Давным-давно, в эпоху Первой Империи, жил на свете человек, чье имя вряд ли исчезнет когда-либо из исторических книг, пока будет жив мир. Он и был Императором этой самой империи. Ее хоть и создал отец, но лишь в нынешние времена держава растянулась на весь континент, близлежащие архипелаги и крупные острова.
Ныне империя вела войну с восточным врагом – варварами, а Император верил, что новые технологии, поклонником которых он являлся, помогут одержать победу. После чего врагов в этом мире у него и державы не останется.
Двадцать два года потратил Император, чтобы создать величайшее в мире государство, пожертвовав любимыми, не уделяя внимания своим детям, а в итоге остался на самой вершине один. Впрочем, он не жалел. Это был его выбор, и пусть счастливы будут другие, как он считал.
Однажды в холодный весенний день Император сел в кресло у окна, взял стопку пергамента, перо с чернильницей, и начал что-то записывать. В такие часы его запрещалось беспокоить даже родным и близким, не говоря уж о слугах и чиновниках.
То, о чем решил он написать сегодня, не было его первым опытом прозы. И как он думал, не станет последним. Однако до этого все ограничивалось лишь написанием автобиографий. Этот же рассказ был совсем иным – тем, что он хотел бы запечатлеть для себя на остаток жизни, чтобы никогда не забыть событий, связанных с маленьким туземным поселком на затерянном тропическом острове.
Император не считал, что прожил слишком праведную жизнь. К сожалению, даже самое длинное бытие зачастую тянется слишком долго, чтобы дожить до эпохи, когда все мечты и фантазии сбываются наяву. Думал он, что через века его времена будут считать древностью чудес и странных сил, что действовали в мире. И будут правы. Однако то, что встретилось Императору прошлой жаркой весной, удивило бы и искушенных в науке высоколобых, и начитавшихся старинных манускриптов теологов. Если только его рукопись будет найдена. Опубликовать ее мужчина так и не решился, а просто отослал туда, где эти странные события происходили. Как это часто водится, записав историю, он высек ее в граните памяти и не забыл никогда.
А сейчас он сидел в непрогретых еще майским солнцем стенах императорского замка, редко выходил на опостылевшие за много лет проспекты столицы, предпочитая зажигать камин и заливать тоску крепким черным чаем, или же бренди, что бывало чаще. За окном распускалась зелень, а он не ощущал ее свежего запаха. Императору это уже не доставило бы никакого удовольствия.
Прошлой весной он прибыл в загадочный и все еще малоизученный архипелаг к юго-востоку от континента. Сотни коралловых островов, больших и малых, разбросаны были на лазурном мелководье. Десять с лишним лет назад, когда Император, покончив с внутренними распрями, взялся наконец изучать земли и воды за пределы ведомого ему мира, его корабли посетили и исследовали лишь самые крупные острова.
Он помнил, как его солдаты сталкивались с вооруженным сопротивлением, и прежде чем воин успевал поднять кремневое ружье и прицелиться, ему в горло уже впивался выпущенный из тростниковой трубки отравленный шип. Императору поступали донесения о полулюдях-полузверях, обитавших в пещерах среди вечного мрака, и по ночам неожиданно нападавших на имперские лагеря. Кое-кто из солдат или прислуги исчезал вместе с отступавшими дикарями, и лишь отыскав их пещеры спустя месяцы, отряды находили груды черепов и костей. Непроходимые топи, полные зловония и насекомых, густые непролазные джунгли со смертельно ядовитыми змеями и пауками – все это было таким чуждым для взора тех, кто привык к северному климату благоустроенных стран, что Император не раз задумывался – нужен ли им этот архипелаг.
На одном из островов рос гигантский хищный цветок, а его отростки расселились до самой воды и не пропускали вглубь суши никого. Зато были и другие острова – полные светлых, чистых лагун, с мягким песком на пляжах, с мирными темнокожими туземцами, принимавшими светлокожих гостей, словно богов. Но никто из них еще не был богом, даже Император. Выслушав сведения ото всех конкистадоров и узнав о невиданных ресурсах, которыми полнился архипелаг, он принял решение расставить по крупнейшим островам форты для поддержания имперской власти. И на континент стали стекаться пряности, цитрусовые, овощи, травы и конечно, золотой песок. Ушлые купцы, невзирая на дальность пути и свирепствовавших пиратов, сколотили огромные состояния и открыли торговые компании.
Со времени открытия архипелага прошла какая-нибудь дюжина лет. Сама колонизация продолжалась три года. А ныне, устав от жизни в старинном каменном городе, очередной чиновник или аристократ нанимал небольшой фрегат либо клипер и отправлялся на один из благополучных островов архипелага, дышать морским воздухом, валяться на песке и пить кокосовый сок через трубочку прямо из свежесорванного ореха. Проведя в огромном напряжении три последних года, Император решил взять отпуск и последовать их примеру.
К счастью или к сожалению, абсолютизм, что он создал на смену конституционной монархии в первые годы правления, мужчина воспринимал не как подарок, дарованный свыше судьбой, а как ответственную и ко многому обязывающую должность; как работу. Взявшись за несколько дел сразу, он начал уставать и понадобился отпуск.
Осенью Императору исполнялось пятьдесят, а чем старше люди, тем чаще посещает их ностальгия. Двенадцать лет назад, руководя столичной флотилией и открывая все новые и новые острова архипелага, он еще чувствовал вкус к жизни, желал познать новые тайны и верил в собственное счастье. Сейчас все это было в прошлом. Вероятно, основная причина, по которой мужчина выбрал эти места для своего отпуска – желание вернуться, хотя бы ненадолго, в свою молодость, в эпоху надежд и мечтаний.
Галеон с гордым названием доставил его из порта на юго-востоке континента в архипелаг. Путь занял полтора месяца, так как острова были довольно удалены от основной части империи. Ехал мужчина инкогнито, но заплатил за первый класс. Все, чем Император занимался в пути – читал, пил бренди, а по ночам, когда пассажиры спали, выходил с телескопом на палубу и вглядывался в причудливые узоры созвездий. Восточный край небосклона двигался к нему с каждой новой ночью, и он видел иные сочетания звезд. Императору подумалось, что их еще не занесли в астрономические карты.
Морской болезнью мужчина не отличался. Зато познакомился с двумя аристократами своего возраста: первый происходил из холодной полуостровной республики на северо-востоке континента, где в ходу была магия, а второй – из степного центра, одной из аграрных республик, кормивших империю. Узнать Императора они не могли – тот сразу принял облик замгубернатора столицы, с которым был знаком еще с юности и легко копировал его повадки, на случай неожиданных знакомых.
Приятели плыли на дальние острова, и Император сошел первым, на севере архипелага, где и планировал отдохнуть. Ранним утром парусник бросил якорь, на воду спустили шлюпку и двое матросов перевезли пассажира на берег, а затем уплыли.
Корабль исчезал в туманной дымке, над которой вставало яростное тропическое солнце. Мужчина сбросил одежду и выкупался в соленой океанской воде, распугивая миниатюрных, словно фарфоровых рыбок. А затем направился к поселку, что был неподалеку.
Была у Императора привычка, которую часто критиковали друзья. Называть все новые города, а иногда страны, в свою честь. Говорили, этим отличались многие полководцы и правители прошлого, да и сам Основатель. А значит, можно было и Императору. Причиной, наверное, являлось то, что мужчина верил: он живет – пока его помнят. А города - наиболее долгоживущие географические объекты с самосознанием и исторической памятью. Как бы там ни было, десять лет назад, впервые прибыв на этот остров, он велел выстроить здесь форт и назвал в честь себя. Фортом в привычном понимании постройку назвать было сложно – скорее большая тростниковая хижина на подпорках, в которой могли находиться одновременно до двадцати солдат. Учитывая, что возводили ее всего сто непривычных к строительству стрелков, это было неудивительно.
По правую руку от форта открывался глубоко вдающийся в тело острова залив, в дальней части которого располагался поселок туземцев. Часть из них – те же солдаты, что за десять лет обзавелись смуглыми красотками и оравой детишек-мулатов, а часть – переселенцы с внутренних частей острова. Да и вообще сам остров с единственным каменным городом был административным центром всего архипелага, как Император когда-то запланировал. Ему вспомнилось, что в глубине острова жило два племени – одно атаковало имперские отряды и было беспощадно истреблено, а второе безропотно признало власть империи.
«Славные были времена, - подумалось мужчине».
Он направился в форт, поднялся по лестнице и постучался в бамбуковые двери. Открыл один из солдат, располневший и облысевший. И сразу провел к командиру форта, так как Император вернул себе свою обычную внешность. Командир, уже седой, почему-то расплакался. Неудивительно – из-за смуты трехлетней давности все форты остались на самообеспечении, судов добраться на континент долгое время не было, и вестей с большой земли не поступало. Как сказал офицер – все считали, что империя пала, но продолжали бы нести вахту, пока не умрут от старости. Оказалось все иначе, однако Император с грустной улыбкой рассматривал тронутые ржавчиной старые мушкеты солдат, что были на вооружении двенадцать лет назад.
Попросив весь гарнизон на время своего отпуска переселиться в поселок, к родичам, мужчина оккупировал тростниковый форт, разобрал свои чемоданы, навел в помещениях небольшой порядок. Вечером, когда сошла жара, Император вынес шезлонг на пляж, закурил трубку, и, попивая местный замечательный ром, глядел на горизонт и звезды над океаном.
На пляже зажглись огни – воткнутые в песок палки, вокруг которых танцевали туземцы, украсив себя связками тропических цветов. Свет Император никогда не любил, и он мешал наблюдать за звездами, так что мужчина переставил шезлонг подальше, скрыв от себя поселок за выступом джунглей, на котором форт и размещался.
Кажется, он выпил много рома и почти задремал, когда рядом послышались шаги. А затем раздался негромкий женский голос:
- Странно, что вы тут. Вот уж место, где вы должны были появиться в последнюю очередь.
Император тряхнул головой, отгоняя вероятный сон, и поглядел влево – из-за огней туземцев увидев лишь тоненький темный силуэт, принадлежавший, вероятно, юной девушке.
- Это почему? – он не смог выдать ничего более вразумительного.
- Потому что таким, как вы, по душе огромные города и замки. А еще железо и стекло, - судя по голосу, девушка улыбнулась.
- Не всегда, - усмехнулся мужчина, заинтригованный.
Затем повел пальцами, соткал во мраке светящийся шар и велел ему взмыть вверх. Словно электрическая люстра, он теперь освещал Императора и незнакомку. Мужчина увидел рыжие волосы до плеч, большие серые глаза и платье, переливающееся от бирюзового к лиловому. Девушка и впрямь была очень юной, лет
