Дровосек или человек сумевший наломать дров.Гл.7

не спешит информировать Алекса о том, что это всё значит, а даёт ему возможность самому поразмышлять и поломать голову над этим вопросом, раз кроме неё ему больше нечего ломать и терять. – Как же я был наивен, когда я, будучи уверен в том, что я при всём своём теле, заявлял о том, что мне собственно нечего терять. А как оказывается, мне есть что терять. И они мне это убедительно показали. – Переполнившись жалостью к себе, забыв обо всём, Алекс, вглядываясь в себя в зеркало, принялся размышлять. При этом он, благодаря нервным окончаниям, чей центр управления находится в голове, продолжает чувствовать наличие в себе всего тела и даже может пошевелить своей отсутствующей ногой, которой он беспощадно хочет пнуть этого Риска, который скорей всего и отрубил у него ногу, чтобы он его не пнул.
Но тут на смену этому потрясению и страшному отчаянию, которым характеризуется безнадёжность, приходит нового рода отчаяние, которое свойственно героям, с его желанием дорого себя продать, и Алекс, закусив удила, а именно то, что он смог ухватить внутри рта своими зубами – края щёк, потемнев лицом, с яростью вначале смотрит на Риска, затем на своё отражение в зеркало и во всё горло, почему-то беззвучно начинает орать:
– Так вот значит как выглядит их ответ на вопрос о моём Я! Я для них просто кусок дерева, пень, в который эти, топорных дел мастера, эти дровосеки, меня беспощадно загнали. Нет уж, вы сильно насчёт меня ошибаетесь. И не вам быть дровосеками, а я теперь им буду для вас. И я нарублю вам из вас дров. Но чем я тогда смотрю туда? – после беспорядочно шедших заявлений, вдруг ахнул Алекс, натолкнувшись на осмысленность реальности себя.
– Ты в этом уверен? – со стороны Риска вдруг звучит вопрос.
– Да! – что есть силы орёт в ответ похолодевший от страха уже полоумный, ничего не видящий перед собой Алекс. И видимо Алекс сумел-таки добиться своей цели и напугать своих оппонентов, чьим представителем был Риск, раз с их стороны зазвучали примирительные нотки. – Алекс успокойся. Да не кричи так. – Сквозь туман глаз и озлобление до Алекса доносится голос почему-то Секунда. – Может быть он один из них, или его тоже взяли в заложники?– Промелькнула в голове Алекса вопросительная мысль. И он, пытаясь понять, что с ним сейчас происходит, вытирает рукой глаза и вдруг понимает, что не всё так безнадёжно, а всё потому, что как минимум его руки опять на месте.
И хотя пока совершенно не понятно и не ясно, чему он обязан такому своему вновь обретению или приобретению – способности к регенерации своего тела, как одному из данных ему Секундом приобретений способностей сверх, или же хитроумности этого Риска, который с помощью гипнотической иллюзии ввёл его в такой страшный транс (что вполне согласуется с его предложением, проверить его на стресс) – Алекс всё равно уже полон оптимизма на свой счёт. И перефразируя песню Цоя, если есть чем и зачем зажечь спички, то не всё ещё потеряно на сегодняшний день. А зажечь есть чем и это успокаивает Алекса, и позволяет ему открыть глаза по настоящему, а не в том тумане безсознания, в котором он пребывал столько времени, лёжа на траве, и обрадоваться в ответ улыбающемуся лицу Секунда, который столько времени пытался докричаться до него и, в конце концов, докричался на свою голову.
– Как голова? – спросил Алекса обрадованный Секунд.
– С головой-то как раз всё нормально. – Весело ответил Алекс, приподымаясь с земли. После чего добавив малопонятную для Секунда фразу: «Она в отличие от всего остального, всё время была на месте», – начинает искренне и зажигательно смеяться, постепенно вовлекая в этот процесс и Секунда.