Путешествие на Красную Поляну 8-10 главы

местных. Но  сейчас  грузины вытесняют  местное население из Абхазии. Чего им надо? Ну, и жили бы у себя в Грузии, как люди. Не-ет, своей земли им мало.
               -Грузины тут ни причем, - сказал я. – То есть, воюют-то на самом деле не простые работяги, а наемники, оболваненные нынешним грузинским руководством.
                Димитрий вздохнул тяжело и позвал меня  ужинать.
               -Там  твои подельники уже сварганили, небось, что-нибудь, - уверенно заявил он. – Я велел им  вытаскивать из кладовки все, на что глаз упадет.
                Степан с Гришей сварганили поистине царскую трапезу: картошка, тушенка, колбаса, консервированные салаты, соленые огурцы. Даже  зеленый лук с зеленью.
               -Откуда у тебя свежая зелень? – удивился я.
               -Ты что думаешь, что меня забросили сюда и забыли о моем существовании? – засмеялся Димитрий. – Ко мне вертолеты регулярно прилетают. У меня тут и выпечка свежая частенько бывает. Вчера только доел пирожки маминого производства.
               -Вот бы мне такую жизнь! – завистливо вздохнул Гриша.
               -Так за чем дело? – спросил Димитрий. – Иди, поучись четыре годика, да и давай мне на смену. Сколько раз отец предлагал тебе идти учиться?
               -А зачем учиться-то? – уставился Гриша на Димитрия. – Что, я не знаю, как всякие там кнопки в твоих приборах нажимать?
                Димитрий  рукой махнул:
               -И вот как вы изволите с этим дураком разговаривать? – воскликнул он. – В земле ковыряться и кувалдой махать он считает ниже своего  достоинства. А чтоб интеллигентным делом заниматься, учиться не желает. Ему бы такую работу, чтоб сразу директором, чтоб ничего не делать, и получать большую зарплату. Но все это с неба не сваливается, вот он и бродит, как бомж, приключение себе ищет. Бедная Роза Григорьевна!
               -А чего это она бедная? –  недовольно спросил Гриша.
               -Да то, что не может тебя, паразита, ни к делу какому пристроить, ни в семью – вообще, ни к чему путевому.  До чего хорошая женщина! А сын у нее – бездельник и дурак без справки.
                Гриша обиделся и вылез из-за стола. Подобные суждения о себе он, вероятно, не раз уже слышал и относился к ним болезненно.
                -Да, ладно, Димитрий! – примирительно сказал я. – Не кори Гришу. Вероятно, он не нашел себе дела по душе. А ломать свою душу не желает. Вот и мается. Просто ему нужно помочь определиться.
               -Так ведь кругом все только и делают, что пытаются помочь, - сказал Димитрий. – А что толку?
               -Я так понял, что все пытались предлагать ему ту или иную работу, к которой у Гриши не лежала душа, - продолжил я. – И это неправильно. Следует сначала точно установить, на какое дело он больше всего способен. А это может сделать опытный психолог. Так что тут нужна работа психолога.
               Моя речь немало заинтересовала Гришу. Он опять подошел к столу и сел на свое место.
               -Скажи, Гриша, - обратился я к нему, - что ты вообще любишь делать? Не в качестве работы, а для своего удовольствия.
               -Гы! -  широко улыбнулся Гриша. – Ну, люблю по горам ходить и по лесам.
               -Что, просто так, без всякой цели? – спросил я.
               -Почему же? Я наблюдаю, как цветы распускаются,  как всякие там насекомые летают, что делают птицы и разные животные – вообще, как изменяется лес в разное время. Это же интересно!
               -Ну! А потом что? Что ты потом со своими наблюдениями делаешь?
               -Да ничего! Смотрю и все. Бывает, что поправлю какое дерево или кустик. У нас же люди не умеют нормально по лесу ходить. Топают, как слоны, и не замечают совсем, что давится и ломается все под ногами.
               Я улыбнулся и вспомнил, как о том же самом толковал лесничий Кузьмич.
              -Тебе следовало бы идти в лесничество егерем работать, - посоветовал я.
              -Да кто меня возьмет? – обреченно махнул Гриша рукой.
              -Взять-то, может, и возьмут, - сказал я, - да только, если ты станешь безответственно свои правила гнуть, то и выгонят. Во всяком деле должна быть своя дисциплина. А ты, как я посмотрю, парень совсем без тормозов.
             -Как это, без тормозов?
             -А так: что захотел, то и сделал. И никто тебе не указ. Разве не так?
             -Ну, есть маленько, - согласился Гриша.
              После  долгого вечернего застолья Гриша со Степаном отправились устраиваться на ночлег, а мы с Димитрием засели в аппаратной, каждый со своим делом.  Я включил свой ноутбук, а Димитрий сел составлять очередную сводку погоды.
              Метеохозяйство Димитрия состоит из двух небольших деревянных домиков и метеорологической площадки с  оборудованием. Один домик, насколько я понял, используется в хозяйственных целях. А другой, в котором мы находимся, является, так сказать, офисным помещением. В  домике   три  маленькие комнатушки. Первая из них, самая большая, служит передней, гостиной, кухней, столовой и кладовой одновременно. Вторая – это  аппаратная, то есть, главный офисный центр станции. Эта комната, словно кабина космического корабля, снизу доверху напичкана всевозможной аппаратурой и приборами, которые беспрестанно светятся, мигают,  сверкают, выдавая различную информацию. Рация  время от времени разговаривает сама с собою, компъютер работает, телефон звонит. Димитрий  то и дело набрасывает на себя полушубок и выбегает смотреть на показания приборов на улице. Затем он обязательно записывает эти показания в специальный журнал и только потом сообщает необходимые сведения по телефону.
               Димитрий великодушно выделил мне место за своим вместительным столом, и я с удовольствием, наконец, углубился в свой ноутбук.
              -Удивительный вы народ, журналисты, - заметил Димитрий. – Вы, наверное, и во сне умудряетесь работать.
              -Всякое случается, -  сказал на это я. – Впрочем, сейчас я пишу, скорее, не  для работы, а для себя.
              - Слушай, - сказал вдруг Димитрий, -  я все думаю насчет Григория. Может, его и вправду стоит в лесничество определить? Там егеря нужны, насколько я знаю. А если он любит горы и лес, и может без устали бродить по лесу неделями, то, может, это и есть его дело?
              -Вполне возможно, - сказал я. – Если ты можешь помочь Грише с этим делом, то, думаю, нужно помочь.
              -Какой разговор? Позвоню отцу, а уж ему-то в лесничестве никто не откажет. Только б сам Григорий не подвел  бы.
              -Ну, поговорить серьезно с ним  надо, - посоветовал я. – Человек же он, в конце концов, а не скотина какая.
              Закрывши свой ноутбук, я отправился спать. «Спальня» Димитрия располагалась следом за аппаратной. Это  крохотная комнатушка метров двух в длину. По обе стороны от прохода во всю длину комнатушки устроены  двухъярусные нары. Как раз на четыре персоны. На верхних ярусах к моему появлению в «спальне» уже храпели Степан с Гришей, а нижние предоставлены были нам с Димитрием. Я занял ту, которая не была аккуратно  заправлена постелью. Улегся, и мгновенно уснул.

                                                                           10. На высоте 3000 метров

               Утро встретило нас изумительной пургой. Пурга в горах – это зрелище впечатляющее. Вернее, совсем никакого зрелища на расстоянии вытянутой руки: сплошная бушующая стена мокрого снега, мгновенно облепляющая со всех сторон.
               -Вот, что, граждане присяжные заседатели, из домика сейчас ни ногой дальше двух метров! – заявил нам Димитрий. – Только до нужника и обратно! А не то моментально окажетесь под горой. Еще снегом завалит по самое  «не хочу». Никакой черт не отыщет и не откопает. Всем понятно?
                Куда уж понятнее? Самоубийц среди нас не было. Да и незачем нам было куда-то из домика соваться. Мы основательно позавтракали, чем бог послал. А он послал нам столь же щедро и вкусно, как  накануне.
                Вот уж чем бог не обидел Гришу, так это умением быстро  устраивать великолепные трапезы. Я в этом убедился за время нашего с ним странствия, когда он из самых обыкновенных  консервных продуктов выделывал на костре чудеса кулинарии.
                -А что, Гриша, - начал я с ним разговор, - если тебя возьмут  в лесничестве в егеря, будешь работать?
                -А что я должен буду делать?
                -Ну, работы у егеря в лесу больше даже, чем навалом, - сказал я. – В основном, егерь должен бродить по лесу и следить за порядком, чтоб всякие там браконьеры и туристы лес не портили и зверье понапрасну не истребляли.
               -Ты все равно  постоянно из леса не вылезаешь, - добавил Димитрий. – А так хоть деньги получать будешь.
               -Много?
               -Ага! Сразу мешками тебе выдавать будут, - сказал Димитрий. – Сколько бы ни давали. Ты прикинь, чума болотная: сейчас ты болтаешься по лесу просто так, задарма. А если будешь работать егерем, то станешь точно так же болтаться, но только еще за это и зарплату получать какую-никакую.
               -И что, мне ружье выдадут? – поинтересовался Гриша.
               -А как же? Не с голыми же руками ты должен браконьеров ловить. К тому же, в лесу без ружья опасно, - уверенно заявил Димитрий.
               -Да, пожалуй, это стоящее дело, - согласился Гриша.
               -Главное, для тебя подходящее, - сказал я. – Если ты, разумеется, не станешь свои правила устанавливать перед начальством, и  будешь выполнять все по инструкции.
               -Да, что ли, я сам себе враг?
               -Вот именно! И себе не нужно быть врагом, и людям, которые за тебя ручаться будут.
               -А  вы хотите сказать, что за меня будете ручаться?
               -А как же, - сказал я. – Я за тебя перед Никосом Ивановичем ручаться буду, а он – перед лесничеством.  Мы тебе верим, и ты не должен подвести нас.
               -Да, уж, небось, не подведу! – заявил Гриша.
               -Ну, тогда я звоню бате!  Он сразу же и похлопочет насчет тебя, - обрадовался Димитрий и взял телефонную трубку.
                Поскольку выходить на свет божий нам всем категорически не рекомендовалось, мы со Степой решили использовать время безделья с пользой. То есть, стали критически  просматривать все, что Степа наснимал на камеру за время нашего блуждания по горам. Надо сказать,  как оператор Степа оказался на высоте. Если шеф и вздумает сделать из нашего путешествия какую-нибудь передачку, то материала для нее будет больше даже, чем предостаточно. Молодец мальчишка! Я ему так это и сказал. Он расцвел:
              -Вы думаете, что из меня получится журналист?
              -Еще как получится, Степа! – заверил я. – Только работать научись, как проклятый.
              -А сейчас я как наработал?
              -Как проклятый, - сказал я и пожал ему руку.
               А Гриша, воодушевленный предстоящей своей деятельностью в качестве егеря, вдохновенно колдовал в другой комнате у печки. Кот Мурза крутился возле него: льстиво терся о ноги и подобострастно заглядывал в глаза. Гриша время от времени подкидывал ему кусочки колбасы и  консервированного мяса. При этом не забывал пожелать  поскорее «нажраться и отвалить»,  чтоб «глаза больше не видели этого ненасытного проглота».
               К обеду небо слегка прояснилось, и ветер немного утих. Но снегопад не закончился. Димитрий пошел на площадку  проверять показания, а ребята увязались за ним. Я же опять уселся  поработать, и раскрыл  свой ноутбук.  Я писал  в состоянии удивительного вдохновения и творческого подъема. Все-таки идея  отправить меня сюда со Степаном, у шефа была одна из самых