Миновало полгода, а благословенное свыше противостояние добра и зла продолжалось.
Возможности были равны, и если Ахита легко находил и использовал людей с червоточинами, то Хита не менее успешно влиял на антиподов, не заражённых спорами жестокости и бесчестия. Весы судьбы склонялись то в одну, то в другую сторону, но, рано или поздно, неизменно выравнивались, что озадачивало Антаку, верившую в непобедимость беспринципного мрака и начинавшую подозревать светлого спутника в мошенничестве.
Но, сколько Смерть не старалась, ей не удалось найти свидетельств обмана, и она откровенно заскучала. А однажды, когда сверхъестественные сущности отдыхали от дневных дел, поставила вопрос ребром.
– Не пора ли вам, – сверля глазами то одного, то другого, сказала она, – прибегнуть к иным способам борьбы? Люди по закону равновесия делятся на хороших и плохих поровну, поэтому, искушая одних и спасая других, вы ничего не добьётесь.
– Что же ты предлагаешь? – вопросил сосуд зла.
– Я советую вовлечь в игру мистические силы.
– Хм…
Ахита оживился.
– Да-а, – задумчиво сказал он, – неплохая мысль.
Но Хита не согласился.
– Разве ты не понимаешь, – напустился он на Антаку, – что это окажется на руку лишь моему партнёру. Демонов вокруг предостаточно, а что прикажешь делать мне? Позвать ангелов? Но тебе же известно, что они такое: равнодушные к земной жизни, малоподвижные существа, не имеющие и малой толики способностей, которыми обладают…
– Ша, – прервала его Смерть. – В ваших баталиях отсутствует азарт; всё вокруг должно взрываться, воздух гореть, реки кипеть, а они походят на тихую шахматную партию с долгим обдумыванием ходов. Сложнее? Да. Но интереснее. Не так ли Ахита?
Глаза того загорелись и он энергично кивнул. Хита попробовал привести контраргументы, но они разбились о стену упрямства, возведённую тёмными сообщниками. И Добро сдалось.
– Хорошо, – согласилось оно, – будь по-вашему. Но мне нужен помощник со стороны света.
– А чем тебя не устраиваю я? – вопросила женщина.
– Ты пристрастна и принимаешь решения, выгодные не мне, а Злу.
– Ну, что ты, дорогой, – обвившись вокруг мужчины, проворковала Антака, – я справедливый судья, а если бы ты взглянул на меня другими глазами…
– Что?
Хиту заметно замутило, и, оторвав от себя руки Смерти, он отбросил ту к стене.
– Никогда больше так не делай, – выплюнул он.– Обнимай своего любимца.
Последовал кивок в сторону названного объекта. А светлый продолжил:
– Я выдвинул требование, и продолжу состязание только при условии его выполнения.
– Хорошо, – сверкая глазами, заорала разобиженная Антака, – ты получишь свою пару. Только, смотри, не пожалей.
– Ты мне угрожаешь?!
Хита двинулся вперёд, но между ним и жертвой неожиданно вклинился Ахита.
– Тише, тише, – уговаривал он соперника, – успокойся. Ты прав. А ты…
Он посмотрел на Антаку, и та попятилась.
– А ты, – зарычало зло, – не вздумай приставить к Хите кого-нибудь из своих. Его условие справедливо: поскольку на операции со мной ходишь ты, его тоже должен кто-нибудь сопровождать.
– Фу ты, ну ты…
Смерть побагровела и неприятно рассмеялась.
– Я не узнаю вас, ребята, – натужно хохотала она. – Добро выпускает в меня струю агрессии, а Зло встаёт за него грудью. По-моему, эти соревнования меняют вашу сущность.
– Не пори ерунды, – бесстрастно отозвался Ахита. – Мы всё те же, но впереди у нас вечность, которую придётся провести бок о бок. И, чтобы потом не перегрызть друг другу глотки, ссориться нам нельзя.
– Верно говоришь, – раздался тоненький голосок.
На плечо Хиты опустилась хрупкая девушка с золотыми волосами.
– Вы так шумели, – сердито сказала она, – что меня отправили разобраться и поддержать правого. Так кому нужна моя помощь?
– Мне, – откликнулся светловолосый мужчина. – Но я даже не мог подумать, что моим партнёром станет гений.
– Ну, не ангелов же к тебе посылать, – хихикнула красавица. – Они так разжирели и обленились, что их крылья не держат. Ладно, вводите меня в курс дела, и давайте уже играть. В высших сферах так ску-учно, что даже Земля мне кажется раем.
Люди сели в кресла, и Антака, почесав в затылке, начала рассказывать о содеянном.
Предновогодняя зима в средней полосе России была хороша. В отличие от минувшего года, когда земля напиталась талой водой, в этом снег, пушась, покрывал ветви деревьев, сверкал под лучами морозного солнца, а люди радовались хорошей погоде и наступающим праздникам.
На окраине одного из городов подмосковной провинции природную красоту не портило ничто. Если в центре почерневшие сугробы, ежеутренне сгребаемые чистящей техникой, толпились по сторонам дорог, обезображивая городской пейзаж, то в забытом не богом, но людьми районе белый покров лежал повсюду, радуя ребятишек и заставляя ворчать взрослых, едва передвигающих вязнущие ноги.
Однако снежные завалы совершенно не беспокоили женщину лет сорока, идущую по тропинке между деревьев. С восторгом рассматривала она произведения искусства зимы, звонко смеясь, когда снежная пыль с задетой ветки летела ей в лицо.
Незнакомка шла, тихонько разговаривая то сама с собой, то с украшенными белой мишурой тополями, когда сзади что-то зашумело. Оглянувшись, она увидела, что большая берёза сбросила с себя сияющие одежды, и те бесформенной грудой распластались у её подножия.
– Странно, – поворачивая обратно, пробормотала женщина, – нет ни ветра, ни крупных птиц. Так что же происходит?
Остановившись над большим сугробом, она всмотрелась в его очертания.
– Как уснувшее живое существо, – прозвучало тихое, – но какое, не понять. Впрочем…
Махнув рукой, она весело добавила:
– Каких только чудес не встретишь в природе. Одни снежинки чего стоят.
И лёгкой походкой направилась к дому, не замечая, что сугроб за её спиной зашевелился, словно кто-то пытался выбраться наружу. Весело мурлыкая, беззаботная скрылась за поворотом, провожаемая взглядом чьих-то злобных глаз.
Стемнело. Невысокий толстячок, оставив за закрывшейся дверью суету востребованного жителями магазина, зашагал по знакомой дороге, освещённой ярким светом фонарей. Прихлёбывая из банки «Чёрный русский», он довольно улыбался. Чему? Мужчина и сам не знал.
Миновав затихший к вечеру детский сад, он направился к неширокому мостику, перекинутому через канаву, когда в тёмном углу за решётчатым забором что-то зашевелилось.
«Собака что ли?» – подумал человек и, движимый любопытством, шагнул к чёрному прогалу. Послышалось тихое поскуливание.
– У-у, ты, моя хорошая, – ласково сказал мужчина, роясь в сумке. – Где-то у меня завалялся бутерброд. Хочешь колбаски?
Скрывающееся во мраке существо негромко взвыло, словно соглашаясь, и человечек, ступив на едва заметную тропинку, двинулся тому навстречу.
Звуки стихли и благодетель остановился.
– Вот странная, – пробормотал он, – боится. – У нас здесь вроде нет таких трусливых…
И позвал:
– Ну, иди сюда, дурашка.
Сзади послышался шорох и мужчина, обернувшись, застыл с открытым ртом. Над ним возвышалось нечто, напоминающее огромный сугроб, вот только у него были руки и ноги, а в глазах полыхал жёлтый огонь.
– Что за…
Толстячок не договорил. Нависшее над ним чудовище, заревев, протянуло вперёд узловатые верхние конечности, раздался дикий вопль, и куски тела несчастного полетели в стороны, окропив красным и заставив таять принявший их снег.
А на следующий день тихий спальный район взбудоражило известие о появившемся поблизости маньяке. За одну ночь погибли десять человек, каждого из которых пришлось собирать по частям.
Слух о происшествии докатился до столичных СМИ и телевидения, немедленно накинувшихся на сенсацию, и скоро эфир полнился информацией о страшном событии. В воздухе витал ужас, власти призывали к осторожности, а светловолосый человек, замерший перед стареньким телевизором, впитывал информацию.
– Десять,– ошеломлённо произнёс он. – И это не конец. Кого же, спрашивается, выпустил Ахита?
Скучающий в тесном съёмном жилище гений по имени Канти, покосился на беседующего с собой мужчину.
– Кто его знает, – произнесла малютка. – Спроси у него.
В дверном проёме появилась Антака.
– Михику, – сообщила она. – О, это ещё тот шельмец, и я жду богатого урожая. А если…
Продолжить Смерти не дали.
– Снежного монстра? – изумилась Канти. – Это же самое глупое существо во всей Вселенной.
– Тем лучше – осклабилась жница.
– Дура ты, – буркнул Хита и поднялся.
Подойдя к окну, он некоторое время задумчиво наблюдал за парящими в воздухе снежинками, а после повернулся к женщинам.
– Мне нужно там побывать, – сказал он. – Посмотрю, что происходит, и постараюсь принять контрмеры.
– Я с тобой, – пискнул гений.
Опустившись на плечо соратника, девушка исчезла, и лишь тяжесть её небольшого тельца напоминала, что она ещё здесь. Одетый в дублёнку Хита, кинув взгляд на Антаку, открыл рот, намереваясь заговорить, но передумал и вышел в зимнюю стынь.
На небольшом пятачке подмосковной земли, ставшей свидетельницей ужасного преступления, снова смерклось. Перепуганные жители попрятались в домах, благо всероссийские зимние каникулы позволяли большинству не выходить наружу. Повсюду слабо светились окна, на них мигали лампочки гирлянд, а в глубине комнат угадывались очертания новогодних ёлок.
В большой квартире, опоясывающей четверть двухэтажного дома, готовились к празднику. Двое женщин, по-видимому, мать и дочь, развешивая под потолком блестящие украшения, разговаривали, обсуждая происходящее.
[justify]– Не стоит тебе бродить затемно, – говорила старшая. – У нас полно закоулков, где совсем нет света. Да что далеко ходить? Даже наш двор может скрыть любое преступление. Давай-ка подождём, пока всё
