Тимофей уважаемое, почитаемое существо в нашем доме. Член семьи, неотъемлемая его частичка. Старый пузан, покрытый шерстью, местами она седая, выдранная клочьями после битв и стычек, доказательства превосходства в мире котов. Теперь же это существо растягивалось на диване и дремало. Просыпаясь, потягивало задние, передние лапы с когтями, которые торчали как застывшие оглобли. Рот растягивался так, огаляя пожелтевшие со временем желтые зубы.
Приподнимал голову, прищуренным глазом, смотрел на окружающих. Лениво вставал, выгибал спину, лапой пытался нащупать пол, одной затем другой, изображая полное бессилие. К нему подходил кто-нибудь из домочадцев, спускал этот грузный шерстяной одноглазый мешок на пол. Семеня лапками, полный бурдюк шустро бежал к миске. Утонувши в ней, так что торчали одни уши, он обнаруживал. Продовольствие, положенное коту со стажем, так сказать заслуженному пенсионеру, отсутствует.
Он пронзительно, истошно мяукал своим охрипшим со временем голосом, и не успокаивался, пока не добивался своего.
Наевшись, пузырь ковылял обратно, настойчиво смотрел на хозяев, пока кто-нибудь не сжалится и не поможет ему взобраться на насиженное место. Затем он растягивался на своем излюбленном месте и продолжал дремать. Так и проживал свою старческую жизнь кот Тимофей, ни то, что раньше.
Попал он к нам в дом совсем маленьким, шерстяным клубочком, помещавшимся в ладошке. Он был особенным, это сразу заметили в семье. Он сразу завоевал симпатии окружающих, - миленькая киса.
Он мог часами сидеть около телевизора, не шелохнувшись, уткнувшись в него. Следил за силуэтами, маячащими в нем. Весело играл клубочками, запутавшись коконом, жалобно мяукал, и смотрел на тебя, так грустно. Пока его не высвобождали из пут, не журя, он выскакивал и отправлялся искать новые приключения. Когда домочадцы обедали, он тоже должен был принимать участие, хлебая на полу со своей миски.
Спал он на кровати под боком у девочки, пел песни ей на ночь.
Точно знал распределение ролей в семье. Тимофей подрос, коготки, клыки зачесались, начал баловать и чем дальше, тем больше.
Людмила Арсеньевна не раз хваталась за сковороду, обещая навсегда отвадить проказника. Последней каплей терпения женщины кроткой, застенчивой, стал огрызок, захороненный в огороде. Людмила Арсеньевна взяв лейку, направлялась в огород, полить редиску и зелень. Она заметила кота, закапывающего свою добычу. Заметив ее, шкодник пустился наутек. Что там подошла она к грядке и заметила веревочку, торчащую из земли, вытянула.
Буквально недавно из холодильника пропала палка колбасы копчушки. Тимофей не раз попадался на том, лапами открывал холодильник и крался к миске со сметаной. Тут и облом, хорошо влетело, нашему Тимошке на всю жизнь запомнит.
Людмила Арсеньевна по всему дому гонялась за Тимофеем, а тот глаза от страха выпучил, туда-сюда метается, под кровать на тумбу, на шкаф. Когтями по полу:
- Сл... Шрссс...
Девочка закрыла уши причитая:
- Довольно маменька не трогайте Тимошку!
- Да как же не трогать проказника этого. Совсем как совесть потерял, его кормят, поят, а он!
Тимофей в окно к открытой форточке:
- Ссс... ссс...! - как ножом по стеклу когти скользят, взобрался, выпрыгнул и был таков.
- Убег, ну посмотрите на него, вернешься, уши пообдеру! - кричала она ему вслед.
Девочка подпрыгнула улыбаясь:
- Беги, беги Тимофей!
Людмила Арсеньевна неодобрительно посмотрела на девочку и пошла, хозяйничать по дому.
Около недели Тимофей жил во дворе, боясь показаться Людмиле Арсеньевне. Девочка наливала ему в блюдце молока, миску еды и выставляла во дворе.
Потихоньку провинившийся кот стал появляться на пороге, поглядывая на хозяюшку, копошившуюся по дому.
Осторожно лапками переступил порог, и сидел на коврике, опустив голову. Изредка поглядывал на женщину обещавшую ободрать ему уши. Со временем он осмелел, все вошло в свое русло, но дома он больше не шкодил.
Людмила Арсеньевна поглаживала его по спинке, а он выпрямлял ее и мурлыкал, хитро посматривая на нее.
- Умница Тимофей, - поговаривала она, - у соседки крысы в кладовой появились, а у нас нет.
- Мяу, да я такой, мяу, - мурлыкал кот.
Спустя время по деревне пошел разговор. Старушки, женщины, собирающиеся на лавочке, да и так встречавшиеся мимоходом. Жаловались на камышового огромного кота, которого им приходилось шугать не раз. Но он все равно приходил, продолжал озоровать, то яйца сопрет, то цыпленка придушит. Одно время к соседу голубятнику повадился. Голубка на яйцах сидит, а он ее цап, царап.
То, что он диких птиц вылавливал знамо дело. Сидит, не шелохнувшись, глаза большие, жертву высматривает. Воробушки, да майны, кряхтят, кота почуявши.
А Тимофей в стойку встанет, задняя часть вверх, прыг на них. Зашелестели крыльями, закряхтели, в рассыпную бросились. Не повезло воробушку, горемычный в зубах у кота остался.
Григорий Степаныч на кота жалуется:
-Увижу, из ружья пристрелю. Аха-ха, - раздался гортанный смех, - ловушки понаставил, теперь навряд-ли шкодник уйдет.
Людмила Арсеньевна помалкивает, неудобно перед соседями, за кота сорванца.
- Маменька, а как Григорий Степаныч прибьет Тимофея, - переживала девочка. Одним днем и пришел Тимофей еле живой, хромой да побитый, один глаз закрыт, вместо второго кровавая рана зияет. Домочадцы его выходили, выкормили, один глаз у него открылся, а второй нет.
С тех пор Тимофей завязал с бурной жизнью, сидит дома у печки греется. Осталась у него единственная отрада, рыжая кошка Мурка, каждое лето приносившая приплод. Как штандарт, три котенка, - рыжие да полосатые. Котята подрастали, раздавались, расходились, кошки вольный народ, уходят, приходят.
Тимофей отгулял свою бурную жизнь и решил осесть. Его кормили, поили, за ушком, брюхо почесывали, а что ему еще нужно, для кошачьего счастья.
Девочка сидела на диване и смотрела телевизор.
По каналу шел фильм «Остров сокровищ», - девочка не отрывала глаз от экрана.
Рядом мальчишка пытался накормить Тимофея конфетами. Мальчишка брал по одной конфете с вазы, разворачивал этикетку, надкусывал. Нахваливал:
- Ах, ах, какая вкусная, - причмокивал он языком.
Тыкал оставшимся куском конфеты в кота:
- Кушай, кушай кися.
Тимофей брезгливо воротил нос, искоса поглядывая на девочку, ища защиты.
Так, как будто хотел сказать:
-Да скажи уже этому мелкому, что я не ем сладкие огрызки.
Девочка не удержалась, разразилась смехом, смотря на упитанного кота воротящего нос от конфет.
Надутые щеки Борьки и измазанный рот в шоколаде. Маленькие испачканные руки, держащие огрызок конфеты тянулись ко рту кота.
Гора бумажек и ополовиненных конфет, сложенных аккуратно пирамидкой.
Кот посмотрел на девочку, хохочущую до слез, которая протирала глаза.
Обиделся и отвернулся, потоптался на одном месте, умостился на диване, отвернувшись к ним спиной.
- А это что? - спросила девочка, - указывая на пирамиду, водруженную из огрызков конфет.
- Это мне, - откусил Борька конфету, - а это тебе.
Положил он половинку на кучу.
- Я всегда все делю поровну, я хороший мальчик.
Так мама учила, - улыбнулся он.
