Ложь - Глава 21

- Джонни…

- Да, папа?..

- Поступили известия от Вероники. Я сдержал свое слово, и пришел, чтобы сообщить их тебе.

- Что она прислала? Письмо… телеграмму?.. Дай мне посмотреть! – дрожа от нетерпения, попросил Джонни, и в его глазах мелькнули тревога и озабоченность.

По мнению врачей лихорадка уже прошла, и он начал поправляться, но пока еще не вставал с постели, а темные круги под глазами напоминали о недавней тяжелой болезни.

- Телеграмма не от нее, а от владельца отеля “Сан Педро”, некоего месье Бело, – быстро ответил дон Теодоро, в душе продолжая беспокоиться за сына, – но новости замечательные.

- Вот как, – разочарованно протянул Джонни.

- Этот самый месье Бело, несомненно, очень любезный господин. Он сообщил, что Вероника и Сан Тельмо остановились у него только на один день и сразу отправились дальше. Это было во вторник на прошлой неделе, так что они очень быстро добрались туда.

- И куда они поплыли?

- В Порто-Нуэво. Это самое близкое к руднику Сан Тельмо поселение. От Куябы до Порто-Нуэво можно доплыть только на индейских пирогах или плотах, так что немудрено, что письма оттуда могут задерживаться на несколько месяцев, – дон Теодоро, как мог, пытался утешить сына.

- А этот самый месье Бело видел их, разговаривал с ними?..

- Ну конечно, видел, сынок, бодрым голосом ответил дон Теодоро. – Сан Тельмо и Вероника пробыли целый день в его отеле. Похоже, месье обрадовался моей телеграмме и выполнил просьбу, прислал нам ответ. Так что теперь будем ждать новостей уже от самой Вероники.

- Порто-Нуэво, глухомань, в которую можно добраться только на пироге, или каноэ, – простонал Джонни.

- Сынок, Вероника сама выбрала свою судьбу, и она абсолютно права, разделяя участь любимого. Помнишь, ты обещал мне постараться забыть ее? Так прояви волю и будь сильным… А сейчас мне хотелось бы поговорить с тобой о Вирхинии.

- И ты туда же, папа? – пришел в отчаяние Джонни. – Мало того, что мама талдычит мне о ней каждый день, и сама Вирхиния... – Джонни замолчал, не договорив.

- Я знаю, что она без стеснения признается тебе в своей любви, – закончил за сына дон Теодоро. – Я уже говорил Саре, скажу и тебе: должен признаться, что Вирхиния весьма далека от идеала той девушки, которую я представлял твоей женой.

- У нас с тобой был один идеал, папа.

- Как бы мне хотелось, чтобы у тебя была моя выдержка, сын, чтобы ты мог перенести горькое разочарование и смириться с тем, что нельзя исправить.

- Возможно, когда-нибудь я и смирюсь, – равнодушно согласился Джонни.

- Но не так, как сейчас. Докажи это на деле.

- На деле?

- Сейчас я поясню тебе свои слова, – начал дон Теодоро. – Понимаешь, одна из причин, по которой мне не хотелось бы, чтобы матерью моих внуков была Вирхиния, – это ее слабое здоровье. Она всегда была болезненной. В последнее время я часто разговаривал о ней с доктором Ортега, и он считает, что с ее сердцем все в порядке.

- Я очень рад за нее и маму.

- Сделай милость, порадуйся и за себя. Послушай меня внимательно, сынок. Случай с Вирхинией очень необычный: похоже, что из-за нервного срыва у нее возникают мнимые симптомы болезни.

- Что это значит, папа?

- Все очевидно: Вирхиния больна из-за любви к тебе. Ты чахнешь, потому что тебя не любит Вероника, а Вирхиния больна, потому что ты не любишь ее.

- Я люблю ее, папа, но как сестру.

- Может, и так, – вздохнул дон Теодоро, – но она-то любит тебя не по-сестрински, а как женщина, и не хочет жить без твоей любви.

- Я все понял, папа, но должно пройти время…

- Ни в коем случае не торопись, сынок. У тебя будет время успокоиться и подумать, – дон Теодоро ласково похлопал сына по плечу. – А я пока пойду расскажу о новостях твоей маме. Мы скоро вернемся.

Дон Теодоро вышел из спальни, и Джонни остался один. Он разом приуныл, с тоской осознав, что потерял Веронику навсегда. Все в жизни стало вдруг безразличным, а в душе остались только глубокая жалость к родителям, чьи переживания огорчали его, и нежное сочувствие к застенчивой, робкой девушке с большими светлыми глазами и золотистыми волосами, которая была больна из-за отвергнутой им любви.





***





- Вам уже лучше, правда?.. По-моему, гораздо лучше, достаточно взглянуть на лицо, – радостно прощебетала Адела.

- Спасибо, Адела. Удивительно, но мне и в самом деле лучше.

- Я не собираюсь расхваливать Хайме, но все же он знатный врач, – с гордостью заявила сеньора Ботель.

Вероника лежала в кровати, удобно откинувшись на подушки. Теперь ее голова была забинтована не так сильно, как в прошлые дни. И вообще казалось, что она поправляется очень быстро, благодаря своему исключительному жизнелюбию.

Огромные, глубокие и печальные глаза Вероники сверкали каким-то внутренним, одухотворенным огнем, а губы снова стали сочными и красными, словно спелый, сладкий плод. Она была похожа на прелестный цветок.

- Кто это там бродит снаружи? – спросила она, услышав шум, доносившийся с веранды, и приподнялась. – Чьи это шаги? – не желая больше лежать, Вероника с легкостью уселась на кровати.

- Господи, ну чьи они могут быть, как не Вашего Деметрио? – ответила Адела. – Сеньор Сан Тельмо каждое утро раз сто пройдет от окна до угла дома, пока мой Хайме не выйдет, чтобы перевязать его и рассказать о Вас. А потом, узнав, как Вы, он идет смотреть, как строится новый дом.

- Новый дом?

- Да, он будет таким же просторным, как этот, и богато отделанным. Ничего не скажешь, красивый будет дом. Если хотите, я позову Деметрио, и он сам все расскажет, – предложила Адела.

- Не надо, не зовите его, – остановила подругу Вероника.

- Коснись это меня... – начала сеньора Ботель.

- Это никого не касается, – оборвала Аделу Вероника. – Я не хочу его видеть, он меня не интересует!

- Ну ладно, как хотите, – уступила та.

- Он уже ушел?..

- Нет, стоит в углу веранды и пьет кофе, которое принесла ему Аеша. Я Вам так скажу: если бы не эта девчушка, Ваш муж умер бы от голода, поскольку его невозможно усадить его за стол и заставить как следует поесть.

- Я хочу посмотреть на эту самую Аешу. Если, как Вы говорите, она наша служанка, то почему не приходит и не убирается в комнате?

- Видите ли, соплеменники Аеши довольно своеобразны.

- Адела, будьте любезны, сходите на веранду и позовите Аешу.

- Вряд ли у меня что-нибудь получится, но попробую, – ответила Адела. – Аеша! Аеша! – громко крикнула она, выходя на веранду. – Сеньора Сан Тельмо зовет тебя… Аеша, кому я говорю? Вот ведь, чертова девчонка, умчалась, как пуля! – проворчала себе под нос Адела.

- В чем дело? Что-то случилось? – обеспокоенно спросил Деметрио, вбежав в комнату. – Зачем ты звала Аешу? Что-нибудь нужно? Что принести? – Он озабоченно посмотрел сначала на Веронику, потом на сеньору Ботель, и снова на жену. Деметрио не мог насмотреться на Веронику; его зрачки расширились, словно желая впитать в себя любимый образ. Он соскучился по Веронике, по ее красоте, и теперь был несказанно рад ее видеть Глаза Деметрио сияли от счастья.

- Ничего не нужно, сеньор Сан Тельмо, – ответила Адела. – Вероника просто хотела увидеть Аешу. Мы очень много говорили о ней... Надо сказать, она очень своеобразная девушка.

- И в самом деле, она очень забавная. У нее отменная память. И не стоит забывать, что она была служанкой моего брата Рикардо, – Деметрио пристально посмотрел на Веронику, стараясь разглядеть, что скрывает лицо жены под невозмутимо-холодной маской. – Иногда простолюдины бывают трогательно верны и преданны господину, – добавил он.

- Ах, мой милый Сан Тельмо, оставьте Ваши фантазии. Аеша всего-навсего невоспитанная нахалка, которая не знает, как надо себя вести! – со смехом воскликнула Адела, но тут же встревожилась: – О, Боже, – засуетилась она, – вот-вот вернется мой Хайме, а у меня ничего не готово. Пойду приготовлю пинцет и бинты, возможно он прямо сейчас снимет Вам швы, – добавила она, посмотрев на Веронику.

- Адела, – попыталась остановить ее та.

- Я скоро вернусь, Вероника, а пока воспользуюсь случаем, что Вы в хорошей компании, – шутливо сказала Адела и вышла.

Оставшись наедине, супруги молча смотрели друг на друга.

- Не нужно жертвовать собой, можешь возвращаться к своим прогулкам, – с горьким сарказмом сказала Вероника, наконец прервав молчание.

- И пренебречь благосклонностью сеньоры Ботель, подтвердив слухи о деспотичном и жестоком мужа?

- По-моему, тебя вполне устраивает подобная слава, – язвительно заметила Вероника.

- Возможно, ты тоже довольна своей ролью жертвы, – в тон ей ответил Сан Тельмо.

- Я не играю никаких ролей! – возмутилась Вероника.

- Насколько мне известно, – холодно ответил Деметрио, – ты послала людей на поиски преподобного Джонсона, у которого хватило здравого смысла найти дела в верховьях реки, и который, кстати, до сих пор не явился на твой зов.

- Как я понимаю, ты шпионишь за мной.

- Я никогда не опускался до такого, но поскольку ты все еще далека от реальной жизни здешних мест, напомню, что в деревянных домах отличная слышимость.

- Особенно, если пристроиться под раскрытым окном и слушать, что происходит, и о чем говорят в комнате, – насмешливо обронила Вероника.

- Комнату, о которой ты говоришь, чета Ботель предоставила нам двоим, но, чтобы не беспокоить тебя, я повесил свой гамак на веранде. Надеюсь, ты не собираешься заставить меня спать под деревьями.

- Меня не интересует, где ты спишь, – отрубила Вероника. – А что касается небезысвестной тебе комнаты, то очень скоро она будет только твоей.

- Что ты имеешь в виду?

- Сегодня мне снимут швы, и с завтрашнего дня Аделе не придется ухаживать за мной, так что я пойду туда, куда захочу.

- Извини, но я спущу тебя с небес на землю, – усмехнулся Деметрио. – В Порто-Нуэво нет гостиниц, разве что номера на верхнем этаже таверны, так что представь себе, какого сорта люди, в особенности женщины, селятся в подобного рода местах.

- Я не собираюсь оставаться в Порто-Нуэво.

- Зато я собираюсь, а ты должна следовать за мной.

- Должна? – воскликнула Вероника. – Я должна? Перестань смешить меня своими глупостями!

- Вероника!..

- Да-да, глупостями, пустой похвальбой и словоблудием, словно ты стал хозяином Вселенной, и трава должна просить у тебя разрешения расти, а звезды – вращаться. Возможно, ты спятил, считая себя полубогом. Так скажи за это спасибо мешкам золота, добытым чужим трудом и преподнесенным тебе на блюде!

- Вероника!..

- Что?.. Тебе пришлась не по вкусу горькая правда? – запальчиво крикнула она.

- Подумай о том, что мог бы сказать тебе я, если бы не решил провести день спокойно!

- Так чего же ты молчишь? Говори, мне хочется послушать, в чем ты станешь упрекать меня? В политическом крахе твоей партии, в подвигах моего отца, которые навредили тебе или твоей родне? Но, если это не так, то я не понимаю, какая тебе выгода от этой мести.

Губы Деметрио скривились в горькой и безжалостно-злобной усмешке, исказив черты его лица и придав ему дьявольское выражение. Вероника невольно вздрогнула от ужаса, но ее гордость была сильнее страха и жалости, вызванной отчаянием Деметрио, и она пристально посмотрела на мужа.

- Какая чудесная актриса! – сорвались с губ Деметрио презрительные, полные горького сарказма, слова и полились бурным, стремительным потоком. – Жаль, что ты не