Я бедный узбек Ровшан. Еду на велосипеде по тротуарам большого московского двора из десятков домов. Я здесь разнорабочий. 35 тысяч в месяц.
Если бы не брат Мердан, было бы плохо. Но он молодец, собрал нас, семь человек, и мы вместе живём, работаем, иногда убегаем от банды молодых фашистов. Они не любят «черных». Ну разве мы похожи на негров?
Здесь я уже четыре года. Работа, комната, которую снимаем, снова работа. А как без неё? Мастер, добрая женщина, Екатерина Андреевна. Всегда премии выписывает. Мы их сразу же отправляем домой. Мой брат нравится ей. Он высокий, красивый парень. И в Зеравшане его любили девушки. Но он ещё приходит к Екатерине Андреевне домой. Она осталась без мужа. Пил и сердце остановилось под забором. Помогает ей перенести одиночество. Спрашивает: «Почему не русский у тебя человек»?Она садится к нему на колени: «Зачем мне больной в постели. Он будет просить денег и еды».«Но ты же мне даёшь и работу, и деньги, и еды на всех нас?»«Глупый ты узбек! Я сама даю, ты не просишь!»«Я глупый? Дурак да?»«Дурашка. Я люблю тебя»!
Конечно, я понимаю, ему 30 лет, а ей скоро 50. Но жизнь нас заставляет принимать всё так, как есть. У меня в Зеравшане была девушка. Бахар. Мы с ней сидели за одной партой в школе. Она хорошо пахла. Как родная! Я ушёл в армию, её отдали замуж. За сына начальника в городе.
Мне нравится здесь одна девушка, ей 17 лет. Ходит в школу, занимается музыкой, правда вечером. Её всегда встречает мама. Мама красивая, ещё молодая. Здесь все женщины красивые. А совсем молодые сильно красятся, одевают рваные джинсы, сквозь которые видные розовые ноги. Я первый раз, когда увидел, сжимал свои ноги, чтобы не произошла какая-нибудь вещь, от которой стыдно перед ребятами. Потом привык.
Иногда Мердан приводит на ночь девушку, согласную со всеми. За деньги, конечно. Они разные, но всегда удивляются, что мы встречаем без вина и водки. Нам грех пить.
«А трахать впятером одну женщину не грех? - смеётся девушка. – Я для вас, наверное, пэри?»
Это та, что приходила к нам в сентябре. Мердан даёт выдержку полтора месяца. Тогда ребята рвут её каждый себе по несколько раз. А им ничего.
Я думаю по-узбекски. Много читал в школе. Много думал, куда идёт наша страна? Везде враги. На Востоке так. Границы, договора, обмен делегациями, а жизнь заставляет быть настороже. Кто даст лишнюю воду на полив хлопка? Кто договорится с Москвой, чтобы телефоны сотовые работали? Кому подороже продать нефть или золото? А у нас ещё и уран добывают. Американцы всегда по этому поводу в гостях. На границах не спокойно, что с севера, что с юга!Но хорошо уже знаю русский.
У меня много книг! Недавно второй раз прочитал «Войну и мир» Льва Толстого. Первый раз много не понял. Это ещё в армии, у нас в части была русская библиотека для русской жены командира части. А недавно взял в школьной библиотеке. Точнее, рядом колледж и один преподаватель, у которого я делал ремонт ванной, дал мне почитать.
Эту девушку, которую встречает мама, зовут Диларой. Я однажды услышал, как её позвала мама, понял, что они, вероятно, татары. Но очень русские. Однажды её мама несла на пасху кулич.Так получалось, что Дилара возвращалась мимо нашего дома. Я из окна видел, как она переходит перекрёсток от метро. И сразу же выходил. Мы даже иногда встречаемся взглядами, и она кивает мне головой на моё «здравствуйте». И всё, больше ничего. Мама берёт её инструмент в чехле и несёт уже сама. Они идут и смеются чему-то своему. Дружные мама с дочкой!
Эх, мне бы детей! Но Бахар за мужем, а других девушек мне не хочется видеть. Даже проституток я не хочу.Вот они без меня и брата веселятся. Брат не толкает меня на разврат. Правда один раз спросил «Ты не ko'k? Дословный перевод «синий», но не знаю, как правильно. Ведь если берёте зелёный чай, то на пачке пишут «гок чай». Но брат тогда добавил: «Клё-клё». Как воркуют голуби. Я сказал: «Нет»! Возмутиться не мог, он старший.«Русских не трогай! Беда будет».
Но Дилара занимала моё воображение всё больше и больше. И уже каждый её день в музыкальной школе я встречал её тоже на улице. Не рисовался особенно, но меня можно было всегда увидеть.В конце ноября выпал уже третий снег. Работы было много, но мы быстро с четырёх утра расчистили все дорожки и тротуары. Вечером темно становилось рано. Дилара вышла из метро и пока стояла на переходе за её спиной встало несколько ребят. Они уже были пьяны или только притворялись такими, но им нужно было развлечься. Я быстро выскочил на улицу, надеясь, что её мама уже подходит. Но мамы не было, и ребята уже не отставали от девушки. Она проходила мимо и резко остановилась: «Что же ты меня не встречаешь?»«Пойдем ко мне, - сказал я. – брат уже пришёл».Дилара тотчас же нырнула мне под руку. Я взял её скрипку. «Дура, зачем тебе черномазый?» - спросил кто-то из компании, но мы шли в подъезд.
А потом стояли у окна, смотрели на улицу. Братва ушла, но мамы так и не было. «Проводи меня, - сказала Дилара. – Пожалуйста». Я кивнул головой:
«Мне это всегда хотелось, но тебя уводила мама».
«Как тебя зовут?»
«Ровшан».
«У меня двоюродного брата в Мытищах зовут так. Ты таджик?»
«Узбек».
«Из Ташкента?»
«Нет…»
«Ладно, потом расскажешь. А мама не придёт, она в больнице».
«Далеко?»
«Метро две остановки."
"Ты поедешь к ней сегодня?»
«Да. Поехали вместе».
Так мы познакомились с ней. Дошли до её дома, оставили скрипку. Зашли в магазин и купили фруктов.Сидели у мамы в палате вдвоём.
Я бедный узбек. Я еду на велосипеде. У меня брат, он надеется, что когда-нибудь вернётся в Зеравшан. Со мной в комнате живут ещё пять человек. И зимой, и летом у нас душно, тяжёлый запах.
Я каждый день встречаю Дилару, брат купил мне хорошую одежду, чтобы я был похож на здешних мужчин. Но я не похож на них. Я похож на хрестоматийного хромоногого Тимура, великого хана Сыр-Дарьи. Но я не правитель Востока. Я читал Льва Толстого, Золя, Мопассана. И знаю Улугбека. Говорят, что я из его рода. Но я хочу остаться в Москве, закончить МГУ, жениться на Диларе.
