Воды.
Комилетта растолкала посла со словами: - Что это всё значит?
Он сел на кровать, поправил костюм и грустно произнес: - Комилла, любовь моя, я виноват в том, что случилось с тобой. Виноват, что был слишком уверен в своих силах. Я бы всё отдал, лишь бы с тобой тогда ничего не случилось. Я был опьянен, и до сих пор опьянен тобой, Комилла. Ты моё счастье, моя любовь, я очень счастлив с тобой. Я до сих пор не верю, что заслужил такое счастье, ведь я ужасный человек. Я убивал, уничтожал города, не жалея ни женщин, ни детей. А ты моя светлая, чистая девочка, твои руки и совесть чисты, ты не запятнала себя кровью и грязью этого мира. И я так желал, чтобы ты оставалась всегда такой, никогда бы не видела войн, не участвовала бы в них, не была бы боевым магом, не закончила бы как моя мать. Слишком большую цену я заплатил за это желание. Я лишил тебя права выбора, сделал его за тебя, думал, что могу тебя уберечь и сохранить твой свет и чистоту.
Правда в том, что маги воды, всегда были боевыми магами Империи Теней. Моя мать, когда-то возглавляла клан Мизу, до того, как ее испили и сделали рабыней, конечно. Ты тоже глава клана Мизу, император скоро займется твоими тренировками, сделает тебя полноценным главой боевого клана Империи.
Моя мать сохранила свой боевой костюм и передала мне, теперь я передаю его тебе, он твой. Так же теперь твой и ее дневник, в него она записала все о магии воды и способностях клана Мизу. Она верила, впрочем, я тоже до последнего надеялся, что клан когда-нибудь возродится, и будет процветать в Закатном Королевстве, маги Воды станут полноценными гражданами Королевства, и никогда не будут подчиняться Империи Теней.
- Почему это скрыл от меня? Ведь тогда бы со мной ничего не случилось, Вупар не смог бы…
- Вупар, правая рука Кровавого, был с ним в одном отряде в 100-летней войне, он очень сильный маг. Да, я скрыл, лишил тебя права выбора. Сколько раз у тебя загоралась печать императрицы, оповещая о ее смерти, пока она была на тренировке с императором? Игнис вернулась с тренировки без правой кисти и потеряв наследника. Кровавый приказал своим кровникам ее убить, чтобы проверить ее силу и могущество. Бифариус вернулся без мизинца на правой руке. А Игнис - императрица, а Бифариус - его кровник. Ты же всего лишь кровник императрицы, которой сейчас до тебя нет никакого дела, для Кровавого ты расходный материал, очередная забава. Скажи мне: ты бы хотела, чтобы тебя тренировал Кровавый?
- Я могла сама тренироваться, изучать магию. Ты сделал меня беспомощной, зачем?
- Любовь моя, я думал, что со мной ты в безопасности, что я смогу защитить тебя от всего. Но не смог. Если бы ты учила магию самостоятельно, противостоять Вупару не смогла бы. Тренировки боевых магов очень жесткие, длятся часами, проходят в полевых условиях, требуют хорошей физической формы, связаны со смертью. Боевые маги убивают других боевых магов, а также разнообразных тварей Тьмы и Пустоты, и те не сидят и не ждут, пока их убьют, они нападают и пытаются убить магов. Нужно уметь быстро бегать, бесшумно двигаться, владеть своим телом, магией и оружием. Этому учатся с младенчества, десятилетиями. И Кровавый, чтобы раскрыть твой потенциал, эти десятилетия тренировок и битв сожмёт в 3 месяца. Он создаст смертельные условия, тебя будут убивать на каждой тренировке и ни по разу, твое тело перенесет столько боли. Я надеялся, что мы сможем этого избежать, моя израненная Комилла, – произнес мягко посол, обнял и уткнулся головой в грудь стоящей недовольной Комилетте. - Я очень боюсь тебя потерять, моя девочка. Я сам не заметил, как ты стала для меня самым важным и ценным в этом мире. Я очень счастлив рядом с тобой. Не злись на меня, пожалуйста. Я сам знаю, что виноват. Но я до последнего верил, что мне удастся сохранить в тебе эту невинность и чистоту, уберечь тебя от Кровавого, от битв, войн, тренировок. Но Кровавый, он же повелитель Империи Теней, наивно было думать, что он позволит мне быть счастливым, уберечь тебя.
Она, поглаживая посла по голове, спросила: - Хон, а о чем ты с императором разговаривал и зачем меня выставил? Ты что-то скрываешь от меня?
- Моя умная и внимательная Комилла. Да, есть моменты, которые я от тебя скрываю и не хочу, чтобы ты когда-нибудь о них узнала. Мои руки в крови, и еще омоются ей не раз. По условиям нашей сделки с Кровавым я сам лично должен убить всю королевскую семью, не оставив ни единого родственника. И я убью, и его, и его жену, и их детей, и их новорожденную дочь. И есть еще много абсолютно жутких вещей, которые я уже сделал. Тебя будет тренировать император, ты кровник императрицы, станешь боевым магом; и в случае войны с Закатным ты будешь моим врагом, Кровавый непременно поручит именно тебе убить меня.
- Хон? Ты боишься, что я использую полученную от тебя информацию против тебя или Закатного Королевства? Кто я по-твоему? – раздраженно произнесла она, резко убрав руки с его головы.
- Ты - кровник повелителя Империи, и, если он тебе прикажет, ты всё расскажешь, у тебя это в крови. Не было ни одного случая неисполнения кровником приказа повелителя за всю историю Империи. Ни одного, Комилла.
Я бы очень хотел, чтобы ты стала моей женой и королевой Закатного Королевства, когда я стану королем. Я уверен, что ты полюбишь Королевство и его поданных, и тем больнее для тебя будет раскрывать секретную информацию о Королевстве своему повелителю. И поверь мне, отчитываться перед императрицей ты будешь, Кровавый не упустит такую возможность, – прошептал он, не поднимая головы и не ослабляя своих объятий.
- Но я ведь тебе еще не дала ответ. Может, я не хочу быть твоей женой и королевой Закатного, – холодно ответила она.
- Может, тогда получается, что меня ты просто используешь. И мне особенно не стоит тебе ничего рассказывать. Ты готова мне дать ответ? – отстранившись, также холодно произнес он.
Комилетта знала, что он только кажется спокойным и холодным, и что страсти внутри посла, сейчас кипят не шуточные.
- Хон, ты волнуешься?
- Комилла, давай сейчас без игр. Я всю неделю не спал, очень вымотан и магически, и физически, и психологически. Я сейчас не способен их поддерживать. И ты обещала мне дать ответ, я хочу его услышать сейчас.
- Ну, может, я еще не готова его озвучить?
Посол скептически посмотрел на неё и ответил: - Комилла, всё! Я сегодня не попадусь на твои надутые губки, притворную злость и обиду, и шантаж телом, единственной целью которых является получение от меня максимума информации. Игры закончились, я сделал тебе предложение, признался в своих чувствах и хочу знать твой ответ.
- Я тоже много чего хочу, Хон, – томно произнесла Комилетта, с которой соскользнула мантия.
- Ответ Комилла? – жестко произнес он, сидя на кровати, и зло смотря на неё стальными глазами.
- Какой ответ Хон? - присаживаясь на его колени, томно продолжила она.
Он резко встал, грубо сжал её, схватив за плечи, и сквозь зубы прорычал: - Ты действительно этого хочешь? Чтобы я взял тебя? Это тебе сейчас от меня надо, Комилетта из клана Мизу?
- Мне больно, Хон. И ты меня пугаешь, – капризно ответила она.
- Отвечай, немедленно! - прокричал ей в лицо разъяренный посол, сильнее сдавив ее.
Она сжалась от его крика, слегка побелела; подумала, что теперь он её действительно пугает, на руках наверняка синяки останутся, и сейчас лучше ответить. И собравшись, холодно ответила: - Уже нет, посол Хонор.
Он рыкнул и резко направился на выход. Комилетта была возмущена его поведением и сначала подумала: «Да и больно надо, ну и катись на все четыре стороны. Я себе с легкостью мужика найду». И тут же у неё всплыли слова Бифариуса об имперцах, что это не закатники, вспомнился Вупар с Минором, и она поняла, что сейчас останется абсолютно одна – Игнис сейчас нет дела до неё, Бифариус её почти ненавидит. Да и к Хону она уже привыкла, к его сильным рукам, могучей груди, такому внимательному и заботливому. Стоило императору упомянуть про нижнее белье, как он тут же ей принес весьма закрытые консервативные комплекты. Он всю неделю не спал, сидел возле неё, пока она спала, переживал. Его тело весьма хорошо и привлекает её. Он очень нежен, несмотря на свою внешность. И этот могучий мужчина мило смущается и быстро вгоняется в краску. И он, несмотря на всё свое сопротивление её тренировкам, подарил ей боевой костюм его матери и её записную книжку. С ним ей действительно хорошо, она чувствует себя любимой и защищенной. Вспомнила, как ей было плохо, когда она думала, что больше неинтересна ему после случившегося; как её разрывала эта мысль, даже больше чем сделанное с ней, как она пыталась заставить себя его ненавидеть, и как забилось её сердце, когда она узнала, что он её любит и обратно всплыли эти девчачьи романтичные мечты, об их свадьбе, детях, доме, которые она тщательно гнала от себя все время, ведь она должна помочь выжить Игнис, уничтожить императора, а не устраивать свою личную жизнь.
Она поняла, что, если сейчас даст ему уйти, его больше не вернуть. Он был весьма серьезен и снова ей не доверится, он уже стал отталкивать ее, после заявления императора о её тренировках. От мысли, что она сейчас потеряет его навсегда, сердце сжалось, стало холодно, небольшие капли потекли из уголков глаз, и она едва слышно прошептала: - Да, я выйду за тебя, стану твоей женой, – и закрыла рот рукой, не веря, что произнесла это вслух.
Хонор остановился, казалось, застыл и не дышал. Через какое-то время, когда тишина, стала уже сильно давить, он, не поворачиваясь, произнес устало: - Это ведь мне не послышалось? Ты ответила «Да» на моё предложение о замужестве?
Комилетта отерла скатившиеся слезы, сглотнула и ответила: - Да, – несмотря на все её усилия, голос предательски дрожал.
Посол повернулся, увидел её - дрожащую, со следами от слез на лице, в одном нижнем кружевном белье, нервно улыбающуюся ему. Он подошел, сгреб её в свои могучие руки, уложил на кровать, накрыв одеялом, и раздевшись, сам залез под одеяло, крепко обнял и сказал: - А теперь спать. Нам обоим нужно отдохнуть, слишком насыщенной была неделя. Когда проснемся, я снова сделаю тебе предложение о замужестве, и ты можешь дать другой ответ. Я тебя очень сильно люблю, моя израненная девочка. Ты навсегда останешься моим счастьем, моей Комиллой.
Комилетте было так тепло в его объятиях, жар его тела согревал. Она чувствовала себя защищенной, в безопасности, а от его слов стало светло и спокойно. И растворившись в этом ощущении безопасности и спокойствия, она уснула.
[/justify]
