Бизнесмены

                                                   «Бизнесмены»
     Лето 1998 года в Нижегородской губернии случилось особенно жарким. В тот период я служил в одном государственном учреждении. Не оберегая свою нервную систему, я опрометчиво и бездумно расходовал силу, энергию и здоровье на чиновничьем поприще, наивно надеясь в скором будущем занять значимую должность, успокоиться и зажить по-людски, то есть размеренно и в достатке. Незаметно для себя я становился бюрократом, хотя все время мечтал жить насыщенной, богатой на события жизнью.
      Всё лето сотрудники нашего учреждения маялись от нестерпимой жары. Кондиционеров у нас не было, так как в то время они считались предметом роскоши, и на них из бюджета средства не выделялись. Обычные вентиляторы от духоты не спасали. Только ожидание близящегося отпуска давали силы жить и работать в городских условиях. По графику мой отпуск начинался в середине июля. Провести я его собирался с другом детства в палатке на Волге недалеко от старинного русского городка Лысково.
      За неделю до начала отдыха, мы с Коляном, а именно так зовут моего закадычного дружка, встречались каждый вечер в кафе и за кружкой пива обсуждали наш быт в условиях дикой природы.  
     Николай заядлый рыбак. На правах профессионала в этом деле он указывал мне, что необходимо прикупить для предстоящей рыбалки. Я покорно соглашался с ним, так как имел представление о рыболовстве только по телепередаче «В мире животных».
      Добросовестно обходя магазины для рыболовов и охотников, я приобретал любопытные, не редко чудные на вид, рыбацкие снасти, многие из которых стоили довольно дорого. Каждый раз, покупая очередную наживку или приспособление для нашего похода, я утешал себя предвкушением богатого улова в условиях романтической лесной жизни на речном берегу.
     Коля последнее время просто бредил близящимися холостяцкими деньками вдали от изматывающей работы и рутинного семейного быта. Он авиадиспетчер в Нижегородском аэропорту. От быстроты его мыслительного процесса и мышечной реакции во многом зависит безопасность полетов. Колян уверовал, что более нервной работы, чем у него, люди для себя еще не придумали. По его мнению, человек испытывает большее нервное напряжение только перед получением результатов анализа у венеролога. В этом случае я с ним не спорил, так как по таким поводам мне нервничать не приходилось. Словом, Николай к концу своего рабочего года выглядел потрепанным, как использованный банный веник, после того, как им наславу попарились футболисты победившей команды. С самым серьезным видом он утверждал, что отпуск ему необходим для восстановления невосстановимых нервных клеток. Причем никаких противоречий в этом афоризме он не замечал.    
     И вот свершилось. Наступил отпуск.  
     Свой незамысловатый лагерь мы разбили в лесу в десяти шагах от реки. Места здесь изумительной красоты. Берега Волги с обеих сторон покрыты густым  смешанным лесом, подступающим к самой воде, хотя нередко попадаются прибрежные пляжи белого песка. На небольшом расстоянии от левого, пологого берега, из воды поднимается немало островов, также густо заросших лесом. На этом участки реки множество отмелей, узких проток и заливчиков. Такие места предпочитает рыба, поэтому и рыбаки их тоже облюбовали. Так как с левого, пологого берега, удобнее отчаливать на нашей резиновой лодке, то мы и выбрали его в качестве стоянки для лагеря.
       Первые пару дней мы любовались природой и наслаждались вольной дикой  жизнью, стараясь поскорее забыть ужасы урбанизации. Недалеко от нашего лагеря Коля обнаружил узкую протоку, со всех сторон поросшую кустарником. В самом начале её ширина чуть более десятка метров. Далее русло протоки раздается вширь и местами становится в три раза шире. Позже мы узнали, что это рукотворный канал. В Советские времена его прорыли к деревушке, расположенной на самом берегу Волги. К берегу пришвартовали небольшой дебаркадер, служивший пристанью. К нему причаливал рейсовый пассажирский катер «Метеор». Однако в девяностые годы прошлого века дела в речном пароходстве оставляли желать лучшего. Пассажирский флот пришел в упадок, а поэтому протока по назначению давно не использовалась, обмелела и поросла кустарником.
      При помощи рыбацкого эхолота, которые только, только стали появляться в магазинах, мы выяснили, что местами глубина в протоке позволяет ловить хищную рыбу методом троллинга – это когда рыбак, двигаясь медленным ходом в лодке с мотором, закидывает спиннинг, и таким образом тащит за собой приманку на расстоянии 15-20 метров. Длительное нахождение движущейся наживки в воде увеличивает вероятность её атаки хищной рыбой.
      В тот период среди рыбаков становилась популярной изготовленная за рубежом приманка – воблер.
      В этом месте считаю необходимым растолковать читателям, которые знают о рыбалке ровно столько, сколько я знал до этого отпуска, что такое воблер.
      По одной из версий в первой половине 20 века финский рыбак Лаури Рапала усовершенствовал придуманную американским пчеловодом  Джеймсом Хеддоном рыбную снасть, которую рыбаки назвали воблер, что с английского wobbler переводится, как хромающий. Это приманка в виде блестящей пластмассовой рыбки снабженной парой, тройкой трехглавых крючков. Перемещаясь в воде, она имитирует движение настоящей раненой, убегающей рыбёшки. Хищная рыбина, заметив воблер, никогда не откажется от атаки на него, неразумно принимая пластик за живую плоть и кровь. Стоил качественный воблер в специализированных магазинах дорого. Утрата такой приманки во время рыбалки всегда приводит рыбака в огорчение, а вероятность его потери велика. Крючок воблера может зацепиться за корень дерева, за затонувший тяжелый предмет, за ком тины или его может оторван мощным рывком тяжелая рыбина. Поэтому рыбаки ими дорожат, особенно если на него поймана не одна рыба.        
      Сразу после обнаружения протоки мы подсекли в её начале несколько щук подряд. Видимо в этом месте скапливалась мелкая рыбешка, заплывающая туда из реки. Щуки следовали за своей добычей и попадались на наши крючки.
      Наступила суббота. Мы с Колей, встали пораньше и решили заняться троллингом в протоке, пока там не соберутся рыбаки, приехавшие в эти места на выходные. Как только наша лодка пересекла границу канала, у нас обоих одновременно воблеры за что-то зацепились на дне. Провозившись с час, мы так и не смогли их отцепить. Зацеп был мертвый. Сокрушаясь по поводу утраты снастей, мы обрезали лески на спиннингах и поплыли ловить рыбу дальше в протоку, предварительно повесив новые приманки. Видимо, ночью течение занесло на дно протоки какую-то корягу, которая и отобрала у нас дорогие воблеры. На обратном пути мы не рискнули троллинговать в этом месте, не будучи уверенными, что корягу снесло в сторону.
      На следующее утро, в нескольких метрах от начала протоки, мы с Колей опять одновременно за что-то зацепились крючками. Как и на кануне, красивые воблеры остались на дне.
      С понедельника по четверг включительно в этом месте протоки у нас не было ни единого зацепа. Однако в пятницу утром мы вновь на этом месте потеряли пару воблеров. От обиды я непроизвольно выругался, в очередной раз, обрезая леску. На одном и том же месте мы потеряли шесть дорогих воблеров. Это казалось каким-то наваждением. В будние дни в протоке не было ни одного зацепа, тогда как ближе к выходным мы начинали терять в одном и том же месте снасть за снастью.  
      Днём, когда мы с другом варили на берегу уху, к нам подошел мужчина, разбивший лагерь чуть ниже по течению, и спросил, не можем ли мы ему продать пару воблеров. В разговоре выяснилось, что за две недели он с товарищами потерял в протоке  больше десятка воблеров. Двое его друзей вынужденно поехали в Нижний Новгород за новыми снастями, а он остался следить за рыбацким скарбом. Сегодня утром он потерял в протоке последний воблер. Мы тоже пожаловались собеседнику на аналогичную утрату, но всё же, дали ему парочку простеньких воблеров, взяв обещание, что по возвращению товарищей, он нам вернёт долг.
     Вечером приехали друзья нашего соседа. Мы все вместе собрались у костра и выпили за знакомство. Рыбаки принесли коробку со снастями, чтобы вернуть нам воблеры. Каково же было мое удивление, когда в этой коробке я увидел свой перламутровый воблер, потерянный в протоке неделю назад. Я узнал его по насечке на теле рыбки, которой сам его пометил. Соседи по берегу поведали, что километрах в двадцати от нашего места, на трассе, они встретили местного мужичонку, торговавшего у магазина воблерами. И хотя товар у него был не новый, цена их устроила. Они купили у мужика десяток воблеров. О том, что один из них, некогда принадлежал мне, я никому не сказал.    
     В субботу мы с другом решили половить рыбу с берега на удочку. Встав пораньше, отправились к зарослям кустарника, росшего по берегам протоки. В поисках подходящего места залезли в самые дебри и начали удить. Через некоторое время мы стали очевидцами следующей сцены.
     Из кустов на противоположной стороне показались двое мужиков, одетых в телогрейки и резиновые сапоги. По всему было видно, что это местные жители.
     -Митяй, куды ты кол вонзил? Я его чего - то не сыщу - крикнул мордатый мужик в легкой матерчатой кепке белого цвета.
     -Я вбивал? Да ты чего, Егорыч, после Танькиной самогонки последнюю память потерял? – ответил ему худощавый товарищ в старой фетровой шляпе. -Ты ж сам давячи веревку к ветле привязывал.
     -А! То верно, привязывал. Где-то туточки она должна быть.
     Мужики, как два кабана, стали напролом лазить по кустам. Вскоре один из них крикнул.
     -Нашел! Давай сюды.
      Ухватившись за веревку, второй конец которой уходил на дно реки, они стали тащить что-то со дна. По всему было видно, что им тяжко. Хоть мужики деревенские, привыкшие к тяжелому физическому труду, но и им груз поддавался с трудом. Пару раз они отдыхали, прежде чем по поверхности воды пошла рябь, предвещающая появление затопленного предмета. Видимо этот предмет был не только тяжёл, но и объёмен.
     Каково же было наше удивление, когда на прибрежный песок мужики вытянули полутараспальный матерчатый матрас. Первые минуты мы не могли понять, для чего этот матрас им нужен. И только когда деревенские очистили его от тины, мы рассмотрели, что в матрасе застряло с десяток воблеров и блесен.
     Оказывается, таким нехитрым способом местные зарабатывали себе на магарыч. С вечера, перед выходными, они забрасывали на дно протоки пару, тройку старых матрасов, а через сутки или двое выбирали улов, то есть зацепившиеся за них рыболовные снасти, которые затем продавали тем же рыбакам на обочине трассы.      
      Благоразумно рассудив, что этим мужикам бесполезно предъявлять претензии по утраченному нами имуществу, так как они сильнее нас, находились на своей территории и были под хмельком, мы с Николаем Николаевичем без шума удалились в свой лагерь.
      Днём мы рассказали об увиденном другим рыбакам. Все дружно хохотали над смекалкой и предприимчивостью простых деревенских мужиков. Тем не менее, необходимо было предпринять контрмеры, иначе