Несвоевременный человек. Гл.1

свойственным им единодушием – они, как будто сговорившись, решили проявить отвагу и задержать собой бокал и при этом буквально, по причине хотя бы того, что они и каждый из них в частности, просто не успевали выставить руки и пришлось выдвигать самого себя навстречу летящему бокалу.
Ну а тот был так коварно закручен в броске, – его траектория полёта проходила как раз между ними, – что действующие по своему геройски и отважно, Гай и Иван, для которых в тот момент ничего вокруг не существовало кроме летящего на них бокала, и навстречу которому, каждый из них, правда, не забыв зажмуриться, стремительно устремился своей головой, ясно, что позабыли обо всякой обоюдной и вообще осторожности, и как итог, оглушающий сознание каждого из них результат – они с треском своих голов и до умопомрачения сознания столкнулись вначале своими лбами, а затем, всё же проскочивший в образовавшуюся брешь между ними, скользящий по боковым поверхностям их лбов звонкий удар бокала, довершил всё это удивительно со стороны смотрящееся дело, сбросив их со своих мест на пол.
Правда, летя вниз со своих стульев куда-то вниз, где их ждала не слишком мягкая и чистая встреча с полом, Гай и Иван ещё были в сознании и не утратили некоторую связь с внешней реальностью, что позволило им догадливо понять, каких же всё-таки итоговых результатов достиг бросок бокалом взъерошенного типа, и заодно выяснить, не напрасны ли были те их, со звоном в головах, жертвы, которые они принесли, чтобы спасти Веру. И как ими до момента окончательного завершения их падения и дополнительного их там сотрясения об пол осознаётся, то они могут со спокойной душой на время утихомириться на полу – судя по раздавшемуся откуда-то, с задней от них стороны, недовольному крику с мужской окраской: «Каково хрена?!», – они всё-таки сумели изменить траекторию полёта бокала, и он миновал Веру и в тоже время не миновал ещё чем-то недовольного типа с противным и истеричным голосом.
После чего для Гая с Иваном наступает момент их успокоения в забытьи и не на таком уж и жёстком полу, на котором лежать такое же плёвое дело, как и для основополагающего элемента приведённого в пример дела. Когда же они не без посторонней помощи приходят в себя и открывают глаза, то первое, что они видят, так это того, без чьей помощи они бы сейчас не пришли в себя, и если уж до конца быть честным, то и без чьего косвенного участия им бы в итоге не потребовалась эта помощь – как уже можно было догадаться, это была Вера. Правда не успевают Гай и Иван так порадоваться за себя, как их всех отвлекает на себя поднявшийся со стороны входа шум борьбы, со своим обязательным сопровождением – скрежетом зубов, треском ломающейся мебели и костной основы людей, и так же как же без них, без громких, в пылу борьбы выкрикиваемых обязательств участников этого противостояния.
– Я ещё не таких как ты, падла, в бараний рог скручивал. – Свирепствует охранник, пытаясь заломить руки взъерошенному типу.
– А это ты видел!? – не менее свиреп в ответ взъерошенный тип, сумев своим многозначительным ответом заинтриговать не только прямых участников этого противоборства, но и всех остальных присутствующих в баре людей, принявшихся высматривать в нём то, чем он хотел так поразить охранника. Но там вроде ничего такого необычного не наблюдается, да и сложно увидеть, когда на взъерошенного типа со всех сторон насели люди и их количественная и весовая составляющая стала постепенно брать верх. Что в итоге привело к тому, что взъерошенный тип, на себе испытав всю ярость и злобу людей подневольных, чей ничтожный заработок итак не даёт им чувствовать себя полноценными людьми, а тут такие как он, только добавляют им мотивации не быть добрыми, был выведен на улицу и там отпущен на все четыре стороны (кто ж виноват в том, что он выбрал для себя приземлённую сторону, прямиком вниз). Правда, перед тем как его отпустить, с ним на дорожку был проведён ещё один обстоятельный разговор, сопровождаемый уточняющими и памятливыми ударами ног куда придётся.
– Теперь, гад, на всю жизнь запомнишь. – Отбив все свои ноги об взъерошенного типа, сплюнув на него всё, что во рту было, с остервенением сказал охранник и направился назад в бар. Где за время его отсутствия и других лиц из числа работников бара, кто вместе с ним наставлял на путь истинный взъерошенного типа, мало что изменилось, за исключением разве что того, что Вера, чья оказанная помощь была очень кстати для Ивана и Гая, – и что с того, что она ничего существенного не сделала, для кого-то и доброго слова и просто благодарного взгляда вполне достаточно, – вместе со своим подругами ушла. И она бы вот так сразу не ушла, без того, чтобы уже более развёрнуто выразить свою благодарность её спасителям, – как минимум, они бы без номера её телефона не остались, – но уж больно её подруги были напуганы и в результате чего, не дали ей ни малейшего шанса выразить Ивану и Гаю всю степень своей благодарности им, остолопам – могли бы и сами сообразить насчёт телефона, а то, что у них голова на тот момент не соображала, то это отговорка для начальных классов.
– И нам пора. – Глядя на входную дверь бара, сказал Иван, после того как Вера покинула помещения бара. И Гай не имел ничего против, чтобы подышать свежим воздухом и восстановить пошатнувшиеся силы.
Когда же они вышли из бара на улицу, то свежий воздух достаточно необычно на каждого из них подействовал – у них в глазах всё потемнело, закружилась голова и к горлу подступила тошнота. И если Иван по причине слабости в ногах, принялся сдерживать свои тошнотные позывы и остался крепиться на месте, то Гай, в отличие от него более крепкий в ногах, но не такой стойкий в том, чтобы всё лишне удержать в себе, рванул в боковой проулок, чтобы там, так сказать, выговориться. И судя по раздавшемуся оттуда громкому выговору Гая, с применением нецензурных деепричастий, невероятно замысловатых словесных изгибов и чертовщин, то ему это всё же было нужно. О чём, скорее всего, знал Иван, и оттого он не обращал особенного внимания на все эти пугающие мимо проходящих прохожих выкрики Гая. Правда, когда в конце этого своего спитча, Гай истерично рассмеялся, то Иван, более менее пришедший в себя, заинтересовался этим его поведением и выдвинулся к нему, чтобы посмотреть и убедиться, что с ним всё в порядке.
Когда же он заглянул в этот проулок, то сразу же там, в шагах десяти от поворота, наткнулся на стоящего посередине дороги Гая, с большой заинтересованностью разглядывающего нечто находящееся напротив него в кустах. Из-за которых Иван, со своего места нахождения не мог увидеть то, на что так внимательно смотрел Гай. И Иван, как это свойственно всем обычным людям, вначале спрашивает: «Ты чего там увидел?», – а уж затем идёт к Гаю, даже и не думавшему отвечать на его вопрос.
По мере своего приближения к Гаю, перед Иваном стало постепенно раскрываться то, на что так заинтересованно смотрел Гай. Так вначале он увидел торчащие из-за кустов ботинки, что максимально приблизило его к открытию предмета наблюдения Гая, и можно было, в общем-то, дальше и не догадываться – предметом наблюдения Гая, был выведенный из бара взъерошенный тип. Который скорей всего, так же как и они, выйдя на улицу, хапнул лишка свежего воздуха, не справился с собой и присел здесь в тиши, чтобы никому не мешая, перевести дух.
И отчасти это было так, в чём вскоре убедился Иван, присоединившись к Гаю. 
– Вот же его жизнь побросала. – Проговорил Иван, после внимательного изучения того, что из себя сейчас представлял взъерошенный тип, чья встреча с кулаками и ногами работников бара, явно не на пользу пошла его лицу и всему его виду. 
– И не говори. – Не мог не согласиться с ним Гай.
– Можно используя компьютерные термины, даже сказать, что он сейчас находится в одной из точек своего сохранения. – Добавил Иван.
– Я бы сделал существенную поправку, – сказал Гай, – точки отсчёта.
– Скорей, новой точки опоры. – Вставил Иван. – Опираясь на которую, он с этого момента начнёт для себя новую жизнь. – Иван посмотрел на Гая, ожидая его ответа.
– Если он примет для себя такое решение, то тогда да. – После небольшого размышления, дал свой ответ Гай.
– Да, всё будет зависеть оттого, насколько для него будет памятливым это событие. – Уже размышляя, сказал Иван. А вот этот отсыл Ивана к разговору в баре, навёл Гая на мысль. – Интересно всё-таки получается. Для кого-то вот такой отправной точкой отсчёта становится их обеспамятство в результате некоего знакового события, тогда как для других всё наоборот, их хорошая память, и возможно, что о том же событии. Это как две стороны одной медали, где номинал монеты остаётся прежним, какой бы стороной не падала монета. А это наводит на свои глубокие мысли. Получается, что все эти действия преследуют одну и ту же цель, – сохранность номинала человека, – а применённый к нему способ зависит от его человеческих характеристик. – И Гай, наверное, продолжил и дальше, если бы его не перебил Иван.
– Всё может быть и так, если он очухается. И ты бы послушал его пульс на предмет наличия. А то я боюсь, что если это не так, то ты не сможешь в будущем опираться на него в подтверждении своих теорий. – Сказал Иван. Гай в ответ переводит свой взгляд от него на взъерошенного типа, внимательно на него смотрит и со словами: «Пульс я у него слушать не буду, а вот дыхание послушаю», – присаживается рядом со взъерошенным типом на корточки и, приблизившись к нему головой, вроде как принимается прислушиваться к нему. На что уходит совсем ничего времени и Гай, махнув на взъерошенного типа рукой, с искажённым гримасой недовольства лицом поворачивается к Ивану и говорит. – Не просто дышит, а благоухает.
– Вот и хорошо. – С довольным видом говорит Иван. На чём он не останавливается и, не давая возможности Гаю подняться на ноги, начинает развивать так интересующую Гая тему, о которой он весь обед не умолкал. – А знаешь, что мне тут надумалось при виде него. – Кивнув на взъерошенного типа, сказал Иван. Гай рефлекторно поворачивает свою голову в сторону взъерошенного типа, в ком ничего не изменилось и, возвратившись назад с малопонимающим лицом, принимается слушать, что надумалось Ивану.
– То, что ты в твоём рассуждении о человеке потерявшем память, не заметил самого главного. Ты не учитываешь того, что в памяти любого человека крайне мало места занимает он сам. В основном, там, в его памяти, записано его сопровождение жизни, то, что в ней присутствует и что он видит вокруг себя на протяжении своей жизни, а на себя ему достаточно несколько раз в зеркало посмотреть, чтобы не забывать и убедиться в том, что репортаж с места событий ведёт именно он. И исходя из этого, человека можно образно назвать некоей точкой зрения, с которой он позиционирует себя и смотрит на существующий мир вокруг себя. – Иван сделал внимательную к Гаю паузу, ожидая от того каких-нибудь замечаний. Гай же ничего не говорит, и Иван продолжает свои рассуждения.
– А если это так, а я думаю, что это именно так, то можно предположить, что в лёгких случаях, когда, например, твоя фокусировка взгляда расстроилась, возникли технические проблемы, – твои цветоощущения