– Вы достойный противник, мисс Бишоп, – продолжал усмехаться он. – Не сверкайте так грозно глазами. Я не понимаю, почему вы упрямитесь? Надеюсь, вы знаете, что за вас может быть внесен выкуп? Разве вы предпочитаете мое общество возвращению домой? Помните вы или нет, но есть же у вас дом и родные вам люди?
– Хорошо... Я напишу моему дяде.
Это совсем не отвечало планам дона Мигеля, но он произнес с напускным безразличием:
– Конечно, вы можете сделать это. Но, насколько мне известно, ваш муж сменил губернатора Бишопа на его посту. Куда же направить это письмо? Остался ли ваш дядя на Ямайке или вернулся на Барбадос? Кроме того, разве не муж должен заботиться о своей жене?
– Но откуда вам столько известно про меня, при каких обстоятельствах мы встречались?! –
Арабелла почувствовала, как на нее накатывает слабость, и оперлась на планшир.
– Вы утомлены, а я должен вернуться к своим делам, – помолчав, сказал дон Мигель. – Позже вы напишите им обоим, или, если вы категорически не хотите писать мужу, одному лишь дяде. Но только то, что я вам скажу. Условия внесения выкупа оговорю я сам. Об остальном мы побеседуем в следующий раз. Видите остров у нас прямо по курсу? Это Эспаньола. К вечеру «Санто-Доминго» бросит якорь на рейде Ла-Романы. Дрянной городишко, но там я найду человека, с которым смогу переслать письма по назначению.
Испанец ушел, а Арабелла еще стояла некоторое время, глядя на туманное вытянутое облако, лежащее на горизонте. Дон Мигель прав, не было смысла упорствовать.
«Мне придется подчинится его требованию и написать эти проклятые письма. Но дело не только в выкупе... Откуда такое пристальное внимание ко мне и к тому, кого он называет моим мужем?»
На глаза навернулись слезы отчаяния, она сердито сморгнула их и оглянулась на ют, где дон Мигель, стоя к ней спиной, о чем-то разговаривал с одним из своих офицеров. Внутри нее что-то дрогнуло, высокая худощавая фигура в черном камзоле вызывала неясную тоску. Сейчас он обернется, и...
Позади раздалось покашливание, и наваждение рассеялось.
– Донья Арабелла, вам следует вернуться в каюту, я осмотрю вас.
К ней подошел доктор Рамиро. Арабелла тепло улыбнулась ему:
– Я прекрасно себя чувствую, сеньор Рамиро, и мне бы хотелось еще побыть на палубе.
– Донья Арабелла вольна делать, что ей заблагорассудится, даже упасть за борт от слабости и найти смерть в морских волнах, сочтя это благом – о чем она недавно поведала во всеуслышание.
Сеньор Рамиро по-дружески относился к своей пациентке. С непринужденностью, свойственной людям его профессии посмеиваясь над смущением Арабеллы, он оказывал ей, кроме врачебной, и иную, необходимую ввиду отсутствия сиделки помощь, в том числе самого деликатного свойства. Но может ли она доверять врачу настолько, чтобы начать расспрашивать о доне Мигеле?
– Так вы были свидетелем нашего разговора?
– О, я бы не назвал это разговором, скорее это был поединок, – пожилой врач покачал головой. – Вам следует быть осторожнее, донья Арабелла. Cеньор де Эспиноса вспыльчивый человек. Даже будь вы в добром здравии...
– Так вы давно знаете дона Мигеля?
Рамиро кинул на молодую женщину пристальный взгляд:
– Я знаю его достаточно, чтобы предостеречь вас. Вы очень рисковали. Я удивлен, что его гнев угас так быстро.
– Я нужна ему... – пробормотала Арабелла.
– Нужны, – согласился врач, – но не стоит выводить его из себя. Однако мы увлеклись беседой. На вас лица нет. Ступайте к себе.
3. Ночной посетитель
Питер Блад, несмотря на позднюю ночь и сильнейшую усталость, сидел за столом в своем кабинете. Надо бы лечь спать, но... Сон накроет его глухим покрывалом, а вскоре он проснется: ему покажется, что нежные пальцы жены прикоснулись к его лбу.
Они поссорились в то утро, и прощание вышло прохладным. Спустя десять дней губернатору Бладу сообщили, что «Пегас» попал в жесточайший шторм. Немногих выживших, оказавшихся в воде еще до того, как бриг выбросило на рифы, и цеплявшихся за обломки мачт, подобрал другой английский корабль, который шел на Ямайку. Арабеллы среди них не было.
Он поборол искушение отправиться к месту крушения «Пегаса», слишком хорошо зная, что море не отдает назад то, что взяло. Боль потери ни на миг не отпускала его, и к ней примешивалось чувство неизбывной вины. Доводы разума не имели никакого значения. Он должен был запретить Арабелле ехать. Они бы помирились, потом...
Днем, в череде бесконечных и всегда важных дел ему удавалось – нет, не забыть, но думать о случившемся отстраненно, как будто это произошло с кем-то другим. Но ночью!
Блад придвинул к себе стопку финансовых отчетов и попытался сосредоточиться на стройных рядах цифр. Однако осознав, что несколько раз пробегает глазами одну и ту же строку, он уже собирался оставить это бессмысленное занятие и немного отдохнуть. В этот момент его слуха достиг неясный шум. Блад встал из-за стола и подошел к окнам, выходящим на площадь перед парадным входом. В круге света от фонаря сержант охраны спорил с незнакомым человеком и, кажется, уже был готов стрелять в того из мушкета. Кто-то прорывается к нему на прием? В весьма неурочный час! Блад распахнул окно и крикнул:
– Доусон, что там у тебя?
– Ваше превосходительство, это бродяга, причем безумный. Он утверждает, что у него есть сведения о миссис Блад, вашей супруге, упокой Господь ее душу!
Сердце ухнуло в бездну, и Питер, не в силах вымолвить ни слова, махнул рукой.
***
Пожалуй, сержант Доусон поторопился причислить незнакомца к бродягам, да еще и безумным. Сам сержант застыл на пороге, с подозрением следя за каждым движением неуместного посетителя. В кабинете царило молчание. Блад рассматривал стоящего перед ним человека, пытаясь унять бешено колотящееся сердце, а тот в свою очередь насмешливо уставился на губернатора. Одет незнакомец был хоть и небогато, но добротно. А жесткий взгляд темных глаз больше подходил наемному убийце, нежели блаженному.
– У меня для вас послание, синьор говернаторе, но дело не терпит лишних ушей, – с сильным акцентом произнес наконец незнакомец.
– Ваше превосходительство... – попытался возразить Доусон, но губернатор властным жестом указал ему на дверь.
Сержант только крякнул, не смея перечить, и поспешил выйти из кабинета.
– От кого? – хрипло спросил Блад.
Посетитель извлек из-за пазухи плотный конверт и гибким движением скользнул к столу. Блад невольно прищурил глаза: ему была знакома подобная кошачья грация. Дойди дело до боя, это был бы очень опасный противник.
– Читайте. Мне также поручено дождаться ответа, если таковой последует, – осклабился посланец.
Блад сломал печать, и на стол выпал небольшой листок бумаги, на котором было написано несколько строк. В кабинете словно полыхнула беззвучная молния, во рту сразу же пересохло: Блад узнал почерк жены. Он жадно вчитался в письмо.
«Ваше превосходительство,
Бриг, на котором я плыла, выбросило на рифы, но Господу было угодно, чтобы я осталась жива. Дон Мигель де Эспиноса спас меня с разбившегося корабля, и в данный момент я нахожусь у него. Мне предоставлено все необходимое, пусть это Вас не волнует.
Условия моего освобождения будут изложены в отдельном письме.
Да поможет Вам Бог.
Арабелла»
«Жива! Она жива! Но... Дон Мигель де Эспиноса... Боже, почему именно он?!»
Вместе с ослепительной радостью Блад ощутил почти отчаяние. Но сейчас было не время поддаваться эмоциям. Он еще раз посмотрел на письмо. Почерк был неровный, словно Арабелла торопилась или не вполне уверенно держала перо. И... почему она обращается к нему «Ваше превосходительство»? Что стоит за этими краткими строками, отстраненным тоном?
Посланец понял молчание губернатора по-своему.
– Возможно, синьор говернаторе сомневается? Дон Мигель предусмотрел это. В конверте есть еще кое-что.
Питер взял конверт и, нащупав в нем что-то твердое, заглянул внутрь. Кроме еще одного листка бумаги, там был медальон на тонкой серебряной цепочке. Он прекрасно помнил этот медальон, Арабелла никогда не расставалась с ним. Но все-таки Блад открыл его: на миниатюре была изображена красивая молодая женщина с лучистыми карими глазами. Миссис Бишоп. Арабелла унаследовала глаза своей матери... Он закрыл крышечку и бережно положил медальон на стол. Ну что же, посмотрим, чего хочет дон Мигель.
Испанский адмирал, в выражениях столь любезных, что это граничило с оскорблениями, предлагал Питеру Бладу сдаться ему. В противном случае Арабелла Блад предстанет перед судом инквизиции в Гаване как ведьма и еретичка. Если его условия будут приняты, дон Мигель давал слово гранда Испании, что отпустит миссис Блад, не причинив той никакого вреда. Дальнейшее Бладу должен был сообщить человек, доставивший послание.
«Суд инквизиции!»
Блад откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. В эту минуту он не задавался вопросом, способен ли дон Мигель осуществить свою угрозу, ему было достаточно того, что его жена находится в руках жестокого человека, обезумевшего от жажды мести. На его висках выступил холодный пот. Блад думал о жуткой тюрьме в Севилье, из которой ему чудом удалось вырваться. Сама мысль о том, что Арабелле грозит опасность оказаться в подобном месте, была невыносима.
– Что синьор говернаторе изволит ответить?
– Да, – резко бросил Блад.
Кривая усмешка исчезла с губ посланца дона Мигеля, когда он встретился взглядом с яростными синими глазами Блада. Матерый хищник безошибочно распознал в сидящем за столом человека зверя, не менее опасного, чем был он сам.
– Ты испанец? Как твое имя?
– Sono genovese*. У меня нет имени, моя мать не утруждала себя такими мелочами. Если вам угодно, зовите меня Тень.
– Путь будет Тень. Что тебе велено передать мне на словах?
– К востоку от Эспаньолы лежит Исла-де-Мона. По прошествии месяца дон Мигель будет ждать там синьора говернаторе. – Тень подошел к столу и, взяв перо, набросал очертания острова прямо на письме адмирала, затем указал координаты и ткнул пером в рисунок, отмечая нужное место. – Ваш корабль должен бросить якорь вот в этой бухте. Но на берег сойдете только вы. Ваши люди останутся в шлюпке и после обмена доставят женщину на ваш корабль. Это все.
– Ты видел мою жену?
– Да. На нее не надели кандалы и не бросили в трюм. Пока. И вот еще что – не пытайтесь препятствовать моему уходу. Дон Мигель ждет меня еще две недели. Если я не вернусь, он исполнит свою угрозу.
– А если ты споткнешься и разобьешь голову о камни? Корабль, на котором ты отправишься к нему, утонет или попадет в штиль?
– Тогда все закончится очень печально... для вашей жены. Постарайтесь точно следовать условиям дона Мигеля. Не стоит играть с ним. Помните о своей женщине. Ее жизнь может оборваться в любой момент, все зависит от вашего благоразумия.
– Я учту твои советы,
В том же приключенческом духе) с хорошими диалогами
если мне удастся увлечь вас еще и этим... миром
Он меня закалил своими неожиданными поворотами и выпиливанием героев)