Стрелецкий бунт 1682 года

    Третий по счёту царь правящей династии Романовых — Фёдор Алексеевич (сын царя Алексея Михайловича,1629 – 1676 гг., у которого было от двух жён 16 детей, 13+3) умер от цинги 27 апреля 1682 года в 20-летнем возрасте, не оставив после себя ни потомства, ни распоряжений о престолонаследии. Вот как об этом пишет в своих "Записках" современник Петра I граф Матвеев (Андрей Артамонович, 1666 – 1728 гг., дипломат, сенатор):

  "В прошлом от создания мира 7190 году, а от воплощения Слова Божия 1682 лета, Апреля 27 числа, по семилетнем и многоболезненном государствовании Великаго Государя, Царя Феодора Алексеевича, Самодержца Всероссийскаго блаженныя памяти, в Москве учинилася его высокопомянутому Величеству от бывшей при детских его летах болезни скорбутики, или цынготной скорби, кончина".

  У него, как говорится, "семейная жизнь не сложилась": первая жена царя Фёдора Алексеевича — Агафья Грушецкая (1663 – 1681 гг., польского происхождения) скончалась через три дня после родов, а появившийся на свет сын Илья умер на десятый день жизни.
  Именно Агафья свела на нет "татарский стиль" — люди перестали брить налысо головы, некоторые начали подстригать бороды (а иногда сбривать совсем), усы и волосы. Потеряли актуальность татарские одежды и начал превалировать польский стиль, вышли из моды охабни и вместо них стало престижным носить контуши и шубки..., женщины избавились от неказистого вида платьев и впервые одели шапки именно при царице Агафье Семёновне. Стоит отметить, что все эти внешние перемены происходили не путём принуждения, а сами собой.
  Царь крайне тяжело переживал кончину жены..., его болезнь вновь усилилась. Хотя Фёдор Алексеевич и выбирал Агафью на смотре невест (согласно традиции), но "кандидатка" была им подмечена тремя месяцами до того — во время крестного хода (он вертел головой по сторонам в правильном направлении), это можно сказать была его "любовь с первого взгляда". Кстати, сам царь прекрасно разговаривал на польском языке, так как одним из его наставников был монах–поэт Симеон Полоцкий.

  Через полгода после смерти любимой жены царь обвенчался с Марфой Матвеевной Апраксиной (1664 – 1715 гг.), но за 71 день брака вторая жена так и не успела "понести" от Фёдора Алексеевича..., как тот скончался. В его смерти обвинили придворных докторов — фон Гадена и Гутменша..., якобы они дали царю яд. Справедливости ради, надо сказать, что Фёдор Алексеевич был на самом деле "доходягой" — даже на похоронах своего отца в 15-летнем возрасте он не смог идти за гробом и его пришлось нести на носилках (есть версия, что у него отказывали ноги из-за повреждённого позвоночника после падения в детстве с лошади). Но как всегда, крайними остались доктора..., за что и были убиты стрельцами через три недели после смерти царя во время стрелецкого бунта.  (Б.Нахапетов "Врачебные тайны дома Романовых", Часть 1, Глава 1 – Чем болели и как лечились цари Романовы, изд. 2008 г.) Борис Александрович Нахапетов (1928 – 2017 гг.) — видный советский невропатолог, историк медицины.

  Отдадим должное вдове Марфе Матвеевне, соблюдавшей траур более трёх десятков лет — до самой своей смерти (она умерла от отравления грибами в последний день 1715 года). Ещё исстари повелось в дни поминовения усопших государей кормить нищих. Так вот, Марфа Матвеевна в память о своём муже пять раз в году кормила по 300 человек.

  Возвращаясь к юности царицы Марфы Матвеевны, скажу — в том, что вторая жена Фёдора Алексеевича не забеременела, нет ничего удивительного. Надо констатировать, что всё мужское потомство царя Алексея Михайловича от брака с царицей Милославской Марией Ильиничной (1624 – 1669 гг.), в отличие от сильных и здоровых девочек — было сильно болезненным..., и почти поголовно хронически страдало эпилепсией и цингой.

    Но обратимся ко дню смерти царя Фёдора Алексеевича — в 27 апреля 1682 года.
  Итак, вновь произошло "дежавю", как в Смутное время (когда случилась внезапная смерть царя Бориса Годунова и через полтора месяца свержение и убийство его сына Фёдора) — отсутствие прямого, то есть законного наследника престола..., и страна опять "встала на уши".
  Возникла правовая дилемма — отдать престол или почти 16-летнему Ивану (Иоанну) Алексеевичу (1666 – 1696 гг., младший сын царя Алексея Михайловича от его первой жены Милославской Марии Ильиничны), или 10-летнему Петру Алексеевичу (1672 – 1725 гг.), сыну всё того же царя Алексея Михайловича, но уже от его второй жены — Натальи Кирилловны (урожд. Нарышкина, 1651 – 1694 гг.).
  Такие коллизии возникают всегда, когда приходится "делить наследство" между детьми с только одним общим родителем.

  Сами братья по вполне понятным причинам бороться за престол не могли (первый — из-за своего болезненного состояния, а второй — по малолетству), и поэтому интересы Ивана отстаивала его родная сестра царевна Софья Алексеевна (1657 – 1704 гг., дочь "нашего многодетного" царя Алексея Михайловича, её мать Мария Милославская), Милославские и Толстые, а за интересы Петра боролись Нарышкины, Голицыны, Долгорукие.

  В то время главой русской православной церкви был патриарх Иоаким, "прославившийся" тем, что в 1677 году устроил "войну" мощам святой княгини Анны Кашинской, чьё тело за 300 лет не истлело и пальцы которой замерли в "двоеперстии". Так вот, прямо в день смерти царя Московский патриарх вместе с высшим духовенством вышел на крыльцо кремлёвской церкви Спаса на Бору (она снесена в 1933 г.) и перед собравшимися на площади членами Боярской думы, придворными чинами и прочим городским дворянством произнёс речь о кончине царя Фёдора Алексеевича.

  Патриарха Иоакима нельзя заподозрить в приверженцах "избирательной монархии", но после своей поминальной речи он прямо здесь обратился к толпе собравшихся с вопросом — "... кому преемником быть ? И чтоб вы о том, единодушным согласием единосердечною мыслию намерение свое мне Святейшему Патриарху и Архиереям объявили"
  Более сильный хор голосов закричал — Петру Алексеевичу !..., но однако слышались и голоса, что по праву первенства на царстве надлежит быть царевичу Иоанну Алексеевичу.
  Патриарх по известной только одному ему причине (похоже на то, что он недолюбливал царевну Софью) без колебаний встал на более "громкую сторону" и объявил царём Петра. Никакой законностью от подобной процедуры выборов тут не пахло, но так как большинство собравшихся на площади это восприняло одобрительно, то на том и остановились. Иоаким вошёл во дворец и благословил 10-летнего мальчика на царство. В уже упоминавшихся мной "Записках" графа Матвеева А.А. читаем:

  "Тогда–ж весь сингклит (синклит — собрание высших сановников. — И.Ш.) и царедворцы в великом множестве в Кремль съехались к наречению царскому; понеже все уже преклонилися ко избранию на Всероссийский престол Царевича Петра Алексеевича всея России, который и наречен: Царем Государем и Великим Князем Московским и всея России Самодержцем".

  Тут граф Андрей Матвеев немного лукавит, говоря, что все съехались к царскому наречению. Никто специально к наречению приехать из "регионов" просто бы физически не успел и "сингклит" состоял только из тех, кого смерть Фёдора Алексеевича застала в Москве. От "регионов" там были только выборные от посадов, которые были в Москве по случаю проходившего в то время обсуждения податной реформы.
  Избрание Петра царём означало, что его мать Наталья Кирилловна Нарышкина становилась правительницей государства до совершеннолетия сына.

  Но не всё так оказалось просто — царевна Софья уже на следующий день во время похорон царя дала понять, что это дело она просто так не оставит..., и между противоборствующими партиями началась ожесточённая схватка.

  В то время на Руси был "институт стрельцов" и они исполняли армейские, полицейские и охранные функции. Стрельцы были недовольны правлением умершего царя (их начали использовать на хозяйственных работах и недоплачивали жалование ввиду пустой казны) и этим воспользовалась царевна Софья с Милославскими, спровоцировав стрелецкое войско на бунт. В подстрекательстве к сопротивлению Нарышкиным особенно усердствовал начальник Приказа Большой казны ("министр финансов") Милославский Иван Михайлович со своими родственниками.
  По рукам стрельцов начал ходить список "бояр изменников"..., грамотных людей тогда было крайне мало, так что имена бояр заучивались наизусть и передавались из уст в уста.

  Про подстрекательство стрельцов к бунту читаем у современника:

  "Александр Милославский и Петр Толстой, которые тогда вышепоказанныя росписи тем именам боярским и прочим писали, по полкам на прытких серых и карих лошадях скачучи, кричали громко: "что Нарышкины Царевича Иоанна Алексеевича задушили, и чтоб с великим поспешением они стрельцы шли в город Кремль на ту свою службу"  (стр. 19, "Записки русских людей". События времен Петра Великого. "Записки Андрея Артамоновича графа Матвеева", изд.Санктпетербург, 1841 г.)
  Андрею Матвееву во время этого бунта было 16 лет и его свидетельству можно вполне доверять, в отличие от других мемуаристов, которые всё это не видели собственными глазами.

  В понедельник ("тяжёлый день") 15 мая на волне распространившегося слуха о том, что Нарышкины задушили царевича Иоанна, мятежники начали выдвигаться к центру Москвы. Начальник караула от Стремянного полка подполковник Григорий Горюшкин не успел выполнить приказ и запереть все ворота Кремля. Через незапертые ворота боевые дружины прорвались на Соборную площадь к Красному крыльцу. Царица Наталья Кирилловна, чтобы успокоить разъярённую толпу, была вынуждена вывести обоих царевичей на крыльцо и предъявить их стрельцам.

  После унизительной для царской семьи "процедуры опознания" (царевичу из толпы выкрикивались разные наводящие вопросы) волнение несколько улеглось..., но не для того организовывался весь этот кипиш. Тут же из толпы послышались голоса о выдаче стрельцам бояр из "списка изменников". Авторитетный боярин Матвеев (Артамон Сергеевич, 1625 – 1682 гг., глава Посольского приказа в конце царствования Алексея Михайловича) за четыре дня до этого вернувшийся из ссылки в Москву, спустился с крыльца вниз к стрельцам и стал их увещевать не применять силу..., и народ начал опять потихоньку успокаиваться.
  Но тут всё дело испортил князь Михаил Юрьевич Долгоруков — у него не выдержали нервы, его "прорвало" и он с крыльца начал кричать толпе, чтобы все убирались по домам к "такой-то матери", а не то он всех перевешает и посажает на колы.

  Надо понимать, что этого только и ждали..., толпа рассвирепела. Наиболее активные влезли по ступенькам на крыльцо, схватили Долгорукова и сбросили его вниз на копья своих товарищей..., он тут же был изрублен бердышами (секирами). Несчастного боярина Матвеева (отец автора "Записок", фразы из которых я привожу) вскоре тоже жестоко убили стрельцы из вновь подошедших полков — [i]"... и с таким своим тиранством варварским в бердыши