День был жаркий. Спасаясь от солнца, я сидел на деревянной скамеечке в тени акации и дожидался автобуса. Асфальтовая дорожка, пробегавшая мимо меня, упиралась в крыльцо овощной базы. Вдруг дверь с треском распахнулась, и на пороге возник Семён Сергеевич Боровой по прозвищу Будка — крупный полный мужчина в светлых штанах и сетчатой майке навыпуск. Его лысина блестела от пота. Придерживаясь за ручку двери, он сделал шаг вперёд и чуть не сверзился вниз по ступенькам. С первого же взгляда было понятно, что Семён Сергеевич пьян в дрободан.
Дальнейшие его пространственные эволюции мало походили на упорядоченные перемещения. Его заносило то в одну сторону, то в другую. Он несколько раз чуть не упал, удержавшись на ногах каким-то непонятным сверхъестественным образом. И всё-таки его тело наверняка поцеловалась бы с асфальтом, если бы не Архип Дмитриевич, возникший вдруг рядом с бухгалтером словно бы ниоткуда. Это был суховатый мужчина средних лет по прозвищу Костыль. В руке он держал полупрозрачный пакет, в котором, похоже, было что-то хрупкое, так как Архип Дмитриевич нёс пакет осторожно, чуть отставляя его в сторону.
— А вот и не упадёшь! — закричал он, подбегая к своему приятелю. Он ухватил его под локоток, и теперь они стали совершать замысловатые пространственные эволюции вместе. При этом Боровой то и дело восклицал: "Я сам... Я сам!" На что Архип Дмитриевич тотчас откликался: "Осторожнее! Осторожнее!"
Так они, заносясь то в одну сторону, то в другую, прошли метров десять и всё-таки упали. Семён Сергеевич тут же стал подниматься, а Архип Дмитриевич испуганно полез рукой в пакет, но сейчас же руку вытащил и стал брезгливо её отряхивать.
— Семён Сергеевич! — воскликнул он плачущим голосом. — Вы мне все яйца разбили!
— К-какие яйца?!
— Вот эти! Семён Сергеевич, вы же совсем не умеете ходить по прямой!
— Это я не умею!? — Боровой, наконец, поднялся и повёл вокруг мутным взглядом. — А и правда — не умею! — согласился он вдруг. — Я криво умею... Кривые дороги лучше... — Он стал помогать товарищу подняться и снова упал. Какое-то время они барахтались, не столько помогая друг другу, сколько мешая, потом, наконец, встали на ноги. Минуты две они стояли, покачиваясь, обретая конфигурацию равновесия, и кое-как двинулись дальше. Пакет Архип Дмитриевич держал теперь на сгибе локтя, не замечая, как из него течёт и пачкает ему брюки куриным белком.
С грехом пополам они прошли мимо меня, а потом, занесясь по широкой дуге в сторону, исчезли за пивным ларьком.
Я же глядел им вслед и думал. А ведь он прав — Семён Сергеевич-то. Нигде в природе не найдёшь прямолинейного движения. Всё везде осуществляется по кривым орбитам. Земля (и прочие планеты) движется вокруг Солнца. Само Солнце движется вокруг ядра галактики. Ну а галактика — вокруг центра Метагалактики. А если, к примеру, взять микромир, то там вообще творится непонятно что. Элементарные частицы — то ли они частицы, то ли они волны — в любой момент могут оказаться в каком угодно месте. Это если верить Шредингеру. Даже если вдруг пройти или проехать хотя бы небольшую часть пути по прямой, то стоит только увеличить масштаб зрения, как прямая тотчас перестаёт быть таковой — хотя бы потому, что Земля вращается вокруг своей оси, а значит в глобальном смысле прямая линия, проведённая по её поверхности, не может быть прямой априори. Может, так и в метафизике тоже, думал я. Мы ведь в плане эволюции разума находимся едва ли не в начале пути, потому-то и маленький мир наш кажется нам прямолинейным, простым, но стоит немного увеличить масштабы, как тут же возникает удивительная сложность, манящая в тайну познания...
Тут, прервав мои размышления, подошёл автобус, и я по сложной кривой линии помчался на семинар. Там сегодня будет обсуждаться мой новый рассказ...
08.07.2018 г.
Представилось это перемещение очень отчётливо...