Поцелуй от первого лица

Роман Михеенков

Поцелуй от первого лица


- Не оборачивайтесь. Я передам инструкции и материалы,- голос таинственного собеседника, сидевшего за моей спиной, выдал крайнюю степень тревоги.

- А парабеллум?

- Простите, не понял,- сзади заерзали.

- Расслабьтесь,- судя по всему, шпион воспринял мое предложение, как руководство к действию. Возникла пауза.

- Под вашим стулом пакет,- чревовещание продолжилось.

  Сдвинув пятки, я обнаружил под стулом нечто шуршащее, наклонился.

- Нет, только не сейчас! Я ухожу. Вы не должны обращать на меня внимание.

  Ансамбль ресторана «Фрателло», заиграл мелодию из фильма «Крестный отец». Под звуки мандолины мимо меня проплыла спина в очень породистой, слегка ощетинившейся шубе. Интересно, зверьки, отдавшие свои шкурки, были испуганы при жизни, или это хозяин шубы так взволнован? Я достал пакет, пересчитал деньги, пробежал глазами письмо:

«Наш общий знакомый сообщил цены и условия. Задача – создать информационный повод и разместить информацию в соответствии с прилагаемой суммой и договоренностями».

  Если перевести на русский язык, получится следующее: «Хочу, чтобы вся страна видела, как я вылизываю задницу власти. Для этого необходимо придумать соответствующую историю, снять телесюжет и заплатить взятку, чтобы его показали по телевизору». Я достал мобильный телефон:

- Вася, привет! У меня тут очередные красавцы хотят эфира.
- У них повод есть?
- Как всегда.
- Будет повод – звони.

  Вася – ушлый, продажный и обаятельный редактор новостей одного из телеканалов – как всегда угадал. Чиновники, бандиты, депутаты и прочие милые люди, именующие себя элитой, думают, что, заплатив деньги, они запросто получают телесюжет в новостях о себе, любимых. А информационный повод – свежеслучившееся яркое событие, чтобы сюжет стал новостью, их обычно не волнует. А без повода – нет эфира, это же новости. Иногда приходится умолять: может быть, дом построите, или больницу, ну хоть что-нибудь сделайте. Однажды мне удалось благое дело, которым буду гордиться до конца своих дней: я действительно спровоцировал постройку детского сада, чтобы найти информационный повод для появления в эфире очередного ворюги.

  Замечательный бизнес – телевизионные новости! Для рейтинга в них демонстрируют чернуху, расчлененку, скандалы, катастрофы и метеосводки, потом, пользуясь этим рейтингом, повышают популярность первых лиц государства, а остальное время эфира либо затыкается чем-то нейтральным, либо благополучно продается. Кто-то размещает скрытую рекламу, другие отчитываются о целевом использовании бюджетных средств, вкладывая в это недоворованные остатки тех самых бюджетных средств, третьи – вылизывают власть. Точнее, все вылизывают, но попутно рекламируются, отчитываются и заявляют о себе. Однажды, по просьбе главы одной из неспокойных республик, в эфир сунули сюжет о торжественной сдаче моста через ущелье. Снимали, конечно, другой мост, а этот даже не начинали строить, тупо разворовав деньги. Особенно забавно в эфире выглядел кадр, перекрывающий косноязычие в интервью главы республики. Чтобы минимизировать словесную абракадабру и придать речи относительно человеческий вид, журналист, делавший сюжет, вырезал несколько совсем бессвязных предложений и склеил напрямую фразу «целевое использование бюджетных средств», а чтобы не было рывка видеоизображения, он закрыл склейку кадром, на котором была крупным планом взята звероподобно волосатая рука говорящего. Золотой «Роллекс» в шерсти был едва заметен. Рука делала нервные хватательные движения.  Бюджет - хвать-хвать, средства - хвать-хвать. Проверяющие из Москвы все равно побоятся проехать по этому мосту, даже если с ними не поделились украденными деньгами.
  Уже много лет мне скучно смотреть новости. Я точно знаю, кто, кому, почему это заказал, и сколько это стоило. Доведение этих новостей до эфира для меня, как для размещающего, всегда приводит к одному и тому же несмешному анекдоту про новых русских: придумай мне, рыбка, три желания. В смысле информационный повод.

  Детектив, организованный холуями нового заказчика, меня позабавил. Они долго выясняли, насколько я надежен, потом проверили, не засланный ли я казачок, десять раз обработали нашего общего знакомого и только потом назначили встречу в ресторане, попросив заказать определенный столик и сесть на нужный стул.
 Порывшись в досье их города, я восхитился масштабами воровства моего нового заказчика – свеженазначенного мэра. По предварительным подсчетам, если бы он не делился награбленным с вышестоящими персонажами и прокуратурой, его можно было бы посадить лет на триста – четыреста. И это за три месяца работы. Куда ни плюнь – статья. И где мне взять информационный повод? Отчаявшись, я прошелся по социалке и, о чудо! – обнаружил мать героиню, родившую восьмого солдата для стройбата армии РФ. Я схватился за телефон.

- Про эфир в новостях.
- … Вы не туда попали,- голос моего собеседника выдал судорогу.
- Хватит шпионских игр, повод протухнет!
- Какой повод?- недоверчиво прошелестело в телефонной трубке.
- Информационный!- мне стали надоедать их конфиденциальные ужимки.
- Какой повод?
- Ваша задача найти во втором роддоме Марию Иванову. Она родила восьмого сына. Завтра ее выписывают. Задача нашего…
- Не называйте имен! Пусть будет… друг…
- Наш… друг… будет встречать ее с цветами и фанфарами. Пусть даст имя ребенку: Владимир или Дмитрий. Это должны организовать вы. Сюжет будет про «год семьи», про солдата для армии и, главное, про то, что наш друг создал в городе такие условия, что бабы готовы рожать пулеметными очередями. Попросите друга сказать несколько внятных фраз о том, что я сейчас сказал. Хронометраж минута десять секунд, эфир завтра вечером. Я доступно излагаю?
- Да, спасибо, а как мы все это сделаем?
- За половину суммы, которую вы уже заплатили, это сделают без вас. Вам останется только привезти друга к нужному времени.

  Вечером в аэропорту меня встречали мэрские опричники. Плохо скрываемая ревность, отягощенная завистью и подогретая жадностью, мешала им не только соображать, - дышать. Не обращая внимания на их щебет про необходимую встречу с мэром, я сказал шоферу: «Второй роддом».
Маша Иванова оказалась милой умиротворенной женщиной. В ее спокойствии не было усталости или отрешенности. Она разговаривала с новорожденным сыном, как со взрослым человеком, без сюсюкания и ломания голоса.
Я представился человеком мэра, рассказал о завтрашней торжественной выписке.

- Музыка-то зачем? Сына мне напугаете.
- Мария, поймите, это так здорово, вы же особенная женщина.
- Нормальная. Можно без музыки?
- Мария, я постараюсь сделать так, чтобы новый мэр вам помог, квартиру больше дал, пособие на ребенка.
- Мне уже сто раз обещали. Не стоит беспокоиться, молодой человек.

  Я решил поспекулировать ее материнскими чувствами, сказал, какой у нее очаровательный младенец, скорчил ему смешную рожу. Маша прижала ребенка к груди, прикрыла свободной рукой, ограждая его от меня, обещаний мэра и всего мира.
  Мне вдруг стало страшно. Это было незнакомое мне чувство, которого я испугался, как чего-то нового и неизвестного. Я оказался рядом с Машей и попал в поле ее нежности.    
  Стало понятно, что Маша родила восьмого ребенка не ради того, чтобы получить что-то от государства, не по религиозным убеждениям и не потому, что не знает слово «презерватив». Нежность...

  Пока ехали к Машиному мужу, меня трясло крупной дрожью. Я ненавидел себя за то, что уболтал ее принять цветы от мэра и минуту постоять перед камерой.
  Двухкомнатная хрущевка поразила меня своим интерьером: все пространство было заставлено спортивными кубками, а площади стен едва хватило, чтобы расклеить грамоты за победы во всевозможных олимпиадах. Математика, литература, история, астрономия… вся школьная программа. Я ожидал увидеть жестокую реальность, а получил очередной удар по стереотипам. Судя по всему, здесь не строгали детей, здесь ими занимались. Толика, мужа Маши, и троих его сыновей мы отвлекли от партии в преферанс. Младшему из игроков было лет восемь. Остальные четверо, как выяснилось, в зависимости от возраста, либо гуляли, либо выгуливали своих братьев.

- У нас проигравшие идут мусор выносить,- извиняясь, сказал Толик.
- Так вот, зачем вам столько детей.
- Не только. Преферанс развивает лучше шахмат. Я вам, как математик говорю.

  Судя по рассказам, Толик выстроил в своей большой семье ту самую вертикаль, по поводу которой периодически рефлексируют власти нашего безразмерного государства. Старшие занимаются средними, средние – младшими, а родители периодически контролируют процесс воспитания.

ххх

  Мэр – результат скрещивания павлина с хорьком - встретил меня потным рукопожатием и бутылкой дорогого коньяка. Коньяк был хорош, но не действовал, в смысле не снимал отвращения. Мэр был мерзок и действовал чрезвычайно активно: постоянно подливал и говорил, что все в моих руках. Я объяснил ему суть происходящего, продиктовал, что ляпнуть в камеру, рассказал, как поздравить роженицу и поехал писать закадровые тексты для сюжета. Писать пришлось под каждый из оплаченных телеканалов, чтобы корреспонденты не повторялись и не выбивались из контекста.

ххх

  Утром возле роддома я обнаружил замерзающий среди местных снегов городской симфонический оркестр в полном составе. Первая скрипка оскорбилась, узнав, что им предстоит играть исключительно туш.
  Толик и семеро их с Машей сыновей согревались, играя в «царя горы» на огромном сугробе.

- Как сына назовете, Анатолий?
- Дмитрием. В честь деда моего.

  Странно, как могут уживаться два противоположных чувства. Я радовался, что с именем младенца все удалось само собой, но был сам себе омерзителен, что могу этому радоваться.

  Эскорт мэрских «шестерок», как прыщ, выдавил из черного Мерседеса мэра и костюм от «Бриони». Костюм был на мэре, но существовали они отдельно друг от друга. «Бриони» было откровенно неприятно топорщиться на этом существе. Мэр поежился, но от пальто отказался. Из багажника извлекли стожок красных роз. Корреспонденты получили свои тексты, операторы включили камеры, я махнул оркестру. Из двери роддома вышел весь персонал в накрахмаленных халатах, без верхней одежды, одна из медсестер держала на руках сверток с ребенком.
  А потом появилась Маша. Она сразу глазами нашла в толпе своих, улыбнулась. Толик, натыкаясь на операторов, побежал к ней, мальчишки за ним. Я подумал, что с ним это уже в восьмой раз, а от волнения не знает, что делать. Толик одной рукой бережно взял у медсестры младшего сына, повернулся к жене, прижал к себе их обоих. Подбежали другие сыновья, повисли на родителях, стараясь взглянуть на младшего брата. Толик с Машей присели, мальчишки образовали вокруг них суетливую карусель. Отец семейства разрывался. Смотрел, то на сына, то на жену. В какой-то момент я побоялся захлебнуться их нежностью и переключился на мэра, что незамедлительно позволило вернуться в привычное состояние - ощутить себя полным говном.

ххх
 
  Вечером в Москве, предполагая пропить двухдневный курс крепких алкогольных напитков, я уселся у