Далеко до весны. Глава XV

лежавшую поверх одеяла. Но рука девушки, хрупкая, тоненькая и нежная, как лилия, лежала в его руке вяло, безжизненно и холодно. Казалось, что девушка глубоко спала. В то же время, в этом странном сне было что-то таинственное и пугающее. Келли не проснулась от прикосновения, и Райну стало страшно. Здесь была какая-то тайна, от которой веяло чем-то безжизненным. Когда-то он читал о людях, впадавших в состояние летаргического сна. Когда человек впадает в такое состояние, он не подаёт никаких признаков жизни, вследствие чего окружающие принимают его за умершего. После погребения несчастный вдруг открывает глаза в глухой подземной тьме, не понимая, где он. Потом он, попытавшись пошевелиться, осознаёт, что крайне стеснён в движениях. Можно кричать, но кто придёт на помощь? Если есть силы, можно стучать в крышку гроба, но кто наверху услышит эти жалкие и отчаянные удары полупокойника, мёртвого для живых и живого для мёртвых? Кто на земле, где растут изумрудные травы и летают пёстрые бабочки, догадается, что человека похоронили заживо, по ошибке приняв за мёртвого? «Что может быть ужаснее такой перспективы?» думал Райн. И действительно, сложно представить себе более ужасное недоразумение.

Что если Келли теперь находится в летаргическом сне? Мысли путались в голове Райна, в растерянности стоявшего у постели девушки. Потом в голове молодого человека промелькнула ужасная догадка, но Райн гнал от себя страшную мысль о том, что Келли… «Нет, этого не может быть. Так не должно быть», думал он. Склонившись над неподвижно лежащей девушкой и всматриваясь в её бледное лицо, он снова потеребил её за плечо, но Келли продолжала лежать неподвижно. Райн не слышал её дыхания. Страшная догадка начинала приобретать черты осознания свершившегося факта, но сознание сопротивлялось и никак не хотело принимать его. «Нет, этого не может быть», продолжал твердить себе Райн.

Вдруг он услышал в ночной тишине приближающиеся шаги за дверью комнаты. Кто-то поднимался по лестнице с первого этажа. Райн скользнул к окну, перелез через подоконник и стал в спешке спускаться. Теперь его сердце колотилось страшно. Едва голова Райна скрылась за линией подоконника, дверь в комнату Келли со скрипом отворилась. В комнате раздались шаги, приближавшиеся к окну…
Но Райн, успевший спуститься по лестнице вниз, уже был за домом. Ему удалось скрыться, хотя он и не успел убрать от окна лестницу. «Подумают, что воры побывали в доме», грустно подумал он. «Впрочем, какое это имеет значение? Ведь я знаю, что не пытался ничего здесь украсть, и у меня даже в мыслях этого не было». Райн, обогнув дом, по траве выбежал за калитку и побежал в сторону своего дома. Тоска сжимала его грудь. «Что же теперь будет?», думал он. Мысли о Келли не давали ему покоя. Что же случилось с ней? Что теперь происходит в её доме?

Райн проснулся от звонка будильника и не сразу понял, где сон, а где явь. Сердце его стремительно билось. Райн встал с кровати и, переместившись на подоконник, стал смотреть на пустынную улицу, освещённую жёлтым светом фонарей. Дом Келли из его окна не был виден. Нужно было идти: ведь она наверняка уже ждёт!

Райн быстро собрался и тихонько вышел. Когда он дошёл до дома Келли, то обнаружил, что калитка закрыта на замок. Света ни в одном окне не было. Странно, ведь раньше они никогда не вешали замок. Что это – знак? Присмотревшись, Райн увидел, что окно Келли закрыто. Неужели она больше не ждёт его? Подняв с земли пару камешков, он перелез через забор и направился к окну, через которое раньше попадал в дом по лестнице. Первый камешек попал точно по стеклу, но ничего не произошло. Она забыла? Следом полетел второй камешек – безрезультатно. Келли не ждала его. Но не могла же она забыть! Значит, уснула? Или что-то случилось? В конце концов Райн приставил к стене лестницу и поднялся. Сколько ни стучал он в окно, никто не открывал ему. Он вглядывался внутрь, но понять ничего не мог. Где она? С недобрым чувством тревоги и бьющимся громко и стремительно сердцем Райн перекрестился, стараясь отогнать внезапные мысли. Значит… её там нет? Но…

Но ответа не было. В эту ночь Райн так и не смог заснуть и встретил рассвет, лёжа с открытыми глазами на кровати.
К завтраку он не вышел, сказав родителям, что неважно себя чувствует. Ему и правда нездоровилось. После страшной ночи его охватило состояние расслабленной отстранённости и безразличия, какое бывает после сильного внутреннего потрясения. Днём Райн почти не выходил из комнаты. Он сидел на кровати, смотря в окно, иногда курил, просто лежал или пытался читать книгу, но сосредоточиться на чтении не получалось. В конце концов Райн понял, что пытаться отвлечься чтением - пустая затея, из которой ничего не выйдет. Мысли его постоянно возвращались к Келли и событиям минувшей ночи, к странному и пугающему сну… Но что мог сделать Райн? Райну хотелось, чтобы всё это оказалось лишь сном, но всё, что теперь окружало его, было слишком реальным. Безжалостно тикающие на стене часы, безжизненно-голубые занавески, негромкие шаги за дверью - всё было настоящим.

Утро нового дня выдалось ветреным. Над городом вновь стали собираться тучи. После обеда пошёл дождь, длившийся несколько часов подряд, то затихая, то вновь усиливаясь. Когда Райн вечером всё-таки вышел на улицу и отправился к дому Келли, у него ещё была слабая надежда увидеть тонкий танцующий силуэт, который он так любил. Подойдя к забору загадочного дома, ещё недавно живого, а теперь словно умершего, он опять не увидел в его окнах света. Окно комнаты Келли было закрыто. Калитка сада была на замке, а за забором царила полная тишина. Казалось, если прислушаться, можно было услышать, как с листьев яблонь в траву падают капли дождя. Может быть, этот дом и сад были заколдованы? Может быть, сама Келли была на самом деле лишь духом, таинственным образом принявшим человеческий облик ради какой-то неведомой цели?

Прошло ещё несколько дней. Райн каждый вечер ходил к дому Келли в надежде наконец увидеть в окне её силуэт или по крайней мере хоть какие-то признаки жизни в заброшенном доме. Райн казался самому себе шпионом, безуспешно пытающимся проследить за жизнью таинственного дома. Но дом Келли по-прежнему был безмолвен, словно сама душа здания уже успела проститься с этими сырыми стенами, с этой кое-где протекающей крышей, с этими старыми ставнями и скрипучим крыльцом, под которым ещё оставалась металлическая миска, куда раньше клали корм для кошек. Но теперь некому было даже насыпать им корма. Калитка была по-прежнему заперта, а в окнах было темно.