Часть первая:Что такое мудрость?– Мам, а ты знаешь, что такое мудрость?
– Если и знаю, то самую малость. Во всяком случае, поразмыслив, попробую ответить на твой вопрос. Приведу один известный пример: твоя прабабушка – Мария Васильевна, была мудрая женщина. Ум ей подарила природа, а огромный житейский опыт приобрела сама: она прошла всю войну медсестрой, похоронив двух сыновей, и помогала возрождать страну после разгрома фашизма. Ум её формировался в непрерывном труде и общении с природой - имела связь с землей и в прямом и в переносном смысле. И эта неразрывная связь развивает в человеке его наилучшие качества, помогающие выживать, не нарушая распорядка, установленного до него. Но это умеют делать исключительные люди. И чем дольше она жила по этим благородным правилам, тем более наблюдательным становился ум, помноженный на опыт использования его в каждодневной жизни. Она многого добилась сама, став хорошим сельским врачом, дала превосходное образование твоей бабушке. Ты же, знаешь, свою бабулю хорошо, вот и, чуть-чуть пораскинув умом, поведаешь мне потом о её мудрых действиях. А они почти, что на каждом шагу.
– А-а-а! Я знаю, знаю! – обрадовался сын. Бабуля подшила все наши шерстяные носочки капроновыми чулками, чтобы не протирались. Это же – мудрость?
– Конечно! Ты тоже у нас умный. В бабушек, вероятно, — улыбнулась мама. И пусть твой ум тебе подскажет: прочесть стихотворение несколько раз внимательно, вдумываясь в его основное содержание, чтобы оно запомнилось без особенных усилий, сэкономив время и распрекрасное расположение духа. И стихотворение непросто запомнится на всю жизнь, но ещё и разовьёт твоё воображение. Проведи опыт — это займёт гораздо меньше времени, чем вялое, маловыразительное мычание с никудышным настроением, соображая мучительно, как бы стремительнее улизнуть на улицу. В результате: не одолеешь стих, и не получится прогулки. Неизбежно придётся корпеть и ныть.
В этом и будет заключаться твоя мудрость; вдумчиво позаниматься, заработав положительный результат и с наслаждением покататься на роликах. С чувством выполненного долга. Вот и сделаешь сам вывод, что для тебя выгоднее: быть мудрым, или как все — плыть по вялому, вязкому течению жизни, надеясь, что как-то все образуется, но в этом случае, жизнь тебя реально не сможет ничему научить, а мудрость достанется другим. Загляни в гости к энциклопедии, и познакомься с горной форелью... Понаблюдай... Там многому сможешь научиться. Потом мне расскажешь. Не забывай мой пример о прабабушке. Если появятся вопросы, вечерком поговорим, — расцеловав, унеслась на работу.
Часть вторая:Как будто мы все вместе живём...– Папа, помоги мне, пожалуйста, разобраться в этом тексте… Тут такое написано…
– Мама целый день находилась дома, обратись к ней, а мне надо ещё немножко передохнуть перед второй работой. Я же должен поддерживать ваш прожиточный уровень, — привычно ёрничал отец, меняя положение на диване.
В комнате повисло выразительное безмолвие, хотя аналогичный диалог случался в этом семействе многократно между родоначальником и сыном, но в этот раз, что-то видоизменилось. Сын, как всегда, не отправился, по выстроенному отцом социальному азимуту, а продолжал сидеть, неподвижно вонзившись в книгу. Было заметно, что он мучительно принимает какое-то решение и серьёзно готовится к поступку, ранее неосуществимому даже для чисто мысленного восприятия, не то, чтобы вот так…
– Папа, а ты что, нас с Алёнкой не хотел? Это мама тебя заставила нас полюбить, да? Мы тебе мешаем что-то другое делать?— спешно, с прерывистым жарким дыханием выпалил сын слова, копившиеся в нём уже давно, но только сейчас выпустил их на волю из взволнованной десятилетней груди.
– Ты, ты… что такое говоришь?! — как ужаленный подпрыгнул отец. Как это не хотел?! Что значит заставила?! Да меня разве можно вынудить что-то делать, если не захочу? У тебя такой же нрав, сын. Э-э, брат, благополучно же дожили мы с тобой до таких ужасных разборок. Будь ты взрослый уже, то я бы сейчас так себя окрестил… уши б завинтились в спираль у тебя, но… Да я… да я жить без вас с Алёнкой не могу. Это я вашу мать поставил перед необходимостью сразу второго рожать после тебя, чтобы уж сразу двое. Да я, оказывается, попросту му… — соберясь, — ну, этот, как его там – закружился, в общем… значит, — вконец разволновавшись, не находя подходящих слов, чтобы выразить смятение.
Понимаешь, сынок, — поднявшись с дивана, окончательно придя в себя, продолжил, — работа так затягивает в круговорот разных обязательств, а у меня их две, что ты вращаешься, забывая о себе самом. Конечно же, я понимаю, что на маме лежит самая важная нагрузка в нашей жизни. Она взращивает вас — моё сокровище, смысл… и делает это так безмолвно спокойно, и начинаешь привыкать к тому, что так и должно быть, словно совершает что-то такое… не требующее ни малейшего напряжения. Чертова привычка, — извини, сын за выражение, но иначе не скажешь. Я сам вырос без отца. Ты же знаешь, дедушка твой погиб рано, и дал себе клятву сделать своих детей счастливее, чем жилось мне. Всегда не хватало его. И иногда так устаёшь, что остаются силы только командировать тебя к маме, понимая, что сам должен ходить с тобой на каток, гулять с Алёнкой, играть в футбол. И ведь я этого хочу, но... Мы это делаем, но очень редко. Я… я дьявольски виноват, сын, что заставил жить тебя с таким болезненным вопросом в душе.
– Нет, пап, нет. Ты не виноват. Я тебя очень люблю и понимаю. Только ты… всего только… говори со мной. Мне это очень, очень надо… Понимаешь? Разговаривай… Рассказывай все, как будто... мы все вместе живём. Я все пойму. Уже ведь совсем взрослый. Отдыхай, папа.
Отец обхватил сына руками, и крепко-накрепко притянул к себе. Тело взрослого мужчины вибрировало от душевных беззвучных рыданий.
Часть третья: Митька-коррупционер...
Плутовато – жалостный рёв струйкой тащился в кухню, не позволяя спокойно делать котлеты к обеду.
–Ден, проверь, пожалуйста, памперсы у Митяя, смени сосочку, если он её обронил, а то у меня руки все в мясе, а дедушка готовит лекцию. Соску возьми чистую в стерилизаторе, он иногда любит побаловаться ей, — попросила мама старшего сына.
– Хорошо, мам, я сейчас.
В детской восьмимесячного брата Денис не обнаружил, и заглянул в кабинет деда. На большом столе среди разложенных листов восседал Митяй и заискивающе — доброжелательно одной ручкой проталкивал дедушке в рот свою соску, а другой норовил захватить настольную лампу, которая его прельщала уже давно, но пока не удавалось с ней лично пообщаться. Лампа была и в самом деле соблазнительная: ярко-зелёная, и в момент подключения раздавалась тихо музыка Шопена. Деду её подарили друзья в Варшаве, когда он читал лекции в университете. Митя с нескрываемым упоением, попискивая, как маленький мышонок от блаженства, пользуясь расположением деда, включал и выключал её, контролируя, тем не менее боковым зрением, не обронил ли дед соску.
– Да ты, малявка обаятельная, уже коррупционер! — с нескрываемым удовольствием констатировал дед, этот, казалось бы, возмутительный факт, но в настоящий момент, он и сам очутился в плену обаяния «коррумпированной особы» в лице махонького внука.
– Деда, а почему ты Митьку так называешь? Ты же сам против этих… как их там… коррумп…— неудачно пытался выговорить сложное слово удивлённый Денис. По телевизору часто рассказывают, как их сажают в тюрьму, а ты читаешь лекции про них.
– Да, совершенно верно ты все заметил! А кто же, скажите на милость, эта персона, которая мне запихивает в рот взятку – самое драгоценное, что у него есть, чтобы я его допустил к лампе. Он на неё давненько уже один-единственный зуб точит. Коррупция ведь, Денка – это как коррозия. Общепринято считать, что ржавеет все от старости… Ан нет. Коррозии подвержен некачественный металл, ну и, конечно же, старость тут не без дел. В повальной же коррупции ржавеет сознание некачественной личности, а начинает созревать эта самая разлагающая личность, - показывая на Митьку пальцем, - в семье. И, если в ней не развевается воздух высокой морали и нравственной чистоты, то из неё выходят такие дяденьки и тётеньки, которые в дальнейшем, используя своё мало-маломальское положение в обществе, начинают им злоупотреблять, извлекая собственную выгоду.
Все начинается с пелёнок. Если в семье обманывают друг друга, открыто обсуждают, как бы что утащить на работе, обвести вокруг пальца того, кто от него хоть немного зависит. И ржа окутывает все пространство, где обитают эти самые особи с вороватыми ручонками и пустопорожней душой, а позже вырастают и те, о которых слышишь по телевизору. Это уже в больших масштабах, — вздохнув, — международных. Да, кстати, я вчера краем уха услышал, как мама тебя пытала о каком-то бинокле… В твой адрес неслись такие эпитеты, что у меня возникло желание самому поучаствовать в ваших внутренних разборках, хотя, ты знаешь, мы же не влезаем в разговоры друг друга, пока нас не пригласят. Я свою дочь нечасто видел такой возмущённой, и, как мне кажется, справедливо. Ты мне можешь поведать, откуда он у тебя.
– А для чего тебе это?- Денис, сконфузившись, нахмурился.
– Ну, мы же с тобой приятели, а я, оказывается, не в курсе, что у тебя есть бинокль. Вещь-то довольно дорогостоящая и занимательная. Мне же тоже хочется взглянуть в него.
– Дед, да перестань прикидываться. Я же тебя знаю. Тебе уже все известно.
– Предположим. А я хочу слышать твою версию.
– Ну-у... Мама меня отправила в магазин за хлебом, а я там увидал Серегу из второго подъезда. Ну, тот, у которого отец пьяница, а мать больная… Ещё у них маленький ребёнок, как наш Митька.
– А, это такой небольшой рыжик?
– Да, второклассник. Он предлагал какому-то дядьке бинокль, а тот на него стал ругаться. Обзывал воришкой, а он заплакал и сказал, что не крал - это подарок его дедушки, который в прошлом году умер. Я тогда подошёл к нему и спросил, за сколько он хочет продать, а он сказал, что мамка плачет… нечем кормить малышку, а ему её жалко. Папка пьёт уже целый месяц, а дома нет еды, и не на что купить памперсы. Ну, я и купил ему
Браво тебе за прекрасную и нужную работу.