ЛАРИОША

                                    ЛАРИОША

  Я и сейчас не могу вспомнить без улыбки товарища по службе в ВМф Ларионова Сашу а попросту - Лариошу. Невысокого роста, коренастый, почти квадратный, его даже в шутку ребята звали «Обрубок». С добродушным выражением лица, добрыми плутовскими глазами, он воп¬лощал в себе полнейшую невинность, хотя, как известно, в тихом болоте все черти водятся.
  Дело было в Дальзаводе, во Владивостоке. Лодка стояла в ремонте, экипаж жил на берегу, в кубрике. Наряды несли так же, как и все, по береговому расписанию: дневальный по кубрику, дежурный, не считая семи человек, что несли вахту на лодке. Лариоша, старшина второй статьи, заступил дежурным по кубрику. Справившись со всеми делами и бумагами, он направлялся обычно в ленинскую комнату, где читал журналы или газеты. При случае мог прилечь с журналом в руках, полностью полагаясь на дневального, но и сам спал чутко с открытыми глазами. Я не встречал такого феномена, но это было так, причем просыпался, не вздрагивая, сразу врубаясь в обстановку и ориентировался, как рыба в воде. Все наши попытки уличить его во сне ни разу не увенчались успехом.
Что смеетесь? - возмущался Лариоша. - Не видите, журнал читаю. - Невозмутимо вставал, откладывал журнал, и его плутовские глаза уже ехидно блестели на ребят по команде: «То-то, и оно. Мальчишки! Молоды еще учить старших». - «Ну и Лариоша», - удивлялись ребята, кото-рые сами попадали впросак. Причем попадали и офицеры, с большими и малыми звездами, явно не мальчишки.
  Но и сам Лариоша неожиданно попался: свою невесту вспомнил, или снилось, что сидит дома за праздничным столом при всех регалиях и соответствующей сервировке, но бдительность потерял полностью.
Наш товарищ по службе, Сергей Шитов, потянул меня за рукав суконки: «Пойдем, посмотришь, как Лариоша книгу читает». Лариоша лежал с открытыми глазами, уставясь в книгу. Что он там видел, я не знаю, но книга была перевернута вверх ногами Шитовым и вставлена в растопыренные руки Саши.
  Дело было вечером, после ужина. Моряков собралось много возле спящего Лариоши. Неужели Лариоша попался? Смех уже висел в воздухе, а Ларионов, вот он, феномен наш - смотрел на всех открытыми глазами, явно еще досматривая свои сны, милые гражданские сны. Наконец, почуяв неладное, проснулся: «Что ржете, жеребцы? Не видите, книгу читаю», - и потряс раскрытой книгой. Хохот сотрясал кубрик. Смеялись до слез: «Лариоша, объясни, где ты научился читать книгу, держа ее наоборот. Лариоша был уличен, как кот. Весь его вид был жалок, но его казнили без пощады, все смеялись и смеялись, и не было сил остановиться, не часто такое бывает на службе.
  И еще раз он попал впросак. Не любил Саша ходить на зарядку, предпочитал отсидеться в гальюне, вроде по большой нужде. Видно, от долгого сиденья задремал он или, как у нас говорилось «длинно моргнул». Ремень висел на дверце, его якорь завалился набок и, похоже, тоже дремал. Не дремал один дневальный, молодой моряк, меньше года службы. Обнаружив дремавшего Лариошу, осторожно снял с дверцы его ремень и передал мне, опасаясь «грозного Лариошу», который отслужил больше, да и по званию старше.
  Ребята вернулись с зарядки, ринулись в умывальник и разбудили дремавшего «спортсмена». Лариоша появился в кубрике с очень озабоченным выражением лица, его руки поддерживали штаны, глаза блуждали по сторонам. Мозг напряженно вспоминал: был ремень или приснилось, что был?
  Группа моряков уже ждала его и, преданно глядя в Лариошины глаза, спрашивала: «Что ищешь, Лариоша?» Тому было не до смеха, но и показать свою беспомощность тоже нельзя. «Так просто», - явно хитрил Лариоша.
  Смех нарастал, что снежный ком. И наконец, рухнул на незадачливого «спортсмена» и, можно сказать, что раздавил его. «Кто взял ремень?» - негодовал Лариоша и кидался от одного моряка к другому, чем еще больше вызывал смех.
  Ремень лежал недалеко от своего хозяина, свернувшись кольцом, точно змея, но ничем помочь ему, не мог.
Обидно ему за своего хозяина: «Экий ты, однако, непутевый, всыпать бы тебе по первое число за такое отношение к службе, а пока держи штаны обеими руками, весели товарищей. Так тебе и надо».

Декабрь 1993 г.