ВОРОНА (часть 1)

Похоже, дефективный! Она не играет с другими,  ведет себя не как все!  Смотрит на вас, и не видит! Все время  в себе! Когда  другие  дети  смеются -  она плачет!
И действительно, мне самой казалось, что  этот жестокий, злобный  мир, окружающий меня в школе  – не мой, чужой, я не принадлежу ему.
В  те  годы  у детей  была, своего рода,  мода на жестокость. Мальчишки мучили животных, особенно доставалось кошкам  , мучили  нещадно, всем двором.  Несчастные создания  подвергались «гестаповским» пыткам,  затем  торжественно казнились. Так,  малолетние садисты  проверяли себя на «мужественность» - смогу или нет...
    А после жестоких  истязаний,  с руками, выпачканными кровью,  совершенно не чувствовали  за собой никакой вины, словно все человеческие чувства -  сострадание,  милосердие, любовь -  были у них от рождения заморожены.
    Впрочем, и  воспитывались они,  как правило, в семьях бывших уголовников, где были  стерты  все  морально-нравственные барьеры.  Семей таких было множество:  ведь в 1953- м  по амнистии    на свободу  вышли  миллион двести тысяч  бандитов-рецидивистов,  отсидевшихся во время войны в лагерях!
    Стремительно разваливался  ГУЛАГ,    и  бывшие  осужденные, надзиратели,  »вертухаи »  оказались «не у дел» - без работы, жилья, семей.    В это же самое время множество женщин, оставшихся  одинокими  после  войны,  страстно  мечтали  стать матерями,  создать  свои  семьи!  Долго  выбирать  женихов не  приходилось…
    В  итоге,  с  середины  50-х  рождаемость резко возросла.  В    начальных  классах    1959/1960  насчитывалось  по 40-45 человек!  Учились в две, а иногда и  три смены!  Учителей не хватало, и  в  нашем маленьком, северном  городке,  построенном зэками ИТЛ (исправительно-трудового лагеря),  бывшие надзиратели, коей была когда-то  и  наша классная руководительница, нередко становились школьными преподавателями!
    «Блатные»    внесли в общество  особые  «лагерные»  отношения –  молодежь, под контролем опытных уголовников,  сбивалась  в  криминально организованные банды. Не    обошлась без  лагерного  влияния и  школа, превратившись  к концу 50-х  в подобие тюремной зоны,  жившей не по  правилам любви и добра, а  «по понятиям».
    И  популярный  в те годы  стишок:
«Трудно жить на свете  октябренку Пете -  бьет его по роже  пионер Сережа…»,
как нельзя лучше отражал школьную атмосферу тех лет.  Прошло совсем немного времени,  отпрыски  уголовников  достигли призывного возраста, и  в советской армии  в 70-е годы пышно  расцвела  «дедовщина».
       

    Мой  сосед по парте  - рыжий, толстый, красномордый  Пашка , сын  отпетого  рецидивиста, «избранный» классом (на самом деле назначенный  классным руководителем)  старостой, на общешкольном построении  бил  кулаком  в под дых тем , кто стоял «не так», и учительница  своего «помощника»  не останавливала-  он был ее опорой.  Пашка  собрал  вокруг себя настоящую банду  малолетних  живодеров.
    Я  действительно  не находила  ничего смешного в  популярной  у них  забаве, безумно веселившей все  это  глупое стадо  недорослей :  к хвосту  пойманной, несчастной, испуганной  кошки  привязывались  десяток консервных  банок, от грохота которых бегущее животное  сходило  с ума,  бросалось  под машины,  могло  умереть от разрыва сердца…    Я же  ничем  не могла    помочь этому  несчастному созданию, и  слезы  бессилия текли  по моему  лицу  так обильно, что парта  становилась мокрой.
    - Фу, какая  дура! - издевался  Пашка, - реви-реви!  Я тебе много ещё чего сейчас расскажу. Слушай сюда! Не дергайся. Сиди!  - пресекал он мои  попытки сбежать, чтобы не слышать его рассказов, -  Я с тобой  говорить буду!
    Уставившись на меня  стеклянным взглядом маньяка - садиста, с кривой, саркастической  улыбочкой,  он быстро, торопясь и  захлебываясь слюной,  шептал мне всевозможные гадости, стараясь как можно  больше доставить мне душевной боли…
    - Ну,  мухам и  стрекозам крылья отрывать,  чтобы сделать их пешеходными, это ерунда. Можно ещё, например, залить кипятком муравейник!  Ошпаренные  муравьи  так смешно  бегать начинают! Выбегут наружу, а мы  их ногами, ногами! Гусеницу  в лужицу ногой  растереть  тоже приятно!
      Или вот -  надуть лягушку через соломинку, а потом двумя ногами на неё… ка-а-а-к  прыгнуть!  Хлоп!  Ха!  Кишки брызгами разлетаются!
      А  в деревне,  с отцом,  сусликов убивали!  У  них  две норы: в одну  -  входят, в  другую -  выходят.  В одну льем воду, у другой – с проволочной удавкой стоим.  Суслик выскакивает  ..  и  тут  - батяня  ка – а- к дернет  за проволоку! Хряк! шейные позвонки ломаются,  глаза  вываливаются!  Так и висят на ниточках! Обхохочешься!
      От  этих рассказов  мне становилось плохо – кружилась голова, болело сердце, а  Пашка  каждый день вспоминал все новые и новые подробности  пыток , которым он подвергал    добрых,  ласковых, преданных человеку , существ,  повинных лишь в том, что  довелось им родиться  на столь ужасной  планете!  Это был  бесконечный, мучительный  триллер…
      Есть у людей  странная  склонность к разрушению. 
  Радуется жизни  Божье создание:  плавает , летает, ползает, добывает пищу, рожает потомство, наслаждается солнцем, небом, водным простором…
И вдруг, мимо идущий  человек,  цинично, подло,  жестоко  уничтожает  эту жизнь! И  теперь,  вместо  Божьего создания – лишь его  мертвая, раздавленная, растерзанная оболочка!  А человек рад! Смеется, ржет, гогочет…  Разве  можно  его  назвать  человеком?  Быть может, он есть  порождение сатаны?
      Быть  может, чувства  человеческие  у этих замороженных можно  разбудить,  лишь  поместив  их на место жертвы? Как же хотелось мне увидеть  однажды Пашку  униженным, плачущим от боли,  ползающим по земле,  раздавленным, как та гусеница…
       

      Но  я  боялась  его, как боялась  его отца – матерого уголовника, с  длительным тюремным  «стажем». Пашка же  гордился « крутым батей»,  способным  своими  пудовыми  кулаками  с одного удара    «завалить» любого -  быка,  лошадь, человека!  Хвастался, что  и  дед  его был «героем» -  скольких буржуев в гражданскую  удавил он собственными  руками !
        Пашка    мечтал стать  таким же,  как они, а  может, ещё «круче»! Он    и  стал  им  -  главнюком над  братками  в 90-е, и скульптура его в полный рост  уже  как    лет  двадцать  на  аллее  престижного    кладбища. Застрелили его в одной из бандитских разборок.
        Паша Меченый –  эту кличку  носил  он  всю жизнь, с тех самых пор, когда получил  её  ещё  октябренком… 
      «Октябрята — дружные ребята, читают и рисуют, играют и поют, весело живут!»  Реальность  же была совсем иной:  бесконечные построения, равнение в затылок, хождение строем,  коллективные  выкрикивания глупых лозунгов -  воспитание,  направленное  на полное обезличивание человека.
Настоящая жизнь, казалось мне,  должна была  быть  иной,  не такой, какой  мы  её привыкли считать .
      И  эта жизнь    была  у меня  дома, где, после уроков, меня  ждали    верные  друзья!
 
        Мои замечательные, чуткие    родители,  заметившие  интерес    детей  к живности,  устроили    в нашей  квартире  небольшой  зоопарк! 
      Понимая, что  у  дочери  легкая степень аутизма,  при котором  возникают сложности с общением, они интуитивно чувствовали:  контактирование с животными, снимут  у ребёнка депрессию, избавят от  чувства одиночества, и, возможно, помогут  в установлении социальных связей.
      Кошки, собаки, черепахи, кролики, канарейки, попугаи, щеглы, аквариумные рыбки… 
Все это пело, свистело, тявкало, мяукало -  требовало  заботы, внимания, любви!  Обязанности по уходу за ними  были возложены на нас с братом! Они нисколько не отягощали, наоборот,  воспитывали  самостоятельность, ответственность,  дисциплинировали, а самое главное, снимали  психоэмоциональное напряжение  после  дневного  пребывания  в ненавистной школе.  Сколько  бурной  радости,  ликования вызывало у  хвостиков  наше возвращение домой!    Как  приятно было  обнять , прижать к себе  эти  живые, теплые,  шерстяные комочки,  страстно вылизывающие  наши  лица  своими    шершавыми язычками!
      Каждый раз, глядя на их неподдельный восторг,  удивлялась -  насколько  разительно  отличается  отношение    домашних питомцев  к  людям, от отношений    людей друг к другу! 
Животные – души чистые:
    им  чужды    обман, обиды, сплетни,  предательство, оскорбления, соперничество, свойственные моим  сверстникам уже в раннем возрасте.
Им  было  все равно, как я выглядела, какие оценки получала, что обо мне думали  в школе…
    Только  любовь,  преданность, и незыблемая  вера  в  то, что  хозяин их  – средоточие Вселенной!
    Наверное, осознание своей  значимости  в глазах  домашних питомцев, повышало  и  мою самооценку.


    Дом наш был полон не только милых, забавных хвостатых друзей, но и редких для Крайнего Севера («где десять месяцев в году зима, а остальное – лето»)  комнатных  растений. Похоже, мама стремилась воссоздать в нашем жилище кусочек  Эдема, где  обитатели  бы  жили в полной  гармонии друг с другом! Удивительно, но  в  условиях  длительной,  полярной зимы,  когда  природа отпускает северянам  совсем немного  солнечных лучей,  на подоконниках у нас цвели чайные розы, гортензии, фиалки самых разнообразных оттенков.
В  самом начале 60-х на Кольском полуострове  появилось телевидение – всего одна программа, и то  не каждый день …
    Однажды,  из телепередачи  узнала : на рост,  здоровье растений и  животных весьма благотворно влияет музыка!
      Вот как? Значит,  мне надо срочно  записаться  в  музыкальную школу!  И  вскоре я уже училась играть на скрипке! Выбор инструмента был неслучаен –  скрипка  стала  моим голосом,  моей речью,  с её помощью я могла  рассказать о том, как  страшно    жить на свете!
      Питомцы с  самого начала музыкальных занятий,  заинтересовано наблюдали  за  всеми моими  действиями.  Уморительно было видеть, как щенок, при первых  же  звуках  разучиваемой  пьесы,  вертит головой  с боку на бок,  в особо чувствительных  музыкальных  моментах  начинает «подпевать - подвывать», а  кот , словно дирижер палочкой,  в такт  размахивает  хвостом! Попугаи повторяют  отрывки мелодий,  канарейки со щеглами  соревнуются в  импровизациях,  и,  кажется,  даже розы с фиалками, аплодируя листьями( браво! ), смеются  от счастья!
      А ещё, я любила рассказывать моим друзьям сказки, читать вслух рассказы и даже повести.
      Книги  были  моим  страстным  увлечением. Они помогали  окунуться  в иную действительность –  мир  невероятных  приключений,  путешествий, интриг  и происшествий; где героями были люди сильные, храбрые,  справедливые; где добро всегда побеждало зло! 
      Мне казалось, животные понимают, о чем я  им  рассказываю – ведь они  выполняют  команды -  значит, знают слова!  Они меня понимали так, как не понимали сверстники!
«Рассудок у зверей не погружен во тьму, Есть у цветов душа, готовая раскрыться, в металле тайна спит,  и хочет пробудиться. Все в мире чувствует….»
        И  я  стремилась создать  для них  мир, в котором  бы