Портулан (конвой)

путешествие, впереди ждет отдых. Галеон собирался войти на закрытый рейд Лондона. Медленно, предельно осторожно, он шел, ведомый Дженкинсом, к родной гавани. Еще немного и поступила команда убрать паруса, отдать якорь. Большой поход закончился. Идя мимо галеона, шхуна сэра Томаса отсалютовала ему. Некоторое время спустя моряки сошли на берег.

  Кроме зевак и бродяг, которые были в порту, их никто не встречал. В стороне одиноко стоял джентльмен, высокий молодой человек. Он внимательно смотрел на каждого моряка, сошедшего на берег. Увидев Дженкинса, бросился к нему.
- Мистер Дженкинс? Рад вас видеть. Как там поживает мой приятель Хью?
- Сесиль!  Как ты узнал о нас?
- Это было просто, мистер Дженкинс. Я нанял человека и пообещал заплатить ему два шиллинга, если он сообщит мне эту новость. Почему не видно Хью?
Дженкинс увидел, что к ним приближается сэр Томас и не стал отвечать. Он поискал по своим карманам и вытащил серьгу, что принадлежала Хью.
- Сесиль, - произнес капитан, - нам очень жаль, но старина Хью не вернется. Он ушел в «Поющие кущи», куда уходят души моряков, погибших на море.
- Тебе он велел передать вот эту серьгу, - добавил Дженкинс, -  её носят моряки, что прошли мыс Горн, а Хью был одним из них.
С этими словами Дженкинс вручил Сесильбою серьгу и все немного помолчали. Наконец, сэр Томас произнес:
- Личные вещи Хью и его вознаграждение за этот поход вы получите в свое время. Об этом вас известит мистер Дженкинс.

  Не говоря больше ни слова, Сесильбой откланялся и уехал. Ему тяжело было сознавать, что он лишился человека, к которому испытывал большую симпатию. На берегу залива встретился трактир. Сесильбой зашел в помещение. Бросив на прилавок горсть монет, громко велел трактирщику:
- Всем налить эля! Я угощаю. В память о моем друге Хью, который так не вовремя ушел из жизни.
Удивительно, но некоторые посетители знали его, стали вспоминать, но Сесиль уже никого не слушал, он вышел на берег залива.

  «Прощай, Хью, мой лучший друг. Ты встретился тогда, когда мне нужна была помощь. Ты поддерживал меня и снисходительно слушал мои фантазии. Не бросил меня тогда, когда решалась моя судьба. И даже сейчас, ты не забываешь обо мне. Я заслужу право носить твою серьгу и буду помнить о тебе всегда».
Казалось, парусники на рейде внимательно слушали мысли Сесильбоя и грустно молчали.