Комбса. – Только вы пока ничего конкретного не сообщили.
- Хорошо, - Комбс сделал глубокий вдох и подошёл к небольшому столику в центре своего убежища. Только теперь я заметил потрёпанный дневник, лежавший посередине столика, будто некий ритуальный предмет. – Вернон Андруз спрятал это в тайнике, на который вы наткнулись в подвале библиотеки. Его брат Конрад во время последней своей экспедиции обнаружил утраченную рукопись арабского гения Альхазена, занимавшегося вопросами оптики задолго до учёных Старого Света. Альхазен первым сделал предположение о том, что человеческий глаз воспринимает свет, отражённый видимыми предметами. Впоследствии Витело переработал труды Альхазена в свою «Перспективу», тем самым популяризировав идеи арабского исследователя в Европе. Считалось, что в фундаментальной «Книге оптики» семь томов, однако это не соответствует истине. Восьмой том Альхазен был вынужден спрятать. И именно этот текст нашёл Конрад.
- Любопытно, - заметил я. – Но какое отношение работа арабского учёного имеет к смерти Андрузов?
- В тексте Альхазен сообщал о том, как обнаружил способ изменить длину волны отражённого света, чтобы расширить зрительное восприятие человека. Он создал прибор, позволявший видеть незримое, и практически сразу столкнулся с неведомыми существами, что обитают в нашем мире, стараясь не обнаруживать своего присутствия. Учёный назвал их «Ажнаби», то есть «пришлые». Доподлинно неизвестно, откуда они явились и что им нужно от человеческого рода, однако пришельцы жёстко пресекали все попытки Альхазена сообщить об их существовании. Затем Ажнаби приказали Альхазену уничтожить устройство и все результаты исследований, однако учёный повиновался им не до конца. Он спрятал рукопись с чертежами так, чтобы пришельцы об этом не узнали, и спокойно дожил свой век.
- Весьма занятно, - я изо всех сил старался воспринимать сказанное Комбсом не как плод больного воображения. - Выходит, Конрад Андруз стал для Ажнаби угрозой, намереваясь обнародовать найденный текст? Почему же Ажнаби не вступили с ним в переговоры?
- Не знаю, - признался Комбс. – Возможно, в их обществе, по аналогии снашим, есть и сторонники дипломатического подхода, и любители перерезать пару лишних глоток. Видимо, Конрад столкнулся с последними.
- И мы должны принять это на веру только потому, что так написал сумасшедший, заморивший себя голодом в сыром подвале?– с сомнением спросил Престон.
Я же решил промолчать. С одной стороны, Ажнаби могли стать отличным материалом, как раз тем, что хотел получить «французский дьявол». В то же время я понимал, насколько неправдоподобной кажется история, рассказанная Комбсом. Да и только ли кажется? Бывший детектив сейчас больше походил на сбежавшего пациента психиатрической клиники, и кто скажет наверняка, что пришельцы существуют не только в его воспалённом сознании? Но следы когтей… Вспомнив о них, я невольно поёжился. Что, если Комбс говорит правду? Что, если Ажнаби заметили, как мы входили в его дом, и теперь будут преследовать нас?Об этом даже думать не хотелось.
- Я понимаю, детектив Престон, как это выглядит со стороны, - сказал Комбс и достал что-то из кармана своих омерзительно грязных брюк. – Но кроме дневника Вернона в тайнике было ещё и это устройство.
Упомянутый Комбсом предмет напоминал нечто среднее между моноклем и подзорной трубой. Я бы хотел описать его более подробно, однако мои познания в области оптики скудны настолько, что для меня изготовленный Верноном прибор так и останется навсегда «непонятной штуковиной». К тому же, мне всё-таки думается, что не так важно, как было сделано устройство. Его назначение – вот на что стоило бы обратить внимание.
- Вернон сделал его по чертежам Альхазена, - почти прошептал Комбс. – Прибор, который позволяет увидеть Ажнаби. Я был глуп настолько, что решил его опробовать. И я увидел их. А они не любят, когда на них смотрят. Опасаясь за свою жизнь, я спрятался здесь, оставив записку в тайнике Вернона на случай, если кто-нибудь пойдёт по следу. Теперь вы тоже знаете о существовании пришельцев. Очень хорошо, что вы работаете в журнале, мистер Лестер. Нужно рассказать об Ажнаби, человечество должно знать о своих невидимых соседях, какие бы цели они не преследовали. Обещайте, что сделаете это!
Едва я открыл рот, чтобы ответить Комбсу, раздался оглушительный грохот и дверь в подвал едва не слетела с петель. Что-то массивное пыталось пробиться в наше убежище.
- Проклятье! – прорычал Комбс. – Это Ажнаби. Они проследили за вами.Вам надо уходить!
- Как? – воскликнул Престон. Он определённо не ожидал, что за ним будут гоняться существа из другого мира. – Выйти можно только через эту дверь!
- Я об этом позабочусь. Вот, - Комбс сунул мне в руку прибор Вернона. - Теперь встаньте позади меня. Когда скажу – бегите!
Ещё один удар. На этот раз дверь не выдержала и упала, подняв тучу пыли. Комбс заревел и бросился вперёд, на невидимую тварь, стоявшую в проёме. В ту же секунду Ажнаби схватил его и ударил о стену. Послышался хруст костей.
- Сейчас! – прохрипел Комбс, вцепившись в пришельца из последних сил. – И не оглядывайтесь!
Мы с Престоном бросились к машине, теша себя надеждой, что Ажнаби пришёл сюда один. К счастью, так и оказалось.
- Чак, прибор! – прошипел Престон, повернув ключ зажигания (я поблагодарил небеса за то, что в «Форде» детектива был электростартер).
Поняв, что от меня требуется, я приложил «монокль» к глазу. Улица изменилась до неузнаваемости. Другие цвета, другие краски, другое небо… И они. Существа, открытые Альхазеном. Огромные, в полтора-два раза больше человека. Цилиндрические туловища, покрытые серой бугристой кожей, четыре мощные ноги, три пары тонких трёхпалых рук и грибовидные головы, усеянные дюжиной глаз-точек. Ажнаби. Они шли к нашему автомобилю вдоль дороги со стороны Невилль-авеню, намереваясь, очевидно, закрыть наши уста навеки.
- Престон, быстрее! - крикнул я, справившись с оцепенением. «Форд» рванул с места, оставив чёрные следы от шин на асфальте, и покатил прочь. Неважно куда, главное – подальше отсюда. Подальше от Ажнаби. Я всё же надеялся найти в городке место, свободное от этих тварей. Место, где мы могли бы спрятаться, хоть на какое-то время.
Однако сбыться моим надеждам было не суждено. Один из пришельцев необычайно быстро для своих размеров выскочил прямо перед машиной. Престон ударил по тормозам, но было уже поздно. «Форд» врезался в огромную тушу Ажнаби, переднюю часть от удара смяло, а Престон сильно ударился головой о лобовое стекло. Паутиной разошлись в стороны трещины, на стекле появилось кровавое пятно, быстро увеличивавшееся в размерах. Не помня себя от страха, я выпрыгнул из машины и побежал, не отрывая «монокль» от глаза. Казалось, Ажнаби были везде. В какую сторону ни посмотри. Они шли сзади, они шли спереди, выпрыгивали с боков. Несколько раз меня чуть не схватили. Не знаю, существует ли Бог, но иначе как божественным чудом моё успешное бегство с Хэмптон-драйв не назовёшь.
Как только я оказался в относительной безопасности, мною овладело желание написать о том, что случилось, и отправить написанное мистеру Дюбуа. Он хотел жуткую историю, так вот она. Что может быть страшнее толпы невидимых разъярённых пришельцев из другого мира, преследующей тебя по пятам? Изготовленный Верноном Андрузом прибор я послал курьерской почтой всё тому же Дюбуа, надеюсь, он придумает, что с ним делать дальше. Я же более ничем не могу помочь человечеству, не ведающему, какой ужас обитает совсем рядом. Возможно, одно из обнаруженных Альхазеном существ стоит сейчас у вас за спиной, и когда вы дочитаете эти строки, оно свернёт вам шею. Но я не теряю веры в то, что однажды мы заставим Ажнаби уйти из нашего мира. И что моя смерть не будет напрасной.
