Опалённый мотылёк; книга 1. Глава 4. ..призраки прошлого.

      Абрахам проснулся, как и всегда, с первыми лучами солнца. Он встал осторожно, чтобы не потревожить мальчишку. Баба-яга уже готовила какое-то зеле.
— Мне надо отлучится. Чтобы с головы мальчика ни один волосок не упал. Иначе пожалеешь, что со мной связалась. — Угрожающий взгляд говорил о многом.
— Да успокойся ты, не трону я твоего мальчугана. — Замахала она руками.
— И иди с миром, — она продолжила варить зелье. Старуха знала возможности сумрачных магов или, по-другому, магов равновесия, поэтому не горела желанием заполучить такого врага. Ведь им подвластны и свет, и тьма.
      Убедившись в том, что мальчик в безопасности, он покинул избу и шагнул в прохладные спасительные объятия мира теней. Он скользил по внезапно выцветшему лесу. Мир теней еще помнил недавно ушедших людей. Абрахам побаивался этого мира, зная, что люди, оставшиеся в прошлом, могут его достать. Но он старался об этом не думать. Вот край леса и, наконец, город. Ему почему-то отчаянно захотелось проведать тетю Любу. Нет, она не была старой женщиной, ей всего тридцать семь лет. Но просто жизнь ее сильно потрепала. От сюда седые волосы. В мире теней мир ускорял свой бег, время текло быстрее, минута превращалось в секунду. Что в бою против магов тьмы и света давало хорошее преимущество. Мир дрожал, трепыхался, словно поджидал следующую жертву. В нем не стоило слишком долго оставаться; он не только дает силы, но и отнимает их.

      Абрахам не сразу понял, как оказался во дворе деревянных двухэтажек. Он поднялся вверх посту пенькам и замер, не в силах сделать следующий шаг. Квартира была открыта, и на полу были пятна крови. Это он понял потому, как зашипел мир теней. Он сделал глубоки вдох и выдохнул, проверил вход на наличие защиты и ловушек. Защита была разорвана и весела обрывками паутины. Но в нее был вплетен черный паук. Черный паук — это сгусток энергии, который накидывает паутину и душит в ней неосторожную жертву — изобретение тьмы. Абрахам крепко призадумался, изучая сплетение заклинания. Потом. Абрахам слегка дотронулся до паутины проверяя ее реакцию долго она себя не заставила ждать сплетение нитий колыхнулась, дрогнув Стало дражать пытаясь найти чужака. Он хмыкнул смотря на магическое сплетение несколько секунд соображая, что с ним делать. Но как всегда решение было на поверхности, остовалась не потревожить сторожа. Он решил ее просто расплести и направить против создателя. Маг стал осторожно ее расплетать, делая движения руками, напоминающие распутывание клубка. Паутина, висевшая черными склизкими нитями с проблесками защиты имеющие красные и желтые жилки, задрожала, и нити стали медленно и осторожно вытягиваться. Он изучал каждый штрих, сделанный другим магом, и стал туда вплетать свои серые нити. Они стали осторожно вплетаться в закленание тьмы. Паук открыл свой один круглый, жёлты глаз размером с боб. Задача мага была не дать ему проснутся окончательно и подать сигнал тревоги своему создателю, а они именно этого ждут. Честно скажу вам — жуткое зрелище паук с огромным жёлтым глазам. Но давайте определим, что из себя приставляет тело паука. Это — сгусток темной силы, напоминающие это жуткое членистоногое насекомое. Абрахама слегка передернуло, но он продолжал свою тонкую работу, следя параллельно за лестничным пролётом. Боковое зрение ни кто не отменял.
      Вот сплетения стали единым целым, и паук мирно засопел до следующего своего визитера. Маг с облегченьем выдохнул и со всеми предосторожностями шагнул внутрь квартиры. Потом замер, прислушиваясь к себе. Но не уловив вибраций силы, двинулся дальше. На стуле сидела женщина с мертвыми глазами, он заметил, на первый взгляд, очень невинно покачивающийся огненный вихрь. Но просто совсем случайно потянулся к магу плавно разрастаясь. Маг замялся, решая, что предпринять. А смерч нарастал, превратившись уже воронку, доходящею ему до колен. Если он сейчас же ничего не предпримет, то от него останутся угольки.
Он сделал пас рукой, сам еще не зная, что сотворил. В сторону смерча обрушилось дыхание пустоты, накрывая его ледяной коркой и растворяя в начавшем волноваться мире теней. «Силу почувствовала, тварь», — подумал он про себя, смотря на легкие волны под ногами. Не любил он мир теней, но, увы, они с ним напрочь связаны, они отсюда вытягивают силы и отдают их. В этом сером мире теней они умирают, уходя в пустоту, чтобы снова вернутся от туда спустя несколько тысяч лет наполненными силами. Только маги сумрака имеют в этот мир доступ.
      Он переводит взгляд на тетю Любу. У нее сломаны пальцы, и он понял, что ее пытали. Ее тело обожжёно огнем. Неужели, она им сказала, где я живу? Ведь еще ни кто не знает, что Абрахам вернулся обратно со своих походов, ну, если только единицы. В это верить не хотелось. В сердце защемило и стало больно, словно ножом резали по плоти. Нет, не от сознания, что она предала, а от понимания, что она была его любимой женщиной. Той женщиной, которую он столько лет искал.
      Их встреча было очень странной, а произошло это лет десять назад. Просто ночью два человека, гонимые горем, пришли в единственное место покоя; это — озеро в лесу. Они не когда не встречались, но судьба их решила свести вместе в минуту горя. Он вышел из тени деревьев, когда увидел рыдавшую женщину на земле. Ему стало интересно, что произошло, и возможно ее утешить. Хотя он сам нуждался в утешение не меньше… у него погибли все дорогие ему люди: мать, отец, две сёстры и три братика. Он в семье был самым старшим. Он подсел к женщине и негромко спросил:
— Кто заставил Вас лить горючие слезы? — Он тогда еще был двадцатипятилетнем парнем, полным надежды и романтики, а она — двадцатисемилетней женщиной, убитой своим горем. Он еще не успел очерстветь на тот момент. Война не успела его превратить в хладнокровного убийцу. Кем он стал потом. Она подняла на него заплаканные глаза.
— У меня убили мужа, — он прижал ее к себе, согревая теплом своего тела, потому что ее всю трясло то от рыданий, то от холода.
— Проклятая война сколько жизней унесла! — Он лишь поглаживал ее по голове.
— А еще я одна осталась с дочкой на руках. А я так хотела ему подарить наследника, когда он вернется, — снова рыдания взорвали тишину. Абрахам бросил свой взгляд на озеро, оно волновалось, и в нем отражалась небо расплавленного золота. Это было красивое зрелище, и можно было бы наслаждаться этой красотой, но при романтической прогулке. Потом произошло, что-то из ряда вон выходящие.
      Пока он ее успокаивал, близость молодых тел взволновала кровь, и они от успокоения сначала перешли к поцелуям. А потом полетела на землю одежда. Абрахам ощущал под своими руками ее упругие груди, потом стал покрывать льнущие тело, поцелуями прокладывая дорожку к лобку. Ее тонкие изящные пальцы, скользили по спине Абрахама. Они уже не отдавали себе отчета в том, что делают. Он положил ее на спину и скользнул в ее сокровенное место. Касаясь пальцами ее лепестков. Она стала ему выгибаться навстречу. Он нашел ее чувствительное место и стал его касаться. Он сорвал с ее губ стон наслаждения.
— Еще, — прошептала она. Потом его язык проник в ее жаркое лоно, дразня ее легкими прикосновениями. Она выгибалась к нему на встречу. Он ощутил на губах вкус ее соков. Вскоре желание стало невыносимым. Он вошел в ее тугие ножны, подумав про себя — «Похоже, у нее давно не было мужчины», — она стала помогать ему бёдрами, а он все ускорял темп поднимаясь к волнам оргазма. Мир разлетелся на осколки, взорвавшись миллионами ослепительных вспышек наслаждения. Абрахам излился в нее; они обессилено лежали на земле. Так они и заснули.
      А наследующий день они об этом старались не вспоминать. Обоим было стыдно. Но на время удалось горе утопить в страсти. Они потом общались еще месяц. А потом он уехал на фронт снова. Он узнал, что она родила девочку, но младенец умер. Горькое осознания, что у него могла быть дочь, еще больше погружала его в пучину не самых веселых воспоминаний. Он покинул мир теней, потому что стал пить эмоции и вместе с тем силу. Он сел рядом с трупом. Его накрыла лавина из прошлого.

      «Мне уже тридцать пять лет и за спиной одна пустота. Нет, ни счастья, ни любви — одна кровь. Вот мы в городе Дредер. Поступил приказ загнать женщин в храм и сжечь заживо. Их выгоняли оружием из дома, сгоняя в храм. Они плакали, рыдали, просили пощадить. Но он с равнодушием смотрел на них. Враг должен быть истреблен полностью.
      Потом новый слайд из его жизни — они разграбляют город и насилуют женщин на глазах детей. Снова море крови. От этого было противно. А пучина воспоминаний его засасывала. Он — маг равновесия, и его задача — хранить его, а не нарушать. А он с блаженством погрузился во тьму, убивая без оглядки, не думая о чувствах других. Что он сделал хорошего? Вот приютил мальчика и все», — его взгляд случайно упал на часы. Уже было за полдень.  Он вынырнул из своей пучины прошлого. Но на миг перед ним мелькнул мальчик, смотрящий на него с укоризной. Он прогнал непрошеное виденье.
— Прости, Люба, что я был так слеп, — он не стал ее хоронить — не было времени, да и маги могут вернуться. Он просто отдал тело в мир теней, а потом прошел в комнату ее дочери, которую явно насиловали. Все ее тело было изранено. Он тяжело вздохнул и поступил с ней так же, как с ее матерью. Мир их принял шипя и чавкая. Потом он спешно покинул квартиру.
      «Надо поговорить с мальчиком. Его рисунки, которые он успел просмотреть прежде, чем вернуть Максиму альбом, говорили о сильной душевной травме». Вот снова лес и он возвращается в избу.

      Максим сидел и уплетал варение.
— Думаю, нам пора идти. Спасибо за приют, — он улыбнулся бабе-яге. Они прошли через лес на юг. Мальчик еще слаб для длительных переходов, и они делали частые привалы и только к закату добрались до кабака. Они вошли в кабак, к потолку поднимались клубы дыма. Они закрыли обзор. Он прошел к стойке:
— Две кружки пива.
— Максим, ты что будешь? — спросил он.
— Молоко, — они еще заказали жареного поросенка с яблоками. Дворецкий сказал:
— Не самое лучшее место для ребенка. Ведь это — притон.
— Со мной и с тобой он в безопасности, — несколько мужчин глянули в их сторону. Честно, Абрахаму хотелось напиться до чертиков. Они заказали номер на троих. Абрахам решил поговорить с мальчиком.
— Максим, как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, но устал, — маг присел рядом с мальчиком.
— О чем ты мечтаешь? — поинтересовался он. Максим посмотрел растеряно на мага.
— Не знаю, ни о чем. — Маг лишь улыбнулся.
— Совсем? — не верилось ему.
— Если только увидеть мать и отца. А так — ни о чем.
— У тебя в семье родители-маги?
— Нет. Папа не знаю. Меня учил учитель. — Абрахам посмотрел на него задумчиво.
— Почему он перестал тебя обучать? — спросил он.
— Он умер — слава богу, но… — замолчал. Абрахам сказал не громко:
— Но… — подтолкнул он.

      Мальчик вспомнил свое первое поднятие мертвецов. Он долго отказывался поднимать трупы, пока маг его не избил палками. Они пришли на кладбище. Зажгли несколько свечей. Но прежде нашли свежую могилу и раскопали. Он заставил семилетнего мальчика спрыгнуть вниз и нарисовать несколько