соизмерима со стоимостью ларца. Тем более, что ларец никуда не исчезнет, а алмаз исчезнет вместе с поручиком. Да и мы отсюда никогда не выберемся. Не хочу тебя пугать, но по истечению некоторого времени, ты можешь тоже к нам присоединиться.
— А меня-то за что!? — ужаснулся Лёва.
— А, что неужели не за что? А ты подумай хорошо.
Лёва, по босяцкой привычке отхлебнул с горла водки, закурил и задумался.
— Что надо делать?
— Ай молодца, вот это по нашему, по гусарски, — одобрил Лёвино решение, бывший кавалергард. — Какая, никакая карта мира у тебя есть? Давай неси. Будем плясать от печки. Пардон, — извинился бывший гусар, — от места гибели поручика. От города Пшемышль.
— Почему? — задал Лёва резонный вопрос.
— После проигрыша алмаза, на следующий день; Ганс барон Остенбахен, не вынеся позора проигрыша алмаза, скорректировал огонь артиллерийской батареи на ротный блиндаж, где мирно отдыхали русские офицеры. Выжившие после арт. налёта солдаты, ничего раскапывать не стали, а поставив памятный знак, закидали всё наскоро землёй, получив подкрепление — пошли в атаку. Где почти все, под немецкими пулемётами и полегли. Там камень с тех пор и лежит. Вот туда и направился наш поручик, туда. Больше — не куда. Понятно?
-Понятно-то, понятно, — ответил Лёва, рассматривая на карте бывшее поле битвы у Пшемышля, — а где именно, у какого села, речки, холма -ориентир какой нибудь есть?
— Сейчас точно узнаем. Господин барон, Остенбахен, — обратился бывший гусар, к невидимому собеседнику, — потрудитесь прояснить, где происходили эти события?
— Дела давно минувших лет? Снова Чёрный падишах? -вопросительно произнёс кто-то, на довольно правильном русском языке, с небольшим прибалтийским акцентом, — по поводу минувших событий поясняю; выше названный эпизод проистекал на поле возле селения Мостиска, русский блиндаж был возле балки, по дну которой протекал ручей.
— Сколько лет прошло, да его давно наверное откопали, чёрные археологи, — не мог успокоиться Лёва.
— Там они, никуда не делись, так и лежат вперемежку с картами. А кортик в пустом снарядном ящике, — успокоил его барон.
— Тем более поручик, со спиритом, его наверное уже выкопали! -всё никак не хотел успокаиваться Лёва.
— Кончайте въюноша тянуть резину, — проговорил бывший гусар, сейчас на том месте скоростная дорога, бетон быстро не взорвёшь. Вы с бароном ещё успеете, мы на Вас надеемся, — проговорил Лёвин собеседник в компьютере. — Не подведите.
— С бароном, я ещё успею?! Интересно, как Вы — это себе представляете?! Своё тело я ему не дам! — возмущению новоиспеченного князя Лёвы Давыдова, не было предела.
— Больно надо мне Ваша; потасканная, триперная, бренная оболочка, — фыркнул бывший барон. — Мне дали добро, временно правда, на тело юной невинной девицы. Помните барышню из вашего новогоднего сна? — лукаво поинтересовался он у Лёвы.
— Это тебе внучек стимул — дополнительный, — захохотал бывший повеса-гусар.
— Да я вроде как и не отказывался, — облегчённо вздохнул Лёва,
— Когда прикажите приступить?
— Завтра она тебя будет ждать; на вокзале, в полдень. Деньги, инструкции, билеты всё у неё. За его светлость господина барона она не знает, ему можно проявлять себя, только в экстремальных ситуациях. Она считает себя избранной, будет с тобой спасать мир. Не разочаруй её своим членом, — снова не удержался от шутки гусар.
— Если он будет совать мне его в рот, я за себя не отвечаю. Оторву! -не поддержав шутки, возмущенно предупредил барон.
***
Утром Лёва прибыл на вокзал и сразу заметил одиноко стоящую у колонны эффектную блондинку. Стараясь подсластить пилюлю, а может по совпадению, но эта блондинка была ночью в Лёвином сне, так, что войдя в вокзал он узнал её сразу. Возле её ног стоял чемодан на колёсиках, в простонародье называемый — мечта оккупанта
— Позвольте представиться — князь Давыдов, — галантно представился Лёва, целуя её ручку. — Потомок легендарного поэта и гусара — Дениса Давыдова, будем знакомы.
— Элен, хотя мне кажется, что мы с Вами уже знакомы, — пропела барышня мелодичным голосом и слегка ударив новоиспечённого князя рукой по губам, добавила. — А Вы князь однако шалунишка. Мне ночью Вы во сне понравились, надеюсь, что Вы и в жизни не хуже, но довольно лирика, — её голос внезапно огрубел, приобретя властные нотки, — билеты у нас в СВ, купе на двоих, поезд отходит по полудню. Алесс форвертс, — почему то неожиданно добавила она по немецки.
Лёве ничего не оставалось делать, как подхватив её чемодан, тащиться к поезду, стоящему уже на перроне. «Барона шутки, — подумал он про себя, войдя в купе, — ну и что с ним делать, как от него избавиться?»
— Не бзди внучек, — услышал он неожиданно у себя в голове, голос гусара. — Прорвёмся!
— Боже мой Вы-то тут откуда?! — ещё больше расстроился Лёва.
— Оттуда. Да ты не парься — я тебе в обузу не буду. Барона надо контролировать. Я возьму его на себя. Раскинь колоду карт, да табачку хорошего сыпани в трубочку-вот в принципе и всё. Мешать вам никто не будет.
— Хотелось бы вам верить, — пробурчал Лёва, не веря ни одному слову своего собеседника, или лучше сказать соглядатая.
А тем временем Элен нимало не стесняясь, своего соседа по купе, начала переодеваться. Оставшись в одних гипюровых трусиках и явно провоцируя Лёву, она повернувшись к нему задом, наклонилась над своим необъятным чемоданом. Лёва почувствовав в мудях прилив мужских сил, было рванулся к столь обольстительному предмету женского туалета, как, вдруг, сквозь ажурную материю женских трусиков, увидел — явственно проступившее перекошенное от злобы лицо барона: «Только попробуй».
— Переодевайтесь Элен, да пойдёмте обедать в ресторан, — поняв, что кино не будет, предложил Лёва своей спутнице.
— Сию минуточку и я готова, — сказала Элен, призывно покрутив на прощанье своим задом, от чего мужская рожа, скорчила Лёве ещё несколько гримас, накинула на себя сарафан.
— Выпьем там по чуть-чуть виски, за встречу и знакомство, — проговорила Элен, доставая из своего необъятного чемодана, бутылку виски «Белая лошадь».
— Умная мысль.
дальше ещё интереснее...
