интерьере дома абсолютно не наблюдалось. В комнатах царила чистота, аккуратность и порядок, хотя убогость и беднота сквозила во всем.
Мать и обе младшие дочери её мирно сидели за столом и занимались уроками, о чем свидетельствовали разложенные на столе тетрадки, учебники и другие школьные принадлежности. Увидев на пороге незваную гостью, все трое жутко испугались: Ольга Николаевна была для них олицетворением власти. Той власти, которая была к ним жестока и немилосердна. Испуг, ужас и, вместе с тем, ненависть настолько явственно сквозили на их физиономиях, что Ольга Николаевна всем своим нутром почувствовала щемящую тоску и жалость к этим людям.
-Здравствуйте! – негромко поздоровалась она. И не услышала в ответ ничего. Только немой вопрос.
-Простите, пожалуйста, за вторжение! – мягко продолжила учительница. – Но я пришла к вам с хорошими вестями и с огромным стремлением помочь вам выпутаться из кошмарной ситуации.
Хозяйка медленно поднялась со стула. Она выглядела совсем по-домашнему, и всем своим видом демонстрировала совершенно трезвое и благопристойное состояние.
-Проходите, чего там! – глухо отозвалась, наконец, она.
-Я только что прилетела из города, - сообщила учительница. – Вертолетом. Лина сейчас в гостинице.
-Почему в гостинице? - опять испугалась хозяйка. – С нею что-нибудь плохо?
-Нет, нет! – поспешила успокоить Ольга Николаевна. – С нею все очень хорошо. Я не стала везти её в инспекцию, а до понедельника оставила с собой в гостинице. В гостинице все-таки лучше, чем в детской комнате. А в понедельник Лина пойдет во временный детский приют. Она поживет там, пока будет решаться ваше дело.
-А разве вы еще не все решили с нами? – лицо Закировой–старшей мгновенно стало стальным и непроницаемым.
-Нет, Роза Михайловна! Ваше дело будет пересматриваться в вышестоящем суде. Решение, которое вынес районный суд в пятницу 11 ноября, было неправомерным. Его следует обжаловать и отменить.
-Что это значит?! – воскликнула Закирова.
-Это значит, что решение районного суда о лишении вас родительских прав следует отменить, - заявила Ольга Николаевна.
-Кто это сказал? – не поверила Закирова..
-Это я вам говорю. Так считает прокурор района. Мы уже нашли хорошего адвоката, который взялся вести дело. Но для того, чтобы адвокат мог от вашего имени и в ваших интересах работать, для этого вам следует поехать в город, чтобы дать согласие на это.
Закирова опустилась на стул. Так и сидела, склонивши голову и сложивши на коленях руки. Девчонки молчали, испуганно переводя взгляды с матери на учительницу.
-Я никуда не поеду, - наконец, выдавила из себя Закирова. – И не надо ничего, - упрямо добавила она.
-Но почему?! – воскликнула Ольга Николаевна. – Если вы не дадите согласие на пересмотр дела, у вас отберут детей, а Лину отправят в спецучилище.
-Все равно отберут, - сказала Закирова. – Хватит мне уже судов! – Она стыдливо закрыла лицо ладонями и отвернулась от учительницы.
-Да нет же, не отберут! – заверила Ольга Николаевна. – Обнаружилось очень много новых обстоятельств, которые доказывают, что решение суда было неправомерным.
-Мамочка, соглашайся! – подсказала старшая из девочек. – Хуже не будет.
-Я ей не верю! – ответила ей мать. – Ты же слышала, что она говорила про нас.
-Елки-палки! – не сдержалась Ольга Николаевна. – Ну, если не верите, пойдемте со мной!
-Куда!? – отпрянула Закирова.
-Куда-нибудь, где телефон. Вы сами поговорите с дочерью. И она вам скажет, верить мне или нет.
-А где она?
-Да я же сказала вам, что в гостинице. Вы пойдете звонить, или нет?
Закирова в нерешительности перекинула взгляд на дочерей, потом опять на учительницу.
-Соглашайся, - опять повторила старшая.
-Мамочка, пойдем с Линой говорить по телефону! Я так соскучилась, - ухватилась младшая за мать.
Женщина встала из-за стола и направилась к двери, возле которой была приспособлена вешалка. Девчонки тоже выскочили из-за стола и рванули одеваться.
Ольга Николаевна решила звонить из медпункта. Фельдшерица дружила с Ольгой Николаевной и всегда позволяла ей звонить в район, и даже в область, если по каким-то причинам Ольга Николаевна не могла пользоваться школьным телефоном. Школьный телефон находился в кабинете директора. А с директором Ольга Николаевна сейчас не хотела встречаться. Тем более, в компании с Закировыми. Можно было бы позвонить на почте. Но почта сейчас не работала. В общем, телефон медпункта был самый удобный и доступный.
Как и ожидала Ольга Николаевна, фельдшерица без всяких возражений предоставила компании телефон. И хотя она очень удивилась появлению Ольги Николаевны, да еще в подобном обществе, все-таки из деликатности не стала соваться со своими допросами.
Ольга Николаевна набрала гостиничный номер и попросила дежурную администраторшу соединить её с «люксом». «Люкс» не отвечал. Только противный долгий гудок. «Ну, где же ты, девочка? Куда запропастилась? Отвечай же, елки-палки!» - нервничала Ольга Николаевна.
-Номер не отвечает, - услышала Ольга Николаевна голос администраторши.
-Девчонка в номере сейчас, или вышла? – спросила Ольга Николаевна.
-Должна быть в номере. И ключ на месте.
-Тогда не отключайтесь. Возможно, спит уже, или в ванной сидит.
-А вот я сейчас пошлю туда горничную. Пусть кликнет, - сказала администраторша.
Телефон еще какое-то время отвечал длинным гудком. Наконец, Ольга Николаевна услышала Линин голос:
-Кто со мной говорит?
-Здравствуй, Лина! Это я, Ольга Николаевна! Ты узнала мой голос?
-Да, узнала! – обрадовалась Лина.
-Почему ты не брала трубку? – спросила Ольга Николаевна.
-Боялась. Думала, что какие-нибудь бандиты звонят. Мне тут одной страшно и тоскливо.
-А ты книжку читай, тогда не будет тоскливо, - посоветовала Ольга Николаевна.
-Ладно, - ответила Лина.
-Лина, - продолжила Ольга Николаевна, - сейчас я передам трубку твоей маме. Она не верит, что ты мне доверяешь, и что я не обманываю в том, что хочу помочь вам. Ты поговоришь с мамой?
-Конечно! – воскликнула Лина.
Ольга Николаевна передала трубку Закировой. Потом трубка перешла в руки старшей девочки, затем младшей.
Наконец, опять вернулась к Закировой-старшей, пока фельдшерица не напомнила, что пора закругляться с переговорами, поскольку междугородние звонки оплачиваются, и ей может нагореть за большие телефонные траты.
-Ну, дык, я поеду, ежели что надо, - согласилась Закирова, когда они вышли из медпункта. – Чё делать-то надо?
-Быть готовой к поездке, - ответила Ольга Николаевна. – Отправимся первым же рейсом, как только в районе наладится погода.
19
В понедельник утром Ольгу Николаевну ожидал в школе грандиозный скандал. Во-первых, за то, что еще в пятницу не сдала девчонку в инспекцию, как было велено. Во-вторых, за то, что бросила подопечную в гостинице одну без всякого надзора. И это преступление может быть стократно отягощено, если девчонка убежит.
-Вас привлекут к уголовной ответственности! – орал директор, эмоционально жестикулируя руками.
-Да бросьте мне мозги пудрить, - спокойно остудила его учительница. – Какая уголовная ответственность? Самое большее, что мне грозит, так это административное взыскание, которое вы можете мне наложить. Да и не убежит она. Завтра самостоятельно явится к инспектору. К чему разводить бурю в стакане?
-С какой целью вчера вы посещали Закирову? – спросил директор.
-А вам уже доложили об этом? – усмехнулась Ольга Николаевна. – Филерская служба у вас работает отменно. Я не вправе, что ли, перемещаться по поселку по своему усмотрению?
-Эх, как вы умеете свободно разговаривать! – зло процедил директор.
-Разговаривать – моя профессия! – с достоинством отпарировала Ольга Николаевна.
-Я объявлю вам выговор! – пригрозил директор.
-Да уж сделайте, пожалуйста, милость! – спокойно ответила учительница.
-Вон из моего кабинета! – не сдержавшись, в бешенстве крикнул директор.
-А вот кричать на подчиненных аморально. Вы же учитель! – заметила Ольга Николаевна и вышла из кабинета.
После уроков Ольга Николаевна отправилась в контору сплавучастка, чтобы записаться на ближайший рейс. А заодно и узнать насчет прогнозов погоды.
По прогнозам в районе города и окрестностях действительно сегодня бушевал буран. Его отголоски отметились небольшой метелью и в Талом. По заверениям синоптиков буран продлится два дня, то есть к вечеру вторника должен утихнуть, хотя, возможно, небольшие осадки не прекратятся и до среды. Что касается мест на ближайший рейс, то таковых не оказалось, поскольку на среду переписались те, кто не улетел сегодня, да еще добавились новые желающие.
Впрочем, до среды, может быть, кто-нибудь откажется от полета. Ольга Николаевна вписала свою фамилию и фамилию Закировой в список пассажирской очереди. Вписывая на листочке фамилии, Ольга Николаевна внимательно изучила список, запоминая фамилии всех двенадцати человек. Она решила переговорить с людьми на предмет того, чтобы кто-нибудь отказался от поездки в город.
Вечер Ольга Николаевна посвятила этим самым переговорам. Это было отнюдь не простое дело, поскольку требовалось посетить людей на дому. И с каждым следовало разговаривать по-разному, для того чтобы убедить человека пойти ей навстречу и уступить очередь. Одно место (для себя) Ольга Николаевна выхлопотала довольно быстро. Уже в третьем доме родительница одной из учениц Ольги Николаевны, намеревавшаяся посетить в районе поликлинику, без всяких уговоров согласилась отложить свой визит к врачу. Что касается второго места, то тут, к огромному огорчению Ольги Николаевны, ничего не получилось. Десятерым из одиннадцати по разным причинам позарез нужно было лететь. И Ольга Николаевна нисколько не сомневалась, что действительно нужно, потому что жители поселка отправлялись, обычно, на большую землю только по важным делам, а не их любви к путешествиям. Одиннадцатый пассажир, рабочий сплавучастка (из бичей), не хотел уступить место Ольге Николаевны из вредности. В район он летел, чтобы красиво использовать отгулы. Но еще, оказывается, он был приятелем осужденного Лыгарева и держал зуб на всю судейскую толпу, в том числе и на Ольгу Николаевну.
В общем, перед Ольгой Николаевной нарисовалась такая картина, что доставить Закирову-старшую в город в срок не представляется возможным. Тогда она решила осуществить тот самый, крайний, вариант, который был предусмотрен для ведения дела. Доверенность. Получить заверенную подпись на документе, в действительности, было совсем не простым предприятием. Только три человека в поселке были ответственными лицами, имеющими право заверять документы: председатель поселкового совета, начальник
