Проводив гостей, Ольгерд вернулся в номер. Вся компания
оживленно что-то обсуждала, особенно взбудоражена
была Лена.
– Что скажете, друзья мои, — спросил Ольгерд, нали-
вая всем коньяк, — какова птица, а?
– Да, коготки свои птичка спрятала, перышки почистила,
кто бы узнал в ней аббатису в ту ночь в прекрасном
оперении. Признаюсь, я сам уже сомневаюсь — она ли
это? — рассмеялся Олег. Уицрик, сидевшая до сих пор
молча,
вмешалась в обсуждение:
– Она — игрок, и игрок серьезный. Ради дела, не только
овечкой прикинется, но и лебедем обернется. Я таких знаю.
Следует признать, она сильная и цельная натура. Паоло
при ней только так, ассистент, ну и любовник заодно.
Раньшеиграл
роль покровителя, а теперь поменялись ро-
лями. Хотя со счетов я бы его не скидывала.
– Но что же нам делать с новыми «друзьями»? — спро-
сила Лена. — Не думаю, что им можно доверять. И что
значитэтот
расспрос о России? Неужели без нас они не
могли добыть элементарную информацию? Они что ли
собираются
ехать в Москву? Нанести визит патриарху?
Так он их на порог не пустить. Нет, здесь что-то не так!
– Не пустит, если перед ним предстанут рядовые католики
— пускай даже из самого Ватикана. Но если они
явятся в качестве важных персон ложи, в чем я теперь уже
не сомневаюсь, то все может быть, — сказал Ольгерд. —
Я многое бы дал, чтобы узнать их истинную цель и нашу
роль в этой новой игре. Да-да, дорогие мои, именно. Нас
снова втянули в интригу, с чем нас всех и поздравляю.
Стоило аббатисе
поманить нас пальчиком, и мы тут как тут,
прибежали. Есть у нее сила власти над людьми, она манипулирует
всеми без особого труда!
– Ну, тогда сам Бог приказал помочь им. Пусть едут,
а мы их подтолкнем. Давно Москва таких аферистов не
видела,
— сказал Олег. — На всякого глупца довольно
простоты.
– Вот, что я вам скажу, — поднялся Ольгерд. — Принимать
их дружбу за чистую монету было бы верхом глупости,
но мы тоже не лыком шиты. Так что идем спокойно
спать, время позднее, а завтра послушаем, что они нам пред-
ложат. Не забывайте, что мы с Леночкой еще не готовы так
просто попрощаться со своим медовым месяцем. Дайте нам
еще хоть одну ночь.
Ольгерд подошел к своей любимой и, подняв на руки,
унес в спальню.
Олег с Уицрик улыбками про-
водили их и, глубоко вздохнув,
удалились в свой номер. Утро за-
стало их мирно спящими после
прекрасной бессонной ночи. А
впереди был день, полонновых
планов и надежд. Когда они спу-
стились к завтраку, Ольгерда с
Леной еще не было. Олег и Уиц-
рик подумали, что они никак не
могут подняться с постели.
На самом же деле Ольгерд
именно в это время рассказывал
Лене сон, приснившийся ему этой ночью. Это был необычный
сон, полный мистики и невероятных переплетений
персонажей и событий.
В это утро Ольгерд проснулся раньше Лены, ему казалось,
что он вообще не ложился спать, а был невольным
наблюдателем становления и прихода к власти Путина.
Нет, это был не официоз. Это была смесь действительности
и мистики.
Вначале ему привиделось, как некто, именуемый Воло-
дей, проснулся и, вставая, чуть не грохнулся. Этому Володе
приснился дурной сон. Ему снилось, что его судят аборигены
Австралии. Судьи голые, и его заставляют раздеться.
Он обернулся и посмотрел в зал — да, все голые. Влади-
мир стал раздеваться и вдруг услышал свист и улюлюканье.
Обернулся… все одетые, он перестал раздеваться.
– Ты не понимаешь, когда тебе приказывают?
Володя почувствовал боль, как от удара тупым предметом.
Удар исходил откуда-то изнутри, он увидел себя
скачущим вприпрыжку со ступеньки на ступеньку с при-
жатой правой и болтающейся левой рукой. Поднял взгляд
на судей, но вместо аборигенов в кресле сидели Феликс
Дзержинский и Вячеслав Менжинский.
– Ну слава богу, — вырвалось у Володи. — Надо же та-
кому присниться…
– А ты думаешь, что я или Менжинский простим тебе
твои прегрешения с большей охотой, чем судьи-абориге-
ны? Рудольфович, ты как считаешь?
Менжинского, сидевшего на двух стульях — Ленине и
Толстом, то бишь раздваивался между ленинским терро-
ром и толстовским непротивлением злу насилием — было
до фени, что там творил какой-то Володя Путин. Кто
он такойвообще
по сравнению с титанами мысли. Это Фе-
ликса считали польским шпионом, вот он пускай и разбирается,
что делал Володя, будучи штатным осведомителем
ШТАЗИ. Одного поля ягоды и скорее поймут
друг друга.
В этом месте Ольгерд вроде проснулся и тут же почув-
ствовал, что Володя начал проваливаться куда-то, будто
бездна разверзлась под ногами. Летел он долго-долго, пока
не очутился в Рыбинске — на родине Генриха Григорьевича
Ягоды.
– Это явь или сон, — спросил сам себя Володя, — я ведь
проснулся… Да проснулся и тут же вспомнил Генриха
Григорьевича,
умевшего внушать страх на окружающих.
Вспомнилось, как тот по просьбе главного редактора газеты
«ИЗВЕСТИЯ» И. М. Гренского выслал из Москвы
Н. А . Клюева — крестьянского писателя, чтобы тот не бол-
тался под ногами, — отправил его в томскую тюрьму, где
его и расстреляли. Генрих Григорьевич, правда, не помнил,
присутствовал он при расстреле Клюева или нет, но это
и не важно, главное, что расстреляли. Вот образчик твердости
характера, которому должно следовать. Генрих Ягода
считал: «Лучше перебдеть, чем недобдеть». И правильно
делал.
Володя поморщился, то ли от того, что расстреляли
невинного
Клюева, то ли от того, что в спальню без стука
вошел врач, — опять эти процедуры, опять этого нельзя,
того не сметь.
Володя принял душ и стал одеваться: «А что если по-
менять врача, как Николай Иванович Ежов практиковал:
не понравился — на Соловки или вообще…»
Этот главный инквизитор — Председатель Централь-
ной комиссии по чистке партии, а затем председатель
Комиссии
партийного контроля, назначенный вместо
Кагановича,
был большой оригинал. Он, правда, по под-
сказке Иосифа Сталина полюбил творчество Владимира
Маяковского, что не мешало ему тысячами отправлять
в ГУЛАГ и на тот свет честных коммунистов. Но какая
личность!
Володя вспомнил, что врач вошел в спальню без стука:
– Сергей Петрович, вы знаете, куда отправлял Ежов
врачей, которые не могли восстановить ему потенцию?
– Знаю, Владимир Владими-
рович.
– А вы не боитесь…
– Нет, Владимир Владими-
рович, не боюсь, потому что если
со мной что-то случится, гаплык
— не только мне. Алина вам этого
не подарит. Кто, как не я, помогает
вам оставаться до сих пор
в строю? К тому же, если слухи
о вашей несостоятельности про-
сочатся в народ, имидж бравого
парня, созданный усилиями це-
лой команды пиарщиков, рассыплется, как карточный
домик.
Это в Штатах президента судят за связь с секретаршей,
у нас же это воспринимается, как достоинство.
Помню, когда был скандал с Моникой Левински и Клинто-
ном, а наш Борис Николаевич пребывал в очередной коме,
народ российский мечтал, чтобы их президент мог еще
позволить
себе шалить с молоденькими секретутками.
Володя поморщился, он знал, что ответит Сергей Петрович,
поэтому сделал вид, что спешит и от процедур отка-
зался: «Ах, эта Алина… Никому не позволял ничего подоб-
ного, а эта веревки из меня вьет. Что приходится терпеть!»
Ольгерд каким-то шестым чувством понял, что у Воло-
ди перед глазами возник Боря Березовский. Сначала как
мираж, а затем и во всем своем величии, вернее — мании
величия.
– Ну и дурак же ты, Боря. Мог бы остаться в истории
одним из самых влиятельных олигархов 90-х — бывшим
ученым, перехитрившим российский автопром, наконец,
сыгравшим важную роль в выборах Бориса Ельцина
в 1996 году. Этой части твоей биографии тебе хватило бы
на многое. Ты мог бы остаться в истории общественным
деятелем,
политиком, сыгравшим ключевую роль в достижении
мира в Чечне, и не только. Ты мог бы, в конце
концов,
остаться в истории одним из членов ельцинской
«Семьи
».
Я помню, кто привел и меня к власти, за что тебе благо-
дарен. Но зачем открывать ногой дверь, за которой я сижу?
Ведь мы были друзьями, а ты задел мои потайные струны,
мое эго, тем и поплатился.
Ты купился на том, что я с тебя в Петрограде не взял
мзду. Глупец, ты не понял, что я был представителем уже
другого поколения ФСБ, ориентированного больше на
деньги, чем на идею. На самом деле — не ты меня, а я тебя
купил, причем со всеми потрохами.
Помнишь, как мы обсуждали, кто будет следующим
президентом, после того, как Ельцин отправил подальше от
Кремля сначала этого клоуна Черномырдина, отослав его
в Украину послом, следующей жертвой стал Кириенко,
Примаков продержался тоже недолго. Возник вдруг Степа-
шин, чем-то напоминавший Кириенко… Иными словами,
сплошная чехарда и текучка.
Но вот настало время, когда нужно было избавляться
и от самого Бориса Николаевича. Ты должен помнить, что
я сам очень скептически относился к идее стать президентом.
Но, тем не менее, мы этот вопрос обсудили и все
сложилось в мою пользу.
Я стал президентом несмотря даже на то, что Ельцин
был против, заявив: «Так вроде ничего, но уж очень маленький
». А президентом я стал потому, что крыло масо-
нов, которое
я возглавлял, подмяло под себя сторонников
Ельцина.
И вот я уже президент, а ты по-прежнему в дверь ногой!
По большому счету, нам обоим на руку было то, что
в декабре 1991 года Борис Ельцин втайне от президента
СССР Михаила Горбачева провел с президентом Украины
Леонидом Кравчуком и председателем Верховного Совета
Белоруссии Станиславом Шушкевичем переговоры о соз-
дании Содружества Независимых Государств: 8 декабря
1991 года в Вискулях президенты Украины, Белоруссии
и России подписали Беловежское соглашение о создании
СНГ, где говорится, что «Союз ССР как субъект междуна-
родного права и геополитическая реальность прекращает
свое существование».
Это развязало нам обоим руки и, несмотря на то, что мы
оба недомерки, мы воспользовались ситуацией, но мне, из-
вини Борис, повезло больше…
Ольгерд проснулся в холодном поту, но, услышав рав-
ное дыхание Леночки, снова погрузился в тяжелый сон.
Вначале все было как в тумане. Снова Володя, который
что-то неразборчиво бубнил, но, прислушавшись, Ольгерд
стал разбирать, что тот говорит. Оказывается, он любит
дорогу.
Ему нравится смотреть на себя глазами обывателя.
Он каждый раз представлял себе, как бы он реагировал на
кортеж, стоя в толпе. И тут же вспомнил: если меня поддерживает
84% жителей России, это выходит почти восемь
с половиной человек на сотню. То есть, как это с полови-
ной? Что, половина человека меня поддерживает, а вторая
против? Чушь какая-то. Что, не могли подогнать, чтобы
было целое?… дальше мысль оборвалась. И чтобы как-то
отвлечься, стал думать о благополучии восьмидесяти четы-
рех процентах населения, его поддерживающего. А осталь-
ные что? Но додумать, что делать с остальными, времени
не осталось: проехали Спасские ворота.
Не успел Володя присесть на свое место в конце длин-
ного в два крыла стола, где разместились улыбающиеся фи-
зиономии, каждая из которых готова, и ему тоже, перегрызть
глотку в борьбе за президентское кресло, как на стол легла
бумага о том, что его протеже в Украине потерпел фиаско.
Говорил я этому «проффесору» — не гони лошадей, рас-
тяни удовольствие на годы, никуда все это от тебя не денется.
Так нет же, этому кретину мозги
