изменилась. Видимо, само Провидение послало Вас. С каждым днем в руднике добывают все больше золота, и мой Хайме с каждым днем становится все веселей и веселей. Знаете, сегодня утром он показался мне совсем другим человеком, любящим и ласковым… Я обустрою наш дом, следуя Вашим советам... Если всё и дальше будет так, думаю, в скором времени мы заживем припеваючи и в Мату-Гросу, – весело заключила Адела.
- Я буду только рада, – согласилась Вероника.
- Ну а теперь я побегу, пожалуй, – спохватилась Адела. – Я и так, должно быть, надоела, да и Вам нужно написать письмо. До свидания, Вероника, и будьте счастливы в своем новом доме. Вы того заслуживаете, и я от души Вам этого желаю… До завтра, подружка моя, как же я Вас люблю! – Адела звонко расцеловала подругу в обе щеки. – Спокойной ночи, Сан Тельмо, – попрощалась она с Деметрио. – В добрый час!.. Будьте счастливы со своей женой… Не провожайте меня, не стоит беспокоиться. На днях я приглашу вас на завтрак… До свидания… до свидания, – радостно пропела напоследок сеньора Ботель и упорхнула восвояси.
- Эта сеньора Ботель просто невыносима! – недовольно пробурчал Деметрио.
- Адела – славная, искренняя женщина, – заступилась за подругу Вероника, – а здесь так мало добрых душ… С твоего позволения.
- Вероника, – тихо начал Сан Тельмо.
- Что? – спросила она.
Деметрио остановился и посмотрел жене прямо в глаза, но под взглядом бездонных черных глаз смешался и умолк, не зная, что сказать. Он разомлел от одного лишь взгляда Вероники, поскольку на всем свете не найти было лица красивее этого, правильно очерченного, хранящего величие античной богини.
- Хочешь сообщить, что идешь в таверну? – с насмешливой горечью продолжила Вероника.
- Никуда я не пойду, а останусь здесь, – вздохнул Деметрио и робко предложил: – Давай посидим на веранде. Здесь так хорошо, прохладно…
- С твоего позволения, я пойду писать письмо.
- Писать письмо?.. Я думал ты его уже написала. Разве преподобный Джонсон не отправил его? – в вопросе Деметрио прозвучала тревога, и такая же тревога засветилась в его серых, отчаявшихся глазах. Вероника помедлила с ответом, словно наслаждаясь страданиями мужа.
- Надеюсь, ты не запретишь мне написать письмо родным, – сухо сказала она, наконец.
- Я никогда тебе этого не запрещал, и думал, что ты уже написала письмо, – Деметрио немного помолчал, а затем задал еще один, волнующий его, вопрос. – Что ты будешь делать теперь? Просить помощи?
- Спрашивать о том, что я собираюсь написать в письме еще хуже, чем запрещать его писать.
- Хорошо! – вспыхнул Деметрио. – Можешь ничего не говорить!
- А теперь ты идешь в таверну? – в свою очередь поинтересовалась Вероника.
- Чтобы напиться, мне не нужно идти в таверну, – грубо ответил Сан Тельмо. – Аеша! – гаркнул он, подзывая служанку. – Аеша!..
- Ты звал меня, хозяин?..
- Тащи виски… Прямо сюда, на веранду, – приказал Деметрио. – Целую бутылку, и стакан не забудь.
- Сейчас, сейчас принесу, патрон, – босоногая Аеша умчалась стремительно и неслышно, а Вероника подошла к балюстраде веранды.
- Игуасу! – громко позвала она, перегнувшись через перила. – Ты здесь?..
- Я здесь, белая королева, – невозмутимо отозвался он. – Жду письмо, о котором ты говорила. Оно уже готово?
- Поднимись на веранду и садись сюда, – велела Вероника. – Я отдам его тебе, как только напишу, и ты тут же отвезешь его в Куябу…
- Как прикажешь, белая королева… Я повезу твое письмо, и моя пирога помчится по реке.
- Вот виски, патрон Деметрио, – Аеша протянула хозяину бутылку и стакан.
- Налей стакан до краев, и подай его мне, – ответил тот, – а сама останься тут, будешь наливать стакан, когда он опустеет.
- Ты разрешаешь мне остаться здесь?..
- Сама слышала, – буркнул Деметрио. – Наливай еще…
- Сейчас, хозяин, – Аеша грациозно, как молодая, дикая тигрица, примостилась у ног Деметрио и с вызовом посмотрела на Веронику.
- Чудесная семейная картина, – презрительно усмехнулась в ответ Вероника и добавила, глядя на индейца: – Не сиди, как на иголках, Игуасу, я сейчас же допишу письмо.
- Не хочешь, чтобы я тебе спела, хозяин Деметрио?
- Да, Аеша… спой, – попросил тот.
- Я знаю одну очень красивую песню… Ее поют женщины из таверны.
Вероника прошла в обеденную залу. Ручка медленно скользила по белоснежному листку бумаги, а с веранды доносилось вызывающе-радостное пение Аеши.
