тебе с ними не дам!
Катись на все четыре стороны со своим любовничком! Этого Виктория боялась больше всего. Бороться за детей с могущественным Джоном не имело смысла. При желании он сотрёт её в порошок. Но что делать? Если она сейчас уйдёт, то не получит их стопроцентно. Виктория старалась сгладить углы раздора.
Джон выпустил весь пар и ненадолго затих. В гостиную выбежали Келли и Кетти и распределились как всегда. Кетти забралась на колени к матери, а Келли влезла на шею к Джону.
И неожиданно Джон сказал:
- Уж во всяком случае Келли ты не получишь точно. Виктория замерла в напряжении.
- А Кетти? Я могу забрать Кетти? – осторожно спросила она.
- Что ж… я не зверь, какого ты себе выдумала. Насильно мил не будешь. Но ты не вывезешь её из страны. Вы можете встречаться где угодно, но только на территории Америки. Узнаю, что ты нарушила мой запрет, и твой любовничек распрощается с карьерой. Ты поняла меня, падшая женщина?
Ну, хорошо хоть не шлюха, - подумала Виктория. В его глазах я стала на ранг выше. Виктория удивилась тому, что ещё в состоянии шутить.
- Я куплю вам с Кетти квартиру. Кетти ни в чём не будет нуждаться. Но только Кетти! Ты будешь при ней, пока нужна ей. Ты не будешь тратить на себя деньги, предназначенные для её содержания. Джон уже не знал, как больнее укусить Викторию. Вика была согласна на всё. Она выдержала этот бой!
До неё пока не дошло то, что ей придётся расстаться со второй дочерью. А Джон продолжать растаптывать жену.
- Тебе будет запрещено видеться с Келли. Никогда больше ты не увидишь её!
При любых попытках ты знаешь, что будет. Когда подрастёт, Келли узнает, что её мать умерла, когда она была совсем маленькой. О сестре она не будет знать ничего.
- Джон, я тебя умоляю! Это бессердечно! Нельзя карать бесконечно. Я не смогу не видеть дочь. Неужели я стала так ненавистна тебе?
- Ненавистна!? Да, ненавистна! Я любил тебя больше жизни. Конечно, я не всегда был ласков с тобой, но, то виноват мой противный характер, я признаю.
Хотя, что говорить. Твоё прошлое следовало за тобой по пятам и, наконец-то, настигло тебя. Не о чем больше говорить, Виктория. Я пошёл спать в кабинет.
Джон сдержал своё слово. На другой же день была куплена квартира, слишком далеко от особняка Джона, чтобы Виктории было непросто приезжать, и видеться с дочерью. Джон распорядился обставить квартиру необходимой мебелью, оборудовать в ней детскую комнату и перевезти туда личные вещи Виктории и Кетти. Виктории осталось переехать в эту квартиру, что она и сделала. Она позвонила Алексу и рассказала ему о последних событиях. Алекс не знал, как реагировать на сказанное. С одной стороны он был рад, что так быстро всё разрешилось, с другой он сочувствовал Виктории. Но что больше всего ошеломило его, так это то, что Виктория не сможет жить с ним во Франции. Такого поворота событий он не ожидал. Успокаивал себя мыслями, что всё проходит, пройдёт и это.
Через месяц Джон дал Виктории развод. Он нанял няню для маленькой Кетти, и Виктория вышла на работу в посольство, чтобы как то содержать себя. Джон не звонил ей, но исправно перечислял некую сумму на содержание дочери. Виктория опять осталась одна, если не считать дочки. Только обретя Алекса, она вновь потеряла его. За месяц они встречались лишь раз. Она подробно расспрашивала Алекса о Жаклин, о его жизни на новом месте. Алекс терпеливо рассказывал, потом хватал Викторию в охапку и подолгу целовал. А то, вдруг, брал на руки и носил по комнате, как ребёнка.
Это были минуты настоящего женского счастья. Они не касались темы места жительства, хотя оба думали об одном и том же. Алекс не боялся, что Джон может повлиять на его карьеру политика, но с Кетти дело обстояло намного сложнее. Её невозможно было вывезти из страны без согласия отца. Иначе этот шаг расценивался бы как похищение. Так они и жили, каждый в своей стране, созваниваясь почти каждый день и мечтая об очередной встрече.
Виктория всё чаще тосковала по России, по своему Волгограду. За все эти годы она всего два раза побывала на могилах родителей. О возвращении не могло быть и речи. Вернее, она могла бы вернуться, но без Кетти. А значит никогда.
Связь с сестрой почти что прервалась. Ника больше не звонила и Виктория со временем свыклась с этим фактом. Значит всё хорошо, раз сестра не даёт о себе знать, думала Вика. Иначе непременно бы пожаловалась о трудной жизни, о нехватки денег. Раньше Вика часто высылала ей деньги втайне от Джона. Но теперь такой возможности у Виктории не было, а признаваться сестре о своём незавидном положении не хотелось. Помочь не сможет, но позлорадствует, думала Вика, зная характер сестры. Ничего, у меня ещё всё будет хорошо, успокаивала себя Вика, искренне веря в это.
Так прошло два года. В жизни Вики не было никаких изменений. Кетти росла и радовала Вику. Она даже болеть стала реже. Так казалось Вике. Быть может, с возрастом сердечко окрепнет, и не будет беспокоить девочку, думала Виктория и молилась о здоровье дочери. Кетти очень любила плавать в бассейне и занятия на воде благотворно влияли не её здоровье. Она даже как-то сказала матери, что хотела бы быть русалкой и жить в море. Наверное, в прошлой жизни ты была русалкой или дельфином, ответила ей Виктория.
Алекс часто навещал Викторию, оставаясь у неё на два-три дня. Они весело проводили время. Кетти привыкла к Алексу, а он относился к ней как к дочери, называя её «моя принцесса».
- Почему ты не живёшь с нами? - однажды Кетти задала вопрос Алексу.
- Потому что у нас с мамой разные работы, - сказал Алекс первую, пришедшую на ум причину.
- А разве вы не можете научиться работать одинаково? – не унималась девочка.
- К сожалению, не можем, - грустно ответил Алекс.
- Надо стараться. Мама говорит, когда стараешься чему-то научиться, обязательно научиваешься, - возразила Кетти.
- Мама всегда говорит всё правильно, и ты умница, что слушаешься её. Значит, ты вырастешь большой умницей, и тогда мы с мамой сможем работать вместе.
На этом вопросы Кетти были исчерпаны, и она убежала в свою комнату играть в куклы.
Однажды в квартире Виктории раздался звонок. Виктория вздрогнула, посмотрев на дисплей телефона. Звонил Джон.
- Виктория, тебе нужно срочно приехать к дочери, - даже не поздоровавшись, процедил Джон.
- Что с Келли?
- Она сильно заболела, видимо простудилась, у неё сильный жар и в бреду, она зовёт маму. У Виктории часто забилось сердце. Слава Богу, она ещё не отпустила няню и может быстро собраться.
- За тобой выехала машина. Чёрный джип с моим водителем будет ждать у подъезда. Поторопись. Джон нажал на отбой. Минут через двадцать подъехал джип, и Виктория пулей выскочила из дома.
Девочка вся горела. Она тянула кверху худенькие ручонки и пересохшими от жара губами звала маму. У постели был доктор, который обрадовался появлению матери. Возьмите её на руки, скоро должен наступить кризис и температура спадёт. Виктория бережно взяла дочку и прижала к себе. Больше часа она ходила с ней взад и вперёд по комнате, чутко прислушиваясь к дыханию.
- Девочка моя, родная моя, где же ты могла так простыть? Время от времени Келли открывала глаза и смотрела на мать внимательными глазами, как будто стараясь запомнить эти минуты. Виктория шептала ей на ушко самые нежные слова, которые только приходили ей в голову. Наконец девочка заснула и на лбу у неё появилась испарина.
- Слава Богу, - прошептала Виктория. Теперь всё будет хорошо. Еще через час Джон распорядился отвезти Викторию назад. Она так и не дождалась, когда проснётся Келли.
- Забудь об этом визите, - сухо сказал ей Джон на прощание. Виктории стало невыносимо горько на душе.
Прошло ещё пять лет. Виктория привыкла к такому распорядку жизни. Они часто виделись с Алексом то во Франции, то в Америке. Кетти хорошо училась и мечтала о карьере юриста. Алекс часто просил её оставить все предосторожности и переехать к нему. Она не торопилась с ответом. За все эти годы Виктория видела свою вторую дочь Келли всего три раза, не считая визита в дом. Она поджидала её у школы, но, ни разу не смогла подойти, поговорить. Возле неё всё время были то няня, то телохранитель. И Виктория решила больше не испытывать судьбу. Она знала, что Джон не забыл обиды, что он обрушит на них шквал неприятностей, которых и так было достаточно в её жизни. Она с кровью вырвала из себя желание видеть Келли и со временем боль от потери притупилась. В конце концов, у неё есть вторая дочь, ради которой нужно было радоваться жизни. И Виктория радовалась, вернее её радовали и Кетти, и Алекс.
В очередной раз Алекс попросил Викторию стать его женой.
- А надо ли, дорогой? – неуверенно обронила Виктория. У нас и так всё хорошо. Первый штамп в паспорте не принёс мне счастья.
- Так мне будет спокойнее, - возразил Алекс.
- Ты боишься, что я сбегу? – засмеялась Вика.
- Ну, уж нет, во второй раз не сбежишь. Кстати, как раз, поэтому мне и будет спокойнее, беглянка ты моя, - с любовью ответил Алекс.
- Давай дождёмся, когда Кетти закончит учёбу.
- Но потом ты точно переедешь ко мне. Не отвертишься, дорогая. Кстати, как твой французский? Ты занимаешься изучением или, как всегда, отлыниваешь?
- По-твоему, ты ещё недостаточно хорошо научил меня говорить по-французски? – парировала Вика.
- Разговорный сойдёт, но нужно ещё и грамматику знать.
- Вот ещё! Что я, мемуары собираюсь писать на французском языке?
- Кто знает, сколько ещё нам жить во Франции, - задумчиво ответил Алекс. А ты скучаешь по России? Виктория давно ждала этот вопрос.
- Конечно, Саша. Мне часто снится мама, наша квартира, мамины пироги с черёмухой. Ещё во сне я брожу по набережной Волги и бросаю в воду камушки.
- Не печалься, родная. Я тоже часто вспоминаю Волгоград. О том, как ходил за тобой по пятам, а ты делала вид, что не замечаешь меня.
- Алекс, ты очень мало говоришь о своей работе, о досуге, который ты проводишь без меня. Тебе нелегко приходится одному?
- Да я уже как то привык. Знаешь, я недавно написал песню. Так…для себя.
Иногда пою, когда взгрустнётся. Хочешь спою её тебе? Только ты не смейся.
- Ну что ты? Очень хочу послушать, - оживилась Вика.
Алекс взял гитару Кетти, неторопливо перебрал струны и тихонько запел:
С каждым закатом рассветы становятся ближе,
С каждым рассветом становится ближе закат.
Я так давно проживаю в далёком Париже,
И так давно ожидает меня Волгоград.
Город на Волге мне снится и снится ночами.
Словно прощаясь, зовёт к себе Родина-Мать.
Только невидимый груз за моими плечами,
Тянет назад у себя же, себя воровать.
«Ты не вернёшься», - твердит мне назойливо совесть, -
«Ты не надейся, что купишь обратный билет».
И остаётся в столе недописанной повесть.
Повесть о том, что возврата в прошедшее нет.
Сколько ещё мне бродить по ночному Парижу?
Сколько быть сторожем у Елисейских полей?
Лишь закрываю глаза, Волгу-матушку вижу,
И становлюсь я к себе нетерпимей и злей.
Знаю, что долго перечить судьба мне не сможет.
Сяду на борт самолёта Париж-Волгоград.
За возвращение перекрещу себя, Боже.
Боже, спаси и помилуй, я Родине рад.
Голос у Алекса звучал до того проникновенно, что Вика заслушалась.
- Какой ты у меня романтик, Сашенька. Мне очень понравились и стихи, и твоё
замечательное пение. В последнее
