Школьник Просиков. Повесть. Глава 12

недовольна, а папа сердился, молчал и делал вид, что читает газету)
    Не угадал папа и с представителем жукастых, которого я притащил ему из ванной. На мой вопрос, к какому семейству он может принадлежать - к грибоедам или дровосекам, папа удивленно ответил:
    - Откуда у нас грибы? Значит - дровосек!
    - Хм... А откуда у нас дрова?
    - Отстань, пожалуйста, и не мешай мне читать журнал! В конце концов, я всего лишь инженер, а не микробиолог какой-нибудь...И, кажется, это не жук, а таракан.
    Осмотрев нижний зал, мы дружно ринулись к лестнице, ведущей на второй этаж, а нерасторопный Славка врезался в мужчину с мальчиком, примерно нашего возраста, шедшими осматривать то, что мы уже осмотрели.
    Столкновение было не из приятных. Славка и мальчишка тяжело охали, потирая ушибленные лбы, а мальчишкин папа стал размахивать руками и говорить на повышенных тонах. Мальчишка же пообещал оторвать Славке голову.
    Тогда я подбежал к мальчишке и сказал, что он грязный тип, а Славка слямзил ему по уху. Подбежавшему к нам Ганнибалу я пожаловался, показывая на мальчишку и мужчину, что они начали первыми.
    Мужчина зашелся в протестующем крике, а Ганнибал сказал, что сейчас разберется в чем дело. Не переставая кричать, мужчина заявил, что нечего тут разбираться и он не позволит, чтобы над ним и его сыном издевались в музее, и если он, то есть Ганнибал Ильич, будет защищать этих бандитов и малолетних преступников - тут он гневным жестом указал на нас со Славкой - то он оторвет ему его Ганнибаловы руки.
    Интересное кино получается! Зачем же нам нужен неполноценный физрук? Тогда он уже будет не физрук, а безрук какой-то!
    Однако наш Ганнибал Ильич только презрительно фыркнул. И это понятно - он очень сильный, наш физрук, и сам оторвет руки любому. Они так громко кричали друг на друга, что на их ругань прибежали смотрительницы залов, экскурсовод, директор музея и дежурный милиционер. Пока они разбирались: кто прав - кто виноват, люди вокруг очень веселились, и мы вместе с ними. Но нам это скоро надоело: стоять на лестнице и смотреть на ругающихся физрука и дядьку, и мы потянулись на второй этаж.
    Внизу остался только Ленька. Как завороженный, с открытым ртом, смотрел он на милиционера, вернее на висевшую у него на поясе кобуру.
    - Дядя, а у вам маузер или кольт? - спросил он у служителя порядка, несмело дотрагиваясь до кобуры.
    - Это наган, и его трогать нельзя! - внушительно сказал дежурный милиционер. - Тебя как зовут?
    - Трахтергенц... Леня. А вас?
    - Трахтер... как?
    - Трахтергенц, - повторил Ленька стеснительно.
    - Что ж, бывает... А я Вася, милиционер. Товарищи по службе зовут меня Василиск. Ну вот что, Леня Трахтергенц, в музее надо вести себя достойно, а то что же получается - посетителей с ног сбиваешь!
    - Я не сбивал, - попытался оправдаться Ленька, покраснел и окончательно стушевался.
    - Вот я и говорю, - продолжал круглолицый милиционер хорошо заученным тоном. - Вести себя полагается достойно, особенно в учреждениях ведающими вопросами культуры и в соответствии с инструкциями, определяющими правила поведения в каждой конкретной ситуации, исходя из сложившихся обстоятельств...
    Ленька заскучал и стал смотреть на скелет слона. Скелет тоже смотрел на Леньку - строго и укоризненно, словно его чрезвычайно огорчало, что Ленька пренебрегает параграфами инструкцию
    - ...а то придется доложить твоим родителям, - донесся до Леньки милицейский голос.
    Ленька испугался и спрятался за спину, до сих пор молчавшей учительницы.
    - Ну, кто твои родители? - не отставал от него прилипчивый Василиск. - Где работает твой папа?
    - Нигде, - выглянул из-за спины учительницы Ленька. - Он работает дома... над собой.
    - А мама?
    - Мама тоже работает дома... над диссертацией... много-много лет. Помню я был очень маленький... Она и тогда все еще работала дома. И сейчас мама говорит, что конца-краю этому не видно.
    - А вне дома кто-нибудь работает? Кто-то деньги зарабатывает?
    - Дедушка и бабушка... Они работают на пенсии.
    - Вот я им и пожалуюсь, - никак не хотел отвязаться от Леньки милиционер.
    - Это я на вас пожалуюсь, - рассердилась Нина Федоровна. - Что это вы к ребенку пристали. Смотрите, вы его напугали до смерти!
    Ленька скривил губы.
    - Ну-ну, не плачь! Ты себя будешь хорошо вести, правда, Леня?
    Ленька неохотно кивнул.
    Милиционер смутился. А учительница взяла Леньку за руку, и они стали подниматься на второй этаж.