Маленький охотник

двинулся к ним. Вот они уже рядом, но не слетают! Я в замешательстве:
    - «Может, всё это мне чудится? Просто сон такой? Может, это неживые птицы? Да нет -  они вертят головами, шевелятся. У ближних косачей видны отчётливо даже глаза… М - да – а – а! Что же это такое? Сказать кому, не поверят»…
Я уже рядом – тысячи глаз наблюдают за маленьким тщедушным охотником и не боятся меня!  Поднимаю лыжные палки, прикладываю к плечу, как ружьё, якобы прицеливаясь:
    - Пах! Пах! Пах!
Хоть бы что!  Мне по – настоящему становится страшно:
    - «А вдруг они сейчас все разом слетят на меня? Вон, у соседей  один только петух, а никого не боится. Кидается драться даже на взрослых. А  их девчонку  так гнал со двора, что всю фуфайку со спины порвал. Ой!  Растерзают они меня сейчас, расклюют!»
А  тишина, как назло, неимоверная, никого вокруг, даже лая собак в деревне не слышно. Только белое безмолвие, да тысячи огромных чёрных чертей – птиц окружают меня. Струхнув не на шутку, отступаю медленно, приготовив  палки  для  защиты, и всё время оглядываюсь.
Так и не пропустили меня в это утро непонятные птицы к заячьим петлям!
    … Уже стояла глубокая зима. Как только выдавался погожий, без метелей денёк, я становился на  свои разномастные лыжи и бежал в лес. Теперь  стал, повзрослев, настоящим охотником. Мать и отчим поощряли охоту, т. к. это было неплохим подспорьем к нашему столу. Пересекая как – то большое поле, где были озимые,  был сбит с ног и упал навзничь в глубокий снег. Матёрый беляк выскочил из снежной норы неожиданно и резко, попав мне головой в ноги. Ну и ну! Оказывается, на этом поле были десятки нор!  Голодные зайцы прорывали целые ходы  до самых озимых и лакомились  там мороженой зелёной травкой, а заодно и прятались от морозов,  метелей и врагов.  Так вот, однажды ранним ясным утром мы втроём  вышли проверять петли. Подошли к этому полю у Косарей, погоняли,  покричали у нор, выгнав несколько милых  ушастиков  на мороз. Повеселились, а затем разошлись каждый в свою сторону,  где у кого стояли в заветных местах петли.
Пересекая следующее поле, на краю его обнаружил странный след. Неглубокая борозда уходила, петляя, куда – то! Долго  стоял, изучая непонятный след. Как будто кто – то волоком тащил по рыхлому  снегу  какой – то груз! Но следов – то лыж сбоку нет! Правда, рядом с бороздой, да и по ней были натыканы какие – то точки. Лихорадочно соображаю:
    - «Что это такое? Откуда этот след? Кто бы мог его оставить?  Медведь,  волк,  лиса, заяц, сова  не могла бы сделать такую борозду. Странно… Может, кто – то  сверхъестественный оставил такой след? Ведьма, чёрт, леший? Побежать по этому следу? Нет, ну его к «бабушке»!  Вдруг это, действительно, что – то страшное?»
Побежал на лыжах дальше, повернув в сторону, куда ушли  Костя  с братом и где у меня стояли последние три петли. В этих петлях тоже ничего не попалось, но настроение у меня, отнюдь, не ухудшилось.
Стоял чудесный воскресный зимний денёк! Снег переливался, искрился до боли в глазах. Тишина неимоверная. Только где-то стрекочет сорока. Сверху тёмный лес надвинул косматую шапку инея на белый ослепительный  снежный ковёр. Сказка, да и только! Лыжи поскрипывают, да пар с шумом вырывается в морозном воздухе.  Боязно  нарушать эту сказочную тишину.…И вдруг странный след опять пересёк мне путь! Что за чёрт здесь  петлял?  Пересёк след. Пробежал через  околок  леса,  где стояла моя последняя петля. Опять пусто!  Выбежал из него – впереди посреди большой поляны спокойно шла рыжая лиса! Она сразу же увидела меня, остановилась, повернулась ко мне  мордой.  Я поразился смелости лисы. Ведь между нами было сорок-пятьдесят метров, и она не убегала!  Полюбовавшись вдоволь великолепным зверем,  закричал, замахал руками. Лиса  побежала, но  как-то странно, прыгая почти на одном месте. Соображаю:
    - «Что  бы это могло означать?»
В мгновение  очутился рядом с лисой. Она  села в снег и повернулась ко мне. Теперь мне всё стало ясно. На передней правой лапке был огромный,  килограммов пять - шесть круглый кусок льда - снега, намёрзший на капкан.  Бедная лиса попалась в  чей-то капкан и теперь таскала с ним налипший  снег – лёд. Капкан сорвала, да не избавилась от него!  Всё тело у меня дрожало от возбуждения:
    - «Вот удача! Принесу лису домой! Вот только как её задушить? Скалится, как собака! Надо беречь лицо от неё».
Я попытался сунуться к лисе, но куда там! Она зарычала, оскалилась и попыталась прыгнуть мне навстречу.  Думаю:
    - «Вот это да!  Не ожидал от неё такой прыти!  Ведь лисы хитры и боязливы, а тут  эта кидается на человека.  Видать, обозлённая, голодная, не хочет мне отдавать свою прекрасную шубку. Что делать?»
Отступил,  боясь  лису, и, наконец, принял решение. Снял с пима узкую лыжу, стал обеими ногами  на  другую – широкую  лыжину.  Приподнял «спортивную  лыжину», замахнулся, намереваясь ударить в лоб лисы пяткой лыжи. Та зорко следила за моими приготовлениями, не двигаясь и мелко дрожа от страха и возбуждения. В голове стучит:
    - «Надо только рассчитать, не промахнуться! Одним сильным ударом по голове убить лису! Вот будет удача! В деревне все мальчишки узнают!»
Мощный удар! В последний момент лиса увёртывается и задок лыжи, как топором, отсекает больше половины от круглого куска льда, обнажив капкан, впившийся в лапу лисы. Я теряю равновесие и кубарем лечу в снег, а облегчённая с моей помощью лиса резво убегает! Когда выбираюсь из снежного плена, то от досады заплакал. В довершение всего, при ударе  отломалась пятка лыжи. Единственные мои лыжи! Попробуй теперь достать другие! Здесь лыжи на вес золота.  Разозлился не на шутку:
    - Ну и сволочная  лиса! Нет, теперь, хоть умру, но догоню её! Скину фуфайку и через неё схвачу лису и удавлю!  Бояться теперь не буду! Тварь паскудная!  Из-за тебя сломал лыжину!
Встал на лыжи и побежал изо всех сил по следу лисы.  Думаю:
    - «Нет, ничего! Хорошо идут лыжи. Слава Богу, что только кусочек лыжи обломался. Да!  Надо покричать  Костику с братом. Они  где-то в этой стороне.
    -  Костя – а – а!  Сашка – а – а!
Они сразу же отозвались - были всего в полу километре от меня. Через несколько минут они показались. Захлёбываясь, кричу:
    - Лиса!  Бегу по её следу! Она волочит капкан,  далеко не уйдёт!  Уже догонял её, да неудачно стукнул. Побежали!
Они оба без зайцев – тоже неудача! Вот проклятый день! Но может с лисой повезёт. Моё возбуждение передалось и  им. Молча,  все трое кинулись по следу. Гонка продолжалась с  полчаса и вдруг след пропал!  Лиса  выбежала на накатанную дорогу, по которой возили на быках дрова в деревню. Куда побежала лиса – в сторону деревни или к лесу? Брат с Костей  побежали по дороге к деревне, а я к лесу. Решили перекликаться, пока слышно и всё время смотреть, не свернёт ли лиса с дороги. Мне опять повезло – след был у меня! Он довольно скоро показался справа дороги. Я заорал:
    - Сюда – а – а!  След!  Лиса – а – а!
И впрямь - показалась моя знакомая  рыжехвостая! Каково было моё удивление, когда меня вскоре  по крику догнали уже трое. Ребята  встретили  охотника Яшку, и он присоединился к погоне. Лиса, поняв, что с такой оравой ей не совладать, по  ходу сориентировалась, забралась под ствол и корневище огромного поваленного дерева, засыпанного снегом. Это яма  была, как берлога медведя! Яшка снял с плеча двустволку, обошёл вокруг корневища, несколько раз постучал по стволу и корням палкой, выгоняя лису, но она молчала. Мы даже усомнились:
    - Дядя Яша! Может, она опять нас перехитрила, и там её нет?
Яшка только ухмылялся. Сначала сел, покурил,  затем повесил ружьё на сук, надел рукавицы и полез в нору под корневище. Весь там исчез, только пимы чуть торчали. Вдруг слышим приглушённое:
    - Тащите за ноги!
Мы втроём  вытащили  Яшку, а он в одной руке держит за хвост сразу присмиревшую лису.  Ударил её палкой по лбу, показалась  кровь, и лиса сразу обмякла. Яшка снял капкан и сказал:
    - Мой капкан! А я думал, кто это его сорвал!
Пошли к деревне, оживлённо делясь впечатлениями. Яшка перекинул лису через плечо и держал её за хвост. Мы идём за ним, разглядывая пушистую лесную красавицу, гладим по мордочке и спине. Вдруг Костик отдёрнул  руку. Лиса, оказывается, ожила и моргала глазами. Нам было теперь её жалко, да и  начало брать зло на Яшку. Он нагло завладел нашей добычей и, по всей видимости, не думал нам её отдавать.  Лиса хитро подглядывала за нами, а мы шептались и ничего не говорили угрюмо молчавшему Яшке. Подошли к деревне. Мы преднамеренно отстали, решая, что пусть лучше лиса убежит, чем достанется жадному охотнику. И точно! На повороте к скотному  двору  лиса вырвалась, соскочила с  Яшкиного  плеча и кинулась в глубокий снег. Несчастная  дурочка!  Ей надо было не бояться нас  и бежать по накатанной дороге навстречу нам. Мы теперь её союзники! Яшка бы не стал стрелять в нашу сторону, да и высокие снежные борта дороги и крутые повороты скрыли бы её от выстрела! Охотник  среагировал мгновенно. Выхватил ружьё и сразил не успевшую отбежать далеко по глубокому снегу беглянку. Жалко красавицу!
В деревне Яшка,  даже не попрощавшись с нами, повернул к себе. Мы не могли поверить в несправедливость - хоть бы капкан нам подарил! Но делать было нечего. Взрослые всегда правы!
Мы долго дулись и не здоровались с охотником. Рассказали всё об этом случае матери. Она, видно, всё  это ему высказала.
    - …Уже в июне, когда всё цвело, нам  троим,  повстречался сильно пьяный Яшка. Криво усмехаясь, он шутливо сгрёб нас всех в кучу, обнял и сказал:
    - Ну, не  дуйтесь на меня из-за  какой-то  лисы! Шкура у неё была попорчена моим  выстрелом,  и я сдал её всего за  сорок  рублей. Половину вам! Держите двадцать рублей! Купите себе пряников!
Мы помирились и сразу же побежали в магазин за пряниками. Радостные, купили два килограмма  глазурованных пряников.  Сели на берегу реки  в лопухи, честно разделили  их по штукам  на троих,  начали объедаться! Никогда ещё в жизни мы не ели столько пряников! Здорово мы помянули лису!  На всю жизнь это  осталось в памяти…
Наша деревня находилась на севере Новосибирской области. Сразу за селом начиналась тайга, которая уходила на многие сотни километров на Запад, Север: до Ханты-Мансийска. И не было дальше ни одного населённого пункта! Уйдёшь в лес, заблудишься, считай – пропал! Мы любили тайгу! Чего там только не было! Летом, в окрестностях села, лакомились первой весенней ягодой – кислицей. Затем шла черёмуха, чёрная смородина, земляника, костеника, малина, клюква. Зимой, распугивая белых куропаток с кустов, заготавливали мороженую калину для киселя. А уж зверья, птиц в тайге  – не перечислить! Я очень полюбил охоту в лесу и рыбалку в таёжной речке. Зимой уже немного научился ловить петлями зайцев и куропаток. Но хотелось большего! В деревне был только один охотник – Яшка. Мы с завистью смотрели, как он уходил в тайгу с рюкзаком за плечами, ружьём и собакой. А вот как он возвращался из леса – никто и никогда не видел! Хитрый Яшка делал это ночью, когда деревня спала: он приносил зайцев, тетеревов, куропаток и мясо лосей. Дом  наш находился рядом с Яшкиной избой и, как они не скрывали, оттуда постоянно тянул запах варёного, жареного,