корсаром на французской службе? Возможно, он решил помочь разделаться с нами.
– Вряд ли кто-то в здравом уме примет такого мерзавца на службу, – ответил Блад, вспоминая, есть ли на «Арабелле» французский флаг.
Ему уже приходилось маскироваться под испанцев, но столкновений с французами еще не было.
Возвращение удравшего было корабля заметили и на французском фрегате. Придя к очевидному выводу, что подвижный противник является более опасным, чем неподвижный, его капитан не произвел очередного залпа по «Голдсборо», а начал разворачиваться к «Арабелле», не зная, чего ожидать, и готовясь к отражению возможного нападения.
Действительно, обе ее носовые пушки выплюнули по облачку дыма, но, к изумлению людей на корабле Рескатора, ядра шлепнулись в воду не рядом с ним, а недалеко от француза. Канониры «Голдсборо» добавили переполоха на борту последнего, воспользовавшись замешательством противника для того чтобы перезарядить свои пушки.
Видимо, этого оказалось достаточно для французского капитана. У него и так уже были серьезные проблемы с фок-мачтой – не считая других, более мелких повреждений. Он не пожелал оказаться между двух огней и решил удалиться с места боя.
Блад до рези в глазах всматривался в свой корабль, медленно идущий к ним. Почему Истерлинг вернулся, а главное, обстрелял фрегат? Неужели он решил отпугнуть француза для того, чтобы атаковать их? Получается, что вся команда «Арабеллы» поддержала его...
Похожие мысли пришли в голову и Рескатору.
– Вот Судьба и вмешалась, капитан Блад. Пусть «Голдсборо» находится в бедственном положении, но мы дорого продадим наши жизни.
– Я не сомневаюсь в вашей храбрости и не меньше вашего сожалею, что стечение обстоятельств привело к противостоянию между нами. Погодите стрелять, монсеньор. Вы обещали дать мне возможность убедить мою команду не вступать в бой.
– Ситуация изменилась, теперь козыри у ваших людей.
– Пусть судьба лишила вас преимуществ, я не хочу допустить нового сражения.
В синих глазах Блада вспыхнула отчаянная решимость.
– И как вы собираетесь сделать это? – скептически осведомился Рескатор.
– Я поднимусь на ванты, чтобы меня было хорошо видно, и попытаюсь обратиться к своим людям. Если Истерлинг задурил им головы, сказав, что вы, к примеру, меня повесили, это могло бы оказать действие...
– Это огромный риск. Один выстрел того же Истерлинга – и с вами будет покончено. – Во взгляде Рескатора на миг появилось уважение и одобрение. – Язон, передайте канонирам, пусть будут в полной готовности, но огня пока не открывать.
Язон, посмотрев на безрассудного пирата со смесью недоверия и чем-то, тоже похожим на уважение, поспешил передать распоряжение Рескатора.
– И все-таки попробовать стоит, – упрямо заявил Блад. Измотанный сильнейшим нервным и физическим напряжением последних суток, он был почти рад пойти на этот риск.
– Наденьте хотя бы кирасу.
– Мои люди не должны видеть, что я опасаюсь их.
Не желая дальше спорить, он сбежал с квартердека и легко взобрался на грот-ванты.
«Арабелла» была уже близко. Ее пушки молчали, и это давало Питеру Бладу надежду.
