Россия - это степь, даже если ты видишь Москву; на самом деле, Москва - это юрта, палатка или шатёр, куда свозится вся добыча. Так было, так есть и так будет.
Степь для того и выбрана местом обитания (рождения, возмужания, умирания), потому что в степи как-бы все существуют в равных условиях: не имея ничего, но желая многого.
Степь рождает безвкусие и не насыщение. Там, где всё (фактическое право на преобладание над другим правом) принадлежит одной точке в миллионной системе координат, железо-бетонно делает любого индивида случайным гостем на царском пире. Чем больше ты пьёшь и ешь, тем больше вызываешь зависть.
Хороший аппетит рождает обширные связи. Проходят годы, степь высыхает от крови, и жизнь нуждается в новых погонщиках табунов. Связь (кровно-родственная, мировоззренческая и идеологическая) спаивает в единое целое весь новый эпизодический пищевой конгломерат.
Но степь безжалостна своим отсутствием строгих соблюдений правил, которые как-бы принимают все, но со временем одиозно стараются противопоставить самого себя этим самым правилам.
Спрос рождает предложение. Со стороны степь как-будто спит, но вопреки всем и вся, она всегда пребывает в движении.
Чужеземные дозоры пытаются зафиксировать смысл и размер жизни в степи, но глупые соглядатаи микроскопической степной жизни заблуждаются, когда смысл одной степной координатной точки переносят на осмысление смысла миллионов других степных координатных точек.
Дурачить (юродствовать), одевать поверх сверкающей соболиной шубы замусоленное бесцветное рубище - главная идеология степи.
В степи часто бывает так страшно в своём безмолвие новых голосов, что шутов и скоморохов любят даже сами шуты и скоморохи. В этом самооздоравливающий парадокс степи.
Все главные поражения, могущие стать причиной вымирания, например, в других местах обитания ( в саванне, прерии, пустыне), в монашески-разудалой степи обретают в определённый период победоносный подвиг выдвинуть своё прошлое впереди своего будущего.
Чтобы выжить в степи, нужно не забывать про периферийное зрение. Один мудрец однажды удивился: почему в степи не самый главный предмет - очки? Очки, там, где в избытке пыли и песка, это панацея от всех видов слепоты (политической, экономической, религиозной), но почему среди степных предводителей очки не присутствуют вовсе?
Если Россия - это степь, то чего она боится больше всего? Очевидно, перестать быть степью.
|
