больше года вкалывал без выходных по тринадцать часов в день, по ночам обдумывая механизмы для его секретов. Серую груду камней превратил в великолепный дворец. За такую гигантскую работу чиновник решил меня убить. У новоиспеченных богачей своеобразные представления о благодарности. Я сам виноват, нельзя было соглашаться и создавать ловушки. Мало ли что он обещал и говорил», — с горечью подумал пленник.
Узник вспомнил, что у него с собой карманный фонарь. Не более получаса назад вдвоем, освещая себе путь, они ходили по потайному проходу вдоль залов.
Чтобы осветить пространство вокруг себя, пленник включил фонарик и оставил на полу, направив луч на ногу. На нем были рабочие брюки с многочисленными карманами. В левом из них у колена лежала толстая тетрадь в матерчатой обложке, в ней зодчий делал наброски некоторых деталей. Тяжелая тара, сброшенная Вилли в подвал чуть раньше него, и пухлый блокнот смягчили падение. Обреченный упал на ящик из тонкой фанеры, именно поэтому нога пострадала не так сильно, руки уберег, потому что придержал ими голову, спину защитил зимний пиджак. Потерпевший разобрал коробку и положил на нее свою раненую голень, завернул штанину брюк и увидел открытую рану.
«Хорошо, что заказчику не взбрело в голову полы подвала залить бетоном или, что еще хуже, покрыть базальтовой плиткой. Иногда скупость может спасти жизнь. Земля и фанера уберегли меня от тяжелейших травм. Использую рубашку вместо бинтов», — узник снял сорочку.
Мягкая рубашка легко рвалась на полоски.
«Мила будто знала о возможном ранении и предусмотрела меры помощи».
Пленник перевязал рану, надел на себя то, что осталось от сорочки, решив, что материя еще может пригодиться.
Тяжко вздохнул и стал вспоминать подробности последних дней.
*
— Приезжай хоть на полчаса домой, — умоляла жена два дня назад.
— Зачем, дорогая? Я почти закончил.
— Придумай что-нибудь, скажи, что тебе требуется еще одна деталь для какого-нибудь механизма.
— Ладно, — муж уступил просьбе супруги, но смог вырваться к ней лишь на час.
— Что случилось? – спросил, едва войдя в квартиру.
— Я вижу дурные сны, мое сердце чувствует беду. Больше не ходи в тот дом, ведь ты его уже закончил.
— Что за ерунду ты болтаешь. Вилли хорошо заплатил за мой труд, хотя о нем много лишнего болтают.
— Меня беспокоит странное поведение. Если такой скряга щедро заплатил, значит худое задумал.
— Э-э-э, я пошел.
— Погоди, раз зашел, съешь нормальной еды и отдохни хотя бы полчаса. Я тебе другую рубашку приготовила и чистый костюм.
— Зачем переодеваться? Кто меня там видит? Осталось всего два дня.
— Прекрасно. Чем тебе чистая рубашка помешает?
— Я сказал, что ищу деталь, а вернусь в другой одежде – нехорошо.
— Эта рубашка точно такая же, что на тебе. Все твои сорочки одинаковые и дешевые, для себя у тебя нет времени и денег, — с упреком в голосе произнесла Мила.
— Ладно, будь по-твоему.
Он чуть отдохнул, надел чистую рубашку, но от другого костюма отказался.
— Смена одежды сразу бросится ему в глаза. Я все время хожу в том же поношенном пиджаке — Вилли все замечает.
— Если случится нечто неожиданное, поройся в карманах, — Мила впопыхах что-то запихивала в них, помогла надеть пиджак и поцеловала мужа.
Он удивился порыву — давно от жены не видел таких нежностей.
— Что ты туда положила?
— Не сейчас, потом посмотришь, поторопись, чтоб не вызывать ненужных подозрений, — вздохнула Мила и зачем-то его перекрестила.
*
Узник подземелья вспомнил слова супруги и порылся в карманах пиджака, в одном – внутреннем, нашел плитку шоколада, в другом – лежали щипчики.
«Ничего себе, — улыбнулся муж, — Мила боялась, что меня здесь будут голодом морить? Должен признаться, иногда я оставался без ужина и завтрака. Зачем кусачки? Странно, жена думает, что мне следует постричь ногти? Стоп! Как буду выбираться отсюда?».
В прошлый приезд заказчика исполнитель показал ему все подвалы и тайные ходы.
«Из этой части подземелья можно попасть в лаз, выходящий из холма на территорию виллы. В конце хода установлена сетка. Еще более замысловатыми путями можно дойти до лестницы, ведущий в тайный проход на первом этаже. Намного длиннее путь отсюда до выхода из особняка на проселочную дорогу через соседнюю возвышенность. Та трасса почти безлюдна. Первый вариант предпочтительнее — сердце так подсказывает, главное, не терять время».
Ему не нужен был чертеж, создатель сложного строения знал его наизусть — много раз пробирался по скрытым ходам и подвальным отсекам.
«Знания никогда не бывают лишними», — архитектор любил повторять слова своего отца.
Пленник решил ползти, а коробку использовать как подстилку, чтобы лишний раз не травмировать разбитую голень. Тару из фанеры, ставшую ‘жертвой’ его тюремщика, обмотал вокруг ноги и зафиксировал полоской от рубашки. Освещая себе путь фонариком, узник пополз в сторону сетки. Рана ныла и болела, захотелось есть, вспомнил о шоколаде, и решил подкрепиться.
«Не жена, а находка, — узник с нежностью подумал о Миле. — Видимо, действительно некоторым снятся вещие сны».
Архитектор съел половину шоколада, другую — оставил на потом: «Никто не ведает, когда выйду из подземелья». В том, что он выберется из Замка, не сомневался — кто знает творение лучше создателя?
Сколько времени прошло, пленник подземелья не знал, но ему удалось дотащиться до сетки. Сквозь мелкие дырки преграды пробивался дневной свет, он выключил фонарь. Раненая нога болела, узник изрядно устал, поэтому прислонился к холодной стене, закрыл глаза и задремал, надеясь восстановить силы.
Предыдущая Глава 2. Осмотр замка
