Далеко до весны. Глава XV

«Был месяц август – время, когда лето достигает своего высшего предзакатного великолепия. День был ясный, жаркий и безветренный. В такие дни, когда солнце находится в зените, всё вокруг – деревья, животные, люди – замирает, словно заколдованное. Но к вечеру на придвинувшийся к самому берегу город стал налетать ветер, постепенно усиливавшийся и звавший за собой тучи, которые медленным, но покорным стадом взбирались из-за горизонта всё выше и выше…

Отец и мать Дэниела были религиознее молодого поколения и всегда крестились при виде собирающихся туч – так было и в этот раз. И снова Дэниел ушёл из дома, не сказав, куда – странные мысли не давали ему покоя…

Он ещё издали увидел Джесси сидящей на камне возле воды. И снова, как это бывало уже не раз, он подошёл, а она улыбнулась ему улыбкой, которой не было больше ни у кого… А солнце тем временем катилось уже к горизонту, и печален был маяк, в котором, как говорила Джесси, вместе с ней и её глухим отцом жили летучие мыши.

- Джесси, скажи мне, кто ты? – спросил он, когда они шли вдвоём по устремлённому в даль моря мысу. Этот вопрос, эта загадка не давала ему покоя с того самого дня, когда они впервые встретились у этого маяка. Он никогда не видел Джесси в городе. В сущности, ничего о ней не знал, а она рассказывала ему о далёких краях и событиях, о которых он ничего никогда не слышал. И потом, когда солнце опускалось в подвижные или замершие морские воды, она всегда говорила, что её ждёт отец, смотритель маяка, которого Дэниел никогда не видел…
Джесси не ответила. А ветер тем временем поднимался, море начинало волноваться всё сильнее. И тогда девушка, жестом руки остановив своего спутника, направилась навстречу волнующейся стихии и… он увидел, что она идёт по воде.

- Я… это я, - сказала девушка, повернувшись лицом к изумлённому Дэниелу и улыбнувшись. Тут только Дэниел на фоне темнеющего неба увидел исходящее от Джесси тусклое голубоватое свечение. Затем она с лёгкой усмешкой сошла на берег.

- Теперь ты видишь. Прощай, - сказала Джесси, подойдя к Дэниелу близко, совсем близко. И тут – он сам не понял, как это произошло – они на какие-то мгновения заключили друг друга в объятия, а их губы прижались друг к другу. И казалось, будто беспощадное время застыло, когда они слились в поцелуе…

Дэниел стоял словно заколдованный, глядя на то, как Джесси удаляется от него. Становилось темно, солнце уже закатилось. За всё время она ни разу не позвала его внутрь, не попросила побыть с ней. «Неужели мы больше не увидимся?» хотел спросить он, но как будто лишился дара речи – слова покинули его. «Я – это я», и правда, как ещё можно было ответить на вопрос Дэниела? Более точного ответа дать, пожалуй, и невозможно…

На следующий вечер он снова пришёл к маяку, но её… её нигде не было. Она забыла? Может быть, с ней что-то случилось? Подняв голову, Дэниел увидел, что маяк не светится. Что произошло?

Так стоял он в недоумении, глядя на море, начинавшее волноваться из-за усиливающегося ветра… И ветер этот, налетавший порывами вместе с частичками солёных брызг, гнал откуда-то из-за горизонта тёмное и грозное войско, наползавшее на ещё недавно почти ясное небо неслышно, беззвучно…

Впервые Дэниел подошёл и постучал в дверь маяка. Потом постучал ещё раз, ещё… но полная тишина была внутри – тишина мёртвая, зловещая. Обернувшись, он увидел мелькнувшую на угольном фоне неба электрическую трещину. Гроза медленно, но верно надвигалась на Леор. А в душе Дэниела, и так неспокойной, всё сильнее становилась тревога: что всё это значит? Почему её нет?

Он не знал, сколько времени провёл, сидя на камне у воды, глядя то на бросающийся под ноги волны, то на небо, становившееся всё более мрачным. Когда зашло солнце, на измученную жарой землю упали первые дождевые капли: сначала они падали редко, а потом всё чаще, чаще, чаще…

Да, бывают времена, когда Неизъяснимое внезапно врывается в этом мир подобно это грозе, и тогда меняется всё… Это происходит всегда неожиданно, это невозможно предсказать. Об этом Дэниел ещё в детстве слышал от какого-то старика, однажды постучавшегося в дом, где Дэниел жил вместе с родителями. Старик был древний, но ещё крепкий, с увесистым посохом в одной руке, в серой холщовой рубахе, серых штанах… Да, он просил воды, а потом говорил, долго, очень долго. Дэниел это запомнил.

Говорил он о том, что иногда наступает внезапное злое время, когда в мире внезапно и повсеместно начинают происходить необъяснимые вещи: откуда-то появляются люди, которые никто никогда раньше не видел, а в горах начинают бить новые источники с живой и мёртвой водой. В это время многие внезапно сходят с ума и пропадают без вести. Происходят и иные чудеса: животные обретают дар речи, а люди видят знамения. Но главное – люди начинают видеть давно ушедших из жизни и разговаривают с ними…

Но проходит странное и злое время, жизнь людей постепенно снова входит в привычное русло, темнота башен, старых домов и подвалов погружается в тяжёлую дремоту, и никто не знает, когда Запредельное снова придёт в наш мир. И только те, кто, не выдержав его музыки, сошёл с ума, продолжают напоминать людям о том, что когда-то Запредельное коснулось их мира своим тёмным крылом…

Во всё это Дэниел тогда не верил, но теперь… Он вспомнил об этом. Ведь он тоже видел знамения. Он видел их и в неожиданном исчезновении людей и в стремительно растущем числе сект, учителя которых говорили о вечных муках ада и о спасении. Он видел их в городских сумасшедших, орущих на площадях, шатающихся по рынкам, пугающих прохожих в парках и на улицах, внезапно, с криком и лаем выпрыгивающих откуда-нибудь из-за угла или из подъезда дома. Зловещим и скорбным предзнаменованием был и корабль-призрак, зашедший недавно в леорскую гавань и бесследно исчезнувший наутро. Знамениями были облачные кресты, которые теперь видели многие. Что это – последние времена этого мира или просто зазвучавшая внезапно музыка Запредельного? Он не знал. Да и мог ли кто-либо вообще ответить на этот вопрос?

То же было и на следующий вечер: придя в привычное время к маяку, высившемуся одиноко и печально под серым пасмурным небом, он снова не нашёл её. И мир был велик и грозен, и ветер всё гнал и гнал к берегу бесконечную вереницу волн, падавших на гальку и камни с каким-то обречённым ропотом. И снова тёмен и безжизненен был маяк: Дэниел стучал, стучал в дверь, звал Джесси, но отвечала ему лишь тишина – глухая насмешка.

А на следующий день в Леоре разыгрался самый настоящий шторм. С самого увтра ветер достиг ураганной скорости и яростно бросал в окна домов капли дождя, разбивавшиеся со стуком о стёкла. Так бывало в Леоре в конце августа – погода вдруг резко менялась и начиналась череда холодных и ненастных дней…

Дэниел был дома и не находил себе места. Когда дождь прекратился, в дом постучала соседка – пожилая женщина, сообщившая, что волны разрушили маяк. Не веря своим ушам, Дэниел бросился на улицу, несмотря на штормовой ветер. Он бежал мимо низких домов, в окнах которых тут и там теплились огоньки свечей, бежал по мостовым, нёсся что было сил мимо редких торопливых прохожих…

Когда он оказался у Южных ворот, от которых открывался вид на стоявший вдалеке маяк, молодой человек… не увидел маяка, и сердце его внезапно как бы совершенно замерло, но он продолжал дышать. Он видел небо с тёмно-серыми тучами, видел бушующие волны, но в конце мыса – там, где раньше стоял маяк… не было видно ничего, кроме развалин. Дэниел бросился туда, скорее туда – узнать, увидеть, понять, что произошло, а главное – где она… Через несколько минут бега от Южных ворот сквозь холодный ветер и дождь он оказался на мысе. Там, где раньше был маяк, теперь были ясно видны печальные развалины, груда печальных обломков.

- Джесси! – звал он, но никто не отвечал ему.

Рядом с ним были развалины маяка и ничего, что свидетельствовало бы о том, что разрушенное здание ещё недавно было обитаемо… Сопротивлясь ветру, не дававшему дышать, Дэниел добежал до конца мыса, до тех самых камней, где они когда-то сидели вечерами вместе, глядя на двигавшиеся по закатному небу зыбкие обрывки облаков, распадавшиеся над землёй на части и растворявшиеся в летнем воздухе. В такие мгновения ни о чём не хотелось думать. Огромный, необъятный, невероятный мир вращался под ногами. Земля, крутясь, летела в бесконечном космическом пространстве, приводя в движение воды океана. Катились по морю тёмно-синие волны, а где-то под этими волнами, в тёмных и таинственных подземных недрах, был подземный мир, населённый тенями…

Дэниел что-то кричал навстречу ветру, но ветер уносил все слова. Солёные брызги летели ему прямо в лицо. От брызг и от дождя Дэниел давно промок, тело его дрожало, но он не обращал на это никакого внимания.

Высокая волна, обрушившаяся на берег, накрыла Дэниела с головой».

Так писал Райн в своей комнате на втором этаже старого дома. Закрыв тетрадь, он отложил манускрипт в сторону и посмотрел на часы – оставалось ждать ещё полтора часа. Райн решил завести будильник и поспать хотя бы некоторое время – ведь прошлой ночью он почти не спал…

Дом, где жила Келли с мамой, выходил окнами на дорогу и на кладбище. Большая деревянная дверь, от которой отваливалась светло-коричневая краска, старинные резные ставни и деревянные стены, воздвигнутые теми, кто вот уже век покоится в земле - всё производило впечатление какого-то задумчивого уединения и отстранённости. Казалось, что дом погружён в какие-то свои странные и неописуемые сновидения. По дороге ещё изредка проезжали машины. Где-то внутри дома спала или, может быть, сидела в темноте у окна вечно печальная, замкнутая и молчаливая женщина, отмеченная печатью чёрной меланхолии – мать девушки, в которую теперь был влюблён Райн. Теперь он осознавал, что влюблён, и невыразимо-таинственное, нежное волнение охватывало всю его душу при мыслях о Келли.

«Хорошо, что у них нет собаки», подумал Райн, открыв калитку и войдя в сад. Была уже полночь, и свет во всех окнах дома был потушен. Ночь была тёплой и безветренной. На безоблачном небе светились звёзды. Вслед за бушевавшим недавно над Тремонтом ненастьем в город вновь пришла ясная погода. Проходившие тогда над городом грозовые тучи были теперь где-то далеко за горизонтом.

Оказавшись в саду, Райн снова нашёл деревянную лестницу, лежавшую на прежнем месте. Он взглянул вверх. Окно в комнате Келли было приоткрыто. Приставив лестницу к стене дома, Райн стал подниматься наверх. Как и в первый раз, его сердце забилось быстрее. Ступенька, затем ещё и ещё одна – и вот он уже взялся за створку окна. Через несколько секунд Райн уже был в доме.

Когда Райн оказался в комнате Келли, его охватило недоумение. Он увидел девушку, неподвижно лежащую в своей постели. Во всём виде спящей девушки было что-то бесконечно трогательное. «Неужели она забыла о назначенной встрече? Или это просто розыгрыш?», подумал Райн. «Келли!», прошептал он, подойдя на цыпочках к постели девушки. «Келли, это же я!». Райн тихонько дотронулся рукой до бледного голого плеча, на котором лежали её длинные чуть вьющиеся волосы. «Ты спишь?» Девушка не отвечала. Тогда Райн взял её левую руку,