Империя Теней. Книга 3. Глава 3 "Игры окончены"

[justify]Посол ходил по комнате, напряженно думая. Предложение императрицы стать её кровником вместо его Комиллы, на первый взгляд, казалось полным абсурдом: так они получат полный контроль над Закатным Королевством и через него смогут делать всё, что захотят. Но, с другой стороны, он так сможет избавить свою израненную девочку от страданий. И что плохого в том, чтобы Королевству подчиняться Империи? Это же большой плюс: не будет войн с Империей, маги-закатники вернутся, настанет мир, и он сможет быть со своей Комиллой. Она больше никогда не будет страдать, и образ их счастливых с тремя детьми станет явью.

Он сел на кровать. Комилетта ещё была без сознания, и приводить её в чувства ему не хотелось. Хонор хотел, чтобы Комилла как следует выспалась, отдохнула, чтобы она забыла всё, что показала ей тьма императора.

Посол по себе знал, что делает тьма императора со светлыми магами. Он ощутил её действие на себе около десяти лет назад. Это было наказание за связь с имперкой — опасной, соблазнительной бестией Нокс. Хонор невольно погрузился в воспоминания.

Такой дикой безудержной страсти, как с Нокс, он не испытывал никогда и ни с кем в жизни. Это было похоже на наваждение. Он всегда и везде желал её. Её стройное худощавое тело, длинные ноги, нежные руки, белоснежная атласная кожа, чёрные, как сама тьма, волосы и красные глаза — маг клана Теней-убийц. Она была очень гибкой и опасной, словно венената (тварь Мира Пустоты, в виде большой кошки). Посол до сих пор помнил её аромат — густой, тяжелый, пряный, оставляющий привкус крови во рту… Она заполняла все его мысли в первое десятилетие посольства. Хонор овладевал ею по несколько раз ежедневно. Нокс… даже её имя его до сих пор возбуждало. Её он встретил в свой первый визит во дворец и не мог оторвать своего взгляда. А она… она была имперкой — закатник её тоже заинтересовал. Не успел посол выйти из дворца, как был затащен в какую-то подсобку. Маг впилась в него страстным поцелуем. Одежда соскользнула с обоих… Столько удовольствия от секса Хонор никогда раньше не испытывал, да и не думал, что можно испытывать. Нокс знала, как свести мужчину с ума от желания. Впрочем, и удовольствие она умела доставлять очень профессионально. Имперка довела его до такого состояния, когда любое её прикосновение вызывало в нём взрыв блаженства. Посол и не думал, что его кожа может быть такой чувствительной, а он может потерять голову от наслаждения и контроль над своим телом. Хонор всегда подозревал, что Нокс прошла через сексуальное рабство, уж очень хороша она была в сексе.

Сначала они скрывали свою связь и прятались от всех. За девять лет Империя привыкла к нему, а он привык к Империи, её порядкам, к тому, что здесь в открытую утоляли свои желания, и всем было безразлично чужое внимание. А некоторых это лишь заводило, некоторые любили наблюдать и тут же удовлетворяли себя, другие смотрели, а затем и сами присоединялись, получив согласие, — это было нормой. Им стало казаться, что их связь нормальна, естественна, и это сгубило их. Они стали беспечны, уже не таились, а тонули в своей страсти в весьма доступных для чужого наблюдения местах: в переулке, коридорах дворца, садах. Порой Нокс приводила компанию: иногда женщин, иногда мужчин. Что они только не делали, но им всегда казалось мало. Они не могли насытиться друг другом.

Посол тряхнул головой, отгоняя картинки, перевел взгляд на Комиллу, подумал, что её он не готов ни с кем делить, и большую часть того, что он делал с Нокс, он никогда не позволит себе сделать со своей израненной девочкой, со своей Комиллой, своей любовью.

Хонор аккуратно провел рукой по волосам Комилетты.

«Тьма императора опасна для светлых магов», — продолжил он свои размышления и опять погрузился в воспоминания.

После действия тьмы Кровавого, посол приходил в себя почти неделю, хотя она едва его коснулась. Маленькая частичка тьмы тогда чуть не свела его с ума, заставив заново пережить все ужасы войны, через которые он прошел. Все его черные мысли, сомнения и желания выползли из темных уголков и заполнили его сознание. И только стремление восстановить порядок в Королевстве помогли Хонору выбраться из тьмы, ну и, конечно, старуха-знахарка.

После этого посол Нокс больше не видел. Император дал ему однозначно понять, чтобы он не трогал его кланы, ибо ни один его кровник не должен лежать под закатником, и если ему сильно так приспичит, чтобы он выбрал Дефенсор, или своих соотечественников, которые в большом количестве себя продают на улицах… Это была весьма хлесткая словесная пощечина, которая быстро напомнила тогда Хонору о реалиях мира: о том, что маги-закатники вынуждены бежать в Империю и заниматься здесь весьма низменными вещами, в том числе продавать своё тело, и что ему нельзя забывать о своих намерениях. Тогда посол дал себе слово, что он любым способом станет королем и вернет свободу и мирное существование магам-закатникам.

Все эти воспоминания напомнили Хонору о его цели, которая выше его счастья, его жизни. Он вздохнул, подумал: «Конечно, я никогда не стану кровником императрицы. Я не имею права заплатить судьбой своего народа за своё счастье. Я должен ценить каждый день, что Боги мне подарили рядом с Комиллой. Не смогла она себя сдержать. Я в очередной раз не уследил за ней. Подвёл её. Допустил, чтобы она снова пострадала. Совсем я теряю голову с ней, чувствую себя каким-то жалким и беспомощным. Надо отринуть свои чувства, они только мешают. Пора уже признать, что Комилла — имперка, и навсегда ей останется. Я не могу её защитить, это не в моих силах. Хватит уже пытаться добиться её любви. Пусть она не любит меня, но я люблю её и буду любить, чтобы ни случилось. Мне этого достаточно. На этом точка.

Надо её быстрее обучить. Никакой жалости! Её будет тренировать сам Кровавый. Она должна быстрее освоить всё из книги матери. Если бы не пророчество, убили бы её за такую выходку. Никому не прощается нападение на Повелителей. А моя девочка умудрилась напасть на обоих. Впрочем, она, молодец, быстро учится. Костюм сильнейшего мага Воды признал мою Комиллу и подчинился. Она действительно сильный маг Воды. Я не сомневаюсь, что Кровавый с легкостью пустит её в расход на войне. Комилла должна стать очень сильной. Там она будет сама за себя, ей никто не поможет. Её надо подготовить. Надо будет ей рассказать всё, что я знаю о светлых эльфах и их слабостях».

Послу стало спокойно, будто гора с плеч упала. Внутреннее напряжение, мучившее его все последние пять месяцев, ушло, и его место заняло спокойствие. У него всегда так было, когда он принимал важное решение, соглашался со всей операцией, всем порядком действий.

Хонор понял, что безумно устал, лёг на кровать, обнял Комилетту, стараясь не разбудить, и сразу провалился в сон, в котором он и черноволосая, красноглазая бестия, Нокс, удовлетворяли свои низменные плотские желания, поглощенные дьявольской страстью.

Комилетта проснулась. У неё болело всё тело, оно было тяжелым и казалось каким-то чужим. Её сильно мучила жажда, голова была ватной и тяжелой. Она кое-как открыла веки, перевела взгляд на правую руку, увидела обрубок вместо неё и подумала: «Значит, это не было дурным сном. Почему меня не убили? Игнис меня пожалела? Этого засранца, Бифа, я всё-таки задела. Жаль, что не убила».

Маг огляделась по сторонам. Она была в своей комнате во дворце. Яркие лучи солнца заливали помещение светом. Ей пришлось щуриться, чтобы что-нибудь увидеть. Хонора она не увидела. На столике возле кровати стоял большой графин с водой и поднос с едой и чаем. Комилетта тут же осушила весь графин, почувствовала себя лучше, поняла, что голодна, и быстро съела абсолютно всё, что было, а было там явно человек на трёх. Тело продолжало болеть и стонать, но жажда её больше не мучила, и голова стала, хоть немного, соображать.

Зайдя в ванну, она обнаружила Хонора, стоящего под душем. Его тело было покрыто жутким шрамами от ожогов, на голове не хватало части волос. Маг вспомнила, что он прикрыл её собой, когда император пробил огнём созданную ею стену из воды. Комилла почувствовала себя неуютно и неловко, и уже хотела уйти, пока посол её не обнаружил, но услышала его спокойный голос:

— Тебе не помешало бы принять душ. Ты — маг Воды. Вода тебя успокаивает, восстанавливает, наполняет силами. Я допускаю, что мой внешний вид тебе противен, так что я сейчас уйду.

Комилетту разозлили его слова, и она произнесла:

— Вот значит какого ты мнения обо мне. Думаешь, я с тобой из-за твоей неотразимой красоты? Поверь мне, встречала и красивее. Да и красота не самое важное в мужчине.

Посол выключил воду, повернулся к ней. Всё его лицо было сильно обезображено шрамами от ожогов. Он выглядел жутко. Комилла непроизвольно сделала шаг назад.

— Что, до сих пор считаешь, что красота не важна? — слегка саркастично и криво улыбаясь, произнес Хонор.

Маг отвернулась и стала что-то искать в шкафчике. Посол печально хмыкнул, намотал полотенце на бедра, и уже собирался выйти из ванны, как его поймала за правую руку Комилетта со словами:

— Зря ты под душ залез, у тебя и так вся кожа воспалена. Обработать надо.

— Тебе необязательно это делать. Я сам справлюсь.

— А ты не допускаешь даже мысли, что мне приятно прикасаться к тебе? Даже к обожженному?

— Я тебе приятен даже обожженный? — произнес он, обернувшись.

Она сдернула с него полотенце и произнесла томно, уставившись в его пах:

— О! Я смотрю, ты не весь обожжен. Ты весьма и весьма красив и привлекателен для меня, Хон, — и маг дотронулась до его возбужденного члена левой рукой и стала медленно поглаживать. Посол поцеловал её, ночнушка тут же соскользнула с неё. Он остановил её руку и произнёc:

— Продолжим в душе.

Закатник поднял её на руки, занёс в душ. Комилетта поняла, что Хон, как всегда, был прав: капли падающей воды её успокаивали, наполняли силой. Она подставила лицо под них, наслаждаясь. Посол продержал её на своих руках под душем минут двадцать. Комилле стало легче: тело уже не отдавалось сильной болью, и голова пришла в норму. Она чувствовала возбуждение каждой своей клеточкой. Торс посла обжигал её в местах соприкосновения. Хонор был очень горячим. Комилла открыла глаза, натолкнулась на его влюбленный мягкий взгляд голубых глаз, обняла его за шею и впилась в губы страстным поцелуем, на который он ответил не менее страстно, стал ласкать её груди. В этот раз имперка полностью отдалась инициативе посла, позволяя ему делать с ней всё, что ему пожелается. А он был весьма напорист и агрессивен. Впрочем, ей всё, как всегда, понравилось.

— А ты не так прост, как кажешься, Хон, — произнесла маг, успокоив своё дыхание и медленно отходя от него за полотенцем.

— Надеюсь, я не сделал тебе больно, любовь моя, — слегка краснея, произнес он, забрал у неё полотенце и стал аккуратно вытирать её, мягко целуя шею.

— Скажем так: удовольствия ты мне доставил намного больше, — произнесла Комилла томно.

— Я могу быть мягче, если ты пожелаешь, — ответил Хонор, нежно проведя пальцами по её грудям.

Комилетта накрыла его кисть и сдавила с силой, так что его пальцы впились в её грудь.

— Я хочу, чтобы ты перестал сдерживать себя. Мне нравится, когда