По местам стоять 18+

ладненько. А вы что, стармос, здесь подрываете дисциплину? Поели и шагом арш к себе в каюту.

— Слушаюсь, — допив коньяк ответил Лёха и потихоньку пощел к себе в каюту.

  Через полчасав в дверь каюты постучали. И не дожидаясь разрешения в каюту вошла Жанна. Лёха лениво повернувшись на бок вопросительно посмотрел на неё. Ему было так классно после обеда, что и разговаривать было лень.

— Ты где был вчера вечером, козёл? — сразу перешла в наступление Жанна.

— А ты, что мне жена, что такие вопросы задаешь!? Я человек обессиленный боевой службой, более того — потерявший память… Могу не только на хуй послать, но и по ебальнику дать. Так, что выбирай слова, сука. Перед тобой не пацан.

— Извини, Лёха, я так вчера за тебя испереживалась, пришла а тебя нет. Что я должна была подумать?

— Да что угодно. Отъебись я на баке курил.

— Блядь, а я вот там не додумалась посмотреть. Ты не хочешь меня? — меняя тему разговора спросила Жанна.

— Скажу откровенно — ебать тебя у меня сейчас нет здоровья. Если очешь можешь сделать мне миньет, взять на клык.

— С нашим большим удовольствием, мой морской волк, — с придыханьем прошептала Жанна, встала возле коечки на колени и принялась за дело.

— Да осторожнее ты, сучка, не резиновый же он у меня.

  Но ответа от Жанны он не дождался она с головой ушла в работу. Профессионалке лучше не мешать советами, а расслабиться и получать удовольствие. Через пять минут Лёха был выжат и высосан до капли. После минета Жанна встав с колен, вытерла платочком свои пухлые губки и полезла к Лёхе целоваться.

— Отстань, — отмахнулся от неё Лёха. — Расскажи лучше с чем пожаловала? Есть что-то новое?

— Есть у меня к тебе базар.

— Так сразу и базар… А потом, что спросишь у меня за него? — пошутил Лёха.

— Кончай прикалываься. Отнесись к разговору серьёзно. Ответь мне на такой вопрос: Ты веришь в то, что Советский Союз будет вечен?

— Ни фига себе ты задачки задаешь…, — задумался Лёха. — Еси вспомнить историю, то все империи рано или поздно приказывали долго жить. Когда-нибудь в отдалённом будущем такая же участь постигнет и нашу страну. Но спешу тебя успокоить — это случиться не при нашей жизни.

— Ну, а допустим, чисто теоретически, что при нашей, как тогда быть? Сидеть на дымящихся руинах совка и лить по нему слёзы?

— Ну, бля — кино и немцы… Ты чего добиваешься Жанна, хочешь меня вместо госпиталя запаковать на зону?

— Какая зона!? Тебе, Лёшечька, зона не светит. По приходу в Севастополь тебя сгрузят в госпиталь и закроют в психиатрическом отделении вместе со спившимися офицерами черноморского флота. Там медбратья вас будут регулярно пиздить резиновыми шлангами с залитым в средину свинцом и если после медицинских опытов и побоев тебя не сделают калекой и овощем — это буде большой удачей. Ты когда нибудь о карательной психиатрической медицине слышал?

— Откуда? Я же не медик, — ответил ошарашенный Лёха.

— Не слышал… А она существует. И очень эфективно промывает мозги таким, как ты умникам.

— Я-то, что плохого сделал нашей стране?

— А ты не вписываешься в толпу. Твоя башка из неё выглядывает. Длинная сильна, как у жирафы. Хочешь я покажу тебе, что я нашла в твоих карманах, пока ты пьяный дрых без задних ног в каюте?

— Интересно, что же можно найти у нищего советского матроса?

— А много чего. Вот деньги к примеру. Сумма небольшая всего-то восемьсот тридцать два рубля, но всё же — это твой оклад за, — на несколько секунд задумалась Жанна, — ну примерно, за двести пятьдесят лет твоей службы на флоте. Не правда ли впечатляет? Но и это ещё не всё.

— Имеется ещё что-то? — мрачно поинтересовался Лёхе, думая уже о том, как лучше избавиться от этой любопытной сучки.

— Конечно, милый, имеется. Офицерское удостоверение на имя лейтенанта Мордасова. А это уже не похищенные деньги. Это гораздо хуже. Этот лейтенант за потерю оружия и документов арестован и плывёт с нами сейчас в Севастополь. Его ждёт суд офицерской чести, а там разжалование и трибунал. Представляешь, как он захочет с тобой пообщаться?

— Оружия я у него не брал, а документы взял, чтобы потом ему вернуть, — стал оправдываться Лёха, который совсем забыл о том удостоверении. — Спроси у своих шлюх, куда они подевали тот пистолет.

— Кому надо тот уже спросил. Говорят не брали. И почему-то им верят. А вот тебе я думаю не поверят. Так что будешь делать со всем этим, милый? Душить меня и выбрасывать за борт не советую, все улики с описанием твоих подвигов хранятся в надёжном месте и, в случае моего исчезновения, попадут к особисту.

— Что я буду делать — не знаю, — задумался Лёха. — А у тебя есть какое-то решение или тебе нужны мои деньги?

— Дурак ты… Не нужны мне твои деньги… Мне своих хватает.

— Так что ж, тогда тебе нужно?

— Твоя помощь в одном рискованном деле. Я навела о тебе справки и оказалось, что ты не только хороший художник, но и слесарь. Проще говоря — взломщик. А то, что ты смог заработать деньги на корабле и, что интересно, никто не заявил о том, что его обворовали… характеризует тебя с другой подозрительной стороны. Как это тебе удалось?

— Не такой уж я совершенный, ты ведь меня вычислила.

— Особист проболтася, он тебя вёл ещё из Севастополя. Кто-то из ментов тебя сдал. Так, что по возвращению в Севастополь тебя бы сразу арестовали и боюсь двумя годами дисбата ты бы не отделался. Лет пять лесоповала, как минимум. А может и больше.

— Значит в Севастополь мне возвращаться нельзя, так что же мне делать? — задумался Лёха.

— Выслушать внимательно меня и согласится, потому, что отказа я не приму.

— Считай, что я уже почти согласился. Рассказывай.

— У меня есть сведения, что Советский Союз долго не протянет. В ближайшие годы он развалится, как карточный домик.

— Что так? — удивился Лёха.

— Зажрались власть предержащие, денег наворовали немерянно, а потратить их в стране развитого социализма негде. Да и в тупик зашло строительство коммунизма. Утопией оказалось. Так что надо сваливать с этой страны, если конечно не хочешь оказаться в зоне, да ещё и под руинами.

— Свалить в страну загнивающего капитализма — это конечно заманчиво. А вот, как это сделать практически? — в лоб спросил Лёха.

— Ты хочешь узнать куда идёт «Кубань»? — вместо ответе спросила Жанна.

— Хотелось бы.

— Идём в Тунис, в док. Точнее в Бизерту Бургибу. Вот оттуда мы и попытаемся свинтить с корабля.

— Оттуда свинтить не реально.

— Это ещё почему!? — удивилась Жанна.

— Да потому, что тот док находится на озере в глубине страны, почти в пустыне. Как оттуда можно выбраться я не знаю.

— Откуда такие сведения?

— Мы были на своей плавмастерской в прошлом году.

— Я не знала. Что же делать?

— Есть вариант. Если нас отправят на экскурсию в Тунис, попробовать отстать в городе от группы и попросить политического убежища в американском или английском посольстве. Во французское лучше не соваться, те бывшие колонизаторы могут вернуть на родину.

— А это идея. Соображаешь. Не даром я с тобой связалась. До Туниса остался день хода, надо подготовиться…

— Угу, мне так только подпоясаться, — усмехнулся Лёха.

— Отдыхай, а я пойду собираться, — сказала Жанна и вышла из каюты.

  Немного подождав, Лёха отправился искать свой тайник. Пакет надо было перепрятать поближе к своей каюте и по возможности допить и доесть его содержимое. Не оставлять же его корабельным крысам и шлюхам. Перепрятав свой пакет, он устроил себе праздник души и тела. Когда ещё доведётся нормально попить и поесть.

  Утром пришла Жанна. Увидев в каюте на баке остатки пиршества, она схватилась за голову и потрясённая спросила:

— Но откуда?

— Оттуда… — порадовал её Лёха. — Извини, подруга, но спиртного уже нет — допил. Можешь угоститься икрой и шоколадом.

— Завязуй бухать, — сказала Жанна, угощаясь шоколадом, — «Кубань» встала на рейд Туниса.

— Встала и встала… А я чем могу помочь? Извини, но я не лоцман. У меня несколько другой профиль. Ты собрала свои лахи? Много у тебя их?

— Много не много, но пара чемоданчиков дипломатов имеется.

— Забавно. Даже не хочу спрашивать, что там у тебя в них хранится, но думаю, что таможню они не проходили. И как же ты их собираешься пронести в автобус?

— Да так и занесём. Один тебе, другой мне. Я уже договорилась…

— С кем с особистом? Ты ещё глупее, чем кажешься с первого взгляда. С ним без меня.

— Да он свой…

— Свой!? Он, что совсем дурак и не понимает, что может быть в тех дипломатах. Арестует он тебя и шлёпнет втихаря, не успеешь и с корабля сойти, а чемоданчики твои притихарит.

— Так что же делать? — расстерялая Жанна.

— Снесём твои чемоданчики на берег. Там есть руины домов. Пришкерим их в тех руинах. Потом договоримся с каким-нибудь садыком, он нас на машине и вывезет в Тунис. Я думаю, что тебе не составит больших трудностей соблазнить араба. Деньги все сразу не отдавай. Аванс — остальные по прибытию в посольство.

— Не учи ученую.

— Эт точно — тебя блядству учить, только портить. — усмехнулся Лёха. — У тебя всё? Тогда я спать заваливаюсь.

— Отдыхай. Пойду на верхнюю палубу полюбуюсь Тунисом.

— Чем пустыней и речкой вонючкой? Давай. Потом поделишься впечатлениями.

   Закрыв за Жанной дверь, Лёха доел все что у него оставалось и снова завалился спать. Надо было, как следует отдохнуть и набраться перед дальней дорогой сил. Оставаться в той стране, которая долгие годы грабила и гробила его родственников, вытирала о него ноги не было никакого смысла. Решив окончательно покинуть страну он спокойно уснул.

  Совесть его не мучала. Забитая голодным детством, бандитской юностью и годковщиной на флоте — она забилась в закуток сознания и тихонько оттуда наблюдала за происходящими событиями, стараясь не мешать затурканному советской действительностью человеку. Снился ему родной город и пустырь на Центральном Бульваре, на котором кто-то из торгашей забыл бочку с пивом. Его друзья Мака с Топой просверлили ту пивную бочку и щедро наливали пиво всем желающим. Приехавшие утром мусора с торгашами долго осматривали пустую бочку, что-то писали и в конце концов подцепили её к грузовичку и отвезли на базу.

  А ведь действительно было что-то хорошее и в стране Советов, но почему это хорошее всегда надо было или красть, или мутить. Честным трудом заработать на что-то хорошее в совке было сложно и очень долго. Мешал не только проклятый блат и дефицит, но и отсутствие денег. Многие строители социализма так и умерли в рабской нищете так и не поняв, что у них в стране есть что-то хорошее. Не досталось. Зато для других, особо избранных, работали базы и спецраспределители, да и зарплаты с персональными пенсиями были повыше чем у простых работяг и сами они сильно не перетруждались.

  Благополучие одних в стране Советов — базировалось на эксплуатации и рабском труде других. Одни рябчиков кушали, а другие радио слушали.

  Утром над морем всходило кроваво-красное солнце, а с Сахары подул Самум — сухой ветер перемен. Но и тем не менее жизнь продолжалась. «Кубань» медлено вошла в дельту и поплыла по реке мимо редких домов. Обычно жители живут по берегам рек, но не в этом случае. Солённое озеро Руар было ниже уровня моря на двадцать метров и река, по которой плыло судно,