Палиндром или оборотень-законник. Гл.1

Репетиция оркестра.

Не может быть идти и речи об объективной точке зрения или о такой значимости мнения, когда существует субъективный взгляд на эту объективность, так и стремящегося сделать её объектом своего права. А что уж говорить о её качественной характеристике, независимости и её подчасти, неприкосновенности. Которая по своей сути есть эфемерность или умозримость, как кому больше видится, и которую в реальности нет никакой возможности достичь, даже если ты один из столпов общества, априори уже предполагающего иметь в себе такую характеристику независимости.
Ну, а сами столпы общества, это такие невероятные люди, что вот так сразу с ходу, и не объяснишь, что это значит и кто они вообще такие. И, конечно, они не какие-нибудь там столбы, как о них всегда думают не столпы, которые как упрутся в чём-то своём, то их и не сдвинешь, а они так сказать, если и не освещают всем нам путь вперёд, то уж точно указывают собой одно из направлений пути.
И понятно, что всех этих столпов вот так запросто на улице или в том же кино не встретишь, а они, как правило, пешком не ходят и пребывают в выбранные ими помещения для своего в них помещения (эти помещения, как только становятся выбранными, то сразу меняют свой статус, вплоть до резиденции) исключительно на своих люксовых автомобилях. Что же касается самих этим помещений или мест их пребываний, то с ними тоже не всё так просто. Ведь если вначале человек собой определяет избранность этого места, – вот здесь меня похороните, – то затем уже само место определяет собой человека, – здесь покоится с миром и никого не достаёт, такой-то человек.
Ну а в случае с этими столпами общества, то их выбор места приобретает чуть ли не символическое значение. И если на первых порах, именно самим выбором столпа определяется значимость места, то вскоре эти стены резиденции или того же дома, как качества этого места, впитав в себя столько значимых последствий нахождения в его стенах таких важных людей, как эти столпы, уже сами становятся настолько значимы, что одно только нахождение в этих стенах или под крышей этого дома даже самого никчёмного человека, что-то, хоть и не понятно что, да уже значит.
И вот даже если тебе суждено было стать одним столпов общества, то и в этом случае тебе чтобы добиться относительной неприкосновенности, когда-нибудь да придётся пойти на определённые кем-то другим, но только не тобой (тебя только спросили о твоих пожеланиях) жертвы и потеснить себя, хотя бы в том же ушном пространстве, куда будет скрытно от всех помещён микронаушник.
Впрочем, чтобы поместить себе в ухо микронаушник, необязательно быть сразу недосягаемым столпом общества, а можно быть фигурой и помельче, и не столь важной и авторитетной (в общем, такая правда жизни, на первых порах в основном используются чужие уши; и если с этим делом не выгорит, то тогда уж придётся греть свои). Хотя всё же столпом, но только в своей специализированной, общественно значимой области. Как, например, будучи спецагентом, где его специализация отвечает за свою специализированную область применения, а то, что этот спецагент не он, а она, то это объясняет всё остальное.
А Она, это ещё какой столп общества! И на нём, а вернее на ней (опять дискриминация, теперь по принципу правописания; агента разве мало – и даже (–а) окончание не исправляет ситуацию) крепится не только семья, но и целая идеологическая установка. А этого игнорировать, а значит дискредитировать по принципу равнодушия, никто не имеет права; да и не смеет.
Но вернёмся к микронаушнику, в своё время секретно и очень незаметно помещённому в ухо этому не самому простому спецагенту – чем он (понятно, что она, но пока не устранены эти дискриминационные правила правописания, придётся раз за разом оговариваться) краше, тем больше опасности он (а) в себе для потенциальных врагов несёт и представляет. И в данном случае, на её лице вся эта опасность в очень не простой степени для смотревших на неё людей присутствовала; и при этом без лишней краски на лице. Так вот, если микронаушник кому-то в ухо вставлен, то он там оказался уж точно не для того чтобы музыку слушать, а для этого есть свои, достаточно веские, и что уж скрывать, хотя и надо, касающиеся больших секретов причины – чем микронестее наушник, тем глобальней секрет.
Но все эти большие секреты, к которым так скрытно идут носители этих микронистых наушников, только часть того и при этом только невидимая, что в себе несёт это спецсредство в ухе спецагента. А вторая, не менее важная, чем эти секреты часть, характеризующая эти наушники уже с технической стороны, включает в себя то, что ты находишься постоянно на связи и под своеобразным контролем того, кто ведёт тебя под средством этой связи. А вот куда он тебя ведёт, а может и заведёт, то вроде бы всё ясно и маршрут следования был обговорен заранее, но на практике всё выглядит совсем не так, а что уж говорить о том, что в итоге получается.
– Как только минуешь пункт пропуска на воротах, – инструктировал спецагента перед выходом, само собой инструктор, раз он так внушающее категорично во всех смыслах выглядит (попробуй ему только что-нибудь сказать поперёк или против, – недопонимание можно, – мигом забудешь, как тебя и всех вокруг в этой белой палате звали) – а затем второй и третий на пути к зданию, вслед за этим, пятый, седьмой уже на входе, после чего первый поворот направо…или всё же налево … Вот чёрт! – неожиданно для всех, вдруг запутавшись в сторонах, задержался в своих тягостных мыслях инструктор.
И это был первый тревожный звоночек для Джейн (так звали спецагента – чтобы больше не путаться в его, тьфу, её именовании, пришлось пойти на беспрецедентные меры и частично раскрыть её имя), к которому надо бы было прислушаться – если инструктор уже на подготовительном этапе, так, в самых простых вещах путается, то кто знает, что он там ещё может напутать. Но Джейн всегда чётко следует букве устава той спецслужбы, к которой она приписана – сомневающимся здесь не место (если у тебя появились сомнения, и не дай бог в своём руководстве, то либо ты руководство, либо ты не в себе – это была уже расширенная версия девиза этой спецслужбы со стороны руководства) – и поэтому даже не смеет подумать, что инструктор там чего-то перепутал или забыл.
А он всего лишь её таким образом проверяет на сообразительность или может, на присущую всем агентам женского рода болтливость (а их болтливость, по своей сути есть их желание, как можно шире распространить своё влияние) – что поделать, если представители спецслужб до сих пор с опаской поглядывают на представительниц спецслужб. – А они уже не такие редкие исключения из правил, – так представители спецслужб, их, представительниц, называют.
И, конечно, Джейн, хоть и с трудом, но выдерживает эту проверку на свою прочность – она ни единым словом не выдала себя и самого инструктора, рассказав всем не то, что она о нём думает, а то, что записано о нём в штатных документах: непроходимый, но зато на редкость пробивной тупица, рекомендуется использовать в качестве затычки в каждой бочке, либо же на прорывах, в самых сложных и секретных операциях, где запланированный процент выживших даже не планируется. И всей этой её невозмутимости и крепости характера, надо непременно сказать, поспособствовала её целеустремлённость в достижении поставленной перед собой цели (что за цель, то это большой секрет), ради которой она и идёт на огромные для себя жертвы – редко заглядывает в зеркало, совсем не красится и модно не одевается, а значит, как вроде не выделяется – это как раз её и выделяет – и всячески игнорирует в свой адрес лестные предложения со стороны тех, кто как бы по своей природе уже движим уделять всяческое внимание женской красоте и в общем.
Но всё это категорично выглядящего инструктора не волнует. Да и он к тому же уже нашёл выход из этого положения. – Значит так, свернёшь в сторону западного крыла здания, – сказал инструктор, – а дальше тебя будет вести спецагент Слоун. – А вот и второй тревожный звоночек, который прозвучал так именительно. И вот здесь-то Джейн не сдержалась и, искривившись в язвительной ухмылке, таким образом выразила своё отношение к такому выбору своего ведущего со стороны руководства.
Она ведь отлично знала этого Слоуна. А так как она его знала не так, как бы он хотел того, то и отношения между ними складывались более чем противоречиво, если не сказать больше – в вечном соперничестве, где никто из них не утруждал себя придерживаться каких-либо правил. Но такая ситуация, с появлением такого соперника, не то чтобы не нова, а она изначально предопределена такого рода событием – зачислением в строго до этого дня мужской коллектив, представительницы прекрасного пола, которая по всем своим внешним параметрам отвечает заявленным характеристикам.
И как только такая представительница разбавляет собой этот столь суровый мужской коллектив, то в нём непременно появляется свой антагонист, у которого на неё имеются прямо противоположные ей взгляды, которые он и скрывать не собирается, и при каждом удобном случае демонстрирует их перед ней или перед всеми, как, в общем, получится. А всё это, так сказать, сказывается на качестве несения ими службы, где личное начинает мешать выполнению поставленных перед ними служебных задач. Что совершенно недопустимо, зная о том, какие важные задачи ставятся перед ними. И чего естественно не могут допустить руководители всех этих специальных служб.
А так бы они (главы спецслужб) и сами давно столько прекрасных представительниц женского пола ввели в состав вверенных им подразделений, что, пожалуй, пришлось бы штат их подразделений непомерно раздувать. Правда узнай о такой их самодеятельности их жёны, то они бы точно такого …безобразия (самое допустимое из тех слов, какими бы они наградили это всё бл**о) не потерпели – ведь они и сами, так сказать, бывшие подчинённые, у которых теперь уже в подчинении находятся сами их бывшие командиры, и они отлично знают, на что способны все эти подчинённые, смотрящие на тебя, командира, с придыханием и с широко открытыми глазами.
Но времена нынче больно требовательные к равноправию, и командирам и их командиршам, хошь, не хошь, а приходится следовать его требованиям и разбавлять свои чисто мужские подразделения представительницами прекрасного пола. Правда командирши командиров этих служб и здесь приложили свою руку, настоятельно рекомендуя брать на службу самых невзрачных и малопримечательных претенденток. – Их и маскировать легче. – Достаточно убедительно аргументировали свой выбор командирши. И даже становится непонятно, как они так просмотрели Джейн, которая со своими броскими внешними данными, при виде которых так и бросало в дрожь всю мужскую часть комиссии по зачислению в ряды спецслужбы, совсем не имела шансов быть зачисленной в состав этого спецподразделения, одной из специальной секретной службы.
Наверное, просмотрели. А может быть, командирши успокоились, когда увидели, кого зачисляют в штат спецслужбы – невыносимо на неё смотреть без другого рода содрогания, до чего же противную Скарлетт (назло врагу, так