Жила-была девушка. Звали её Настенька. Сирота была одна-одинёшенька, мать с отцом у неё умерли, а родных больше не было. Небольшая покосившаяся избушка стояла на краю деревни. Многие заглядывались на подрастающую красавицу. Да и то сказать, девушка была не просто хороша собой, но и нраву кроткого и приветливого, всегда весёлая, доброжелательная. Жил в тех краях старый злобный колдун Туримах. Приметил он скромницу, стал наведываться, звать за себя замуж: «Все сокровища мира положу к твоим ногам. Обучу чародейству. Будешь властвовать и на земле, и на небе».
Не по сердцу пришёлся Настеньке жестокий повелитель, много зла, слёз и крови оставлял он после себя. Не захотела девушка разделить с ним судьбу. Озлобился отказом ведьмак. «Ну, хорошо! – в ярости прошипел он, - Сама приползёшь!» Взмахнул рукой, и превратилась девчушка в маленькую змейку, серебром переливается блестящая шкурка. Смеётся Туримах: «Да, вот подарок от меня – сама можешь наколдовать исполнение трёх желаний. Но только трёх. После них тут же умрёшь. Так что надумаешь – превращайся в человека и приходи».
В этом же царстве-государстве жил король. У него было два сына: старший – Акай и младший – Канай. Умер король, захватил престол младший сын, выгнал старшего из дворца. Пошёл Акай куда глаза глядят. Поселился у речки, построил небольшую землянку и стал жить-поживать. Из береговой глины делал немудрённую посуду, продавал на базаре в городе – тем и жил. С некоторых пор стал он замечать: приползает к дверям его убежища серебряная змейка. Приблизится, недалеко у порога свернётся в клубок и греется на солнышке. Привык к ней Акай. Часто разговаривал с ней, рассказывал о себе. И не важно, что змейка ничего не отвечала, поговорит юноша – и на душе становится легче.
Не мог никак Канай успокоиться, что брат живёт рядом и не тужит. Однажды налетел со свитой, взмыленные кони истоптали всю приготовленную на продажу посуду.
«Ты живёшь на моей земле! Ты должен на меня работать и мне платить. Завтра привезёшь мне во дворец целый воз тарелок и чашек. Да не эту рухлядь. А дорогую утварь. Да смотри, не сделаешь – голова с плеч.» Ускакали вороные кони, опечалился Акай, присел на скамеечке, жалуется серебряной змейке – видно последняя ночка сегодня. А наутро: о чудо! Стоит запряжённая упряжка, на возу и чашки, и тарелки, и корчаги, и ендовы, красиво расписанные, приготовленные. Отвёз Акай всё во дворец. Принял дары Канай, ничего не сказал.
Много ли, мало времени проходит опять прискакал Канай к старшему брату. Грозно сидя на коне, плёткой похлёстывает: «Ты у нас умелец! Всё можешь. Мне одежду сшей, ту, что подобает моему сану. Да, не тянуть! Сам знаешь, завтра чтоб было готово». Только пыль из-под копыт взметнулась, исчезли грозные всадники. Весь вечер просидел Акай на скамеечке наслаждаясь последним закатом. У ног лежала верная змейка. А наутро на собранном возу лежали прекрасные облачения, поражая своим великолепием. Увёз Акай всё во дворец. Ни слова не получил в благодарность, снова зажил по-прежнему.
Много ли, мало времени прошло, схватили стражники на базаре юношу, притащили к повелителю. Небрежно развалившись на троне, Канай свирепо глядел на брата. «Вот что, - помолчав молвил он, - видишь, дворец в упадок пришёл. Хочу новый. Понял мой приказ? Завтра чтоб был построен!» Опустив голову, побрёл Акай домой. Как он может построить дворец, да ещё и за один день. Совсем хочет сжить его со свету брат. Обидно и горестно. А кому пожаловаться? Только бессловесной преданной змейке. Всю ночь просидел он с ней рядом. Утром, попрощавшись, отправился в город. И что же: глазам своим не верит. На месте прежнего дворца - новый. Великолепные колонны, богатое убранство, расписные палаты. Весь народ на площади дивится, восхищается. Один брат не весел. Повернулся Акай, пошёл домой. А у порога – бездыханная змейка. Взял юноша её в руки: потускнела блестящая спинка, свесилась чёрная головка. Жалко её стало Акаю. Брызнули из его глаз слёзы, попали на змейку. Встрепенулась та, открыла глаза и произнесла: «Прощай, добрый принц! Туримах заколдовал меня. Сейчас я умру». «Нет, нет! Не умирай! – закричал юноша, - Я сейчас!» Сунул её за пазуху и быстро побежал прочь. Сломя голову мчался Акай, ломая ногти поднимался по непреступным скалам в логово , где обитал коварный ведьмак. Вот он уже в просторном помещении, куда добровольно не ступала нога человека. Протягивая беззащитное тельце, просит: «Расколдуй, пожалуйста!» Взмыл под своды пещеры раскатистый торжествующий смех:
- А у тебя губа не дура, Акай!
Взмах рукой – и бледная прекрасная девушка, опустившись на пол подземелья, тут же застыла окаменевшим изваянием.
-Помогла он тебе, Акай! Хотя могла себя спасти. А вот что сейчас делать? Заклятье на неё наложено.
-Турикан, что хочешь делай! Меня заколдуй, а её отпусти! Люблю я её! Добрая она, хорошая.
- Вот ты какой… - Снова раздался жуткий неприятный смех. – Червяк. Впрочем, можем поиграть. Так даже интереснее. Загадаю тебе загадки. Отгадаешь – будет твоя Настенька. Не отгадаешь – тогда уж не взыщи. Согласен? Слушай. Тянется нитка, на клубок не смотать. Что это?
Задумался Акай: что за нитка такая, которой конца края нет? Да это же дорога.
-Дорога!
-Правильно, дорога. А это? Катится катушка, не зверь, не птушка,
Не камень, не вода, не отгадаешь никогда.
А как встанет – до неба достанет.
Почесал Акай затылок:
-Дорога.
-Ладно. А это? Выше горы, ниже травы?
-Дорога тоже.
Нахмурился Турихан:
-Отгадал. Только знаешь, я ведь тебя обманул. Не собирался я Настеньку расколдовывать. Сам жду, когда одумается, моей станет. А ты… Так и быть, выбирай себе смерть сам, какую хочешь.
-Я с Настенькой хочу! - Подбежал Акай к девушке, обнял её за плечи, прижал крепко. Взмахнул Турикан рукой. А….ничего не произошло. Вернее, произошло.
Дрогнули каменные реснички, широко распахнулись сияющие глаза и растаяли, словно вешний снег, колдовские чары, ожила Настенька. А Турихан так и остался с вытянутой рукой, застыл неподвижно, превратился в камень.
А не могло быть иначе. Просто когда два любящих сердца соединяются вместе, они способны разрушить любые преграды, и им ничего не страшно. Взявшись за руки, Акай и Настенька поспешили домой. Их приветствовали весёлые птичьи голоса, распускались на деревьях листочки, благоухали цветы, люди выбегали из своих жилищ и радовались избавлению от злого колдуна.
А Канай лопнул от злости. Вот взял и лопнул, как воздушный шарик. А во дворце теперь поселилось счастье. И не только во дворце. Ведь для счастья нужно так мало: просто чтобы тебя очень любили.
|
