Искупить

верящий глазам. В остальных пока было тихо. Они выбрали правильное время.

Ральф вглядывался, пока мог видеть в утреннем тумане, следя за двумя фигурками, до тех пор, пока они не подошли к ограде.

К ним подошла женщина в платке, возможно та, что была в числе приглашённых на прощальную Ночь Сказок. А может быть, и нет.

Когда ворота за вышедшей парой тихо закрылись и послышались далёкие чужие голоса, воспитатель отвернулся, судорожно сжав в кулак руку в чёрной перчатке, и задёрнул штору.




«Простите, что долго не писал, Порфирий Петрович, всё дела, дела. Да и переезд этот, из поселения(2) в Тобольск, много времени занял. Как Указ высочайший вышел о всеобщем помиловании, мы сразу и засобирались. Многие из бывших тогда в город подались.

Живём скромно, но не бедствуем, грех на судьбу жаловаться. Тобольск — городок невеликий, и от поселения мало чем отличается. Особенно на окраине. Хозяйство небольшое, куры, гуси, даже коза есть.

Здоровы ли вы, не хвораете? Сестра прошлым летом приезжала, говорила, что приболели. Был и у меня кашель, долгий, думал, уж не выдужую, но обошлось как-то, Бог помог. Люди здесь простые, нравы суровые, так ведь и жизнь непростая. Да я уже привык к ним. Жаль, что вы в нашу глушь не заглянете, конечно… Весной и в начале лета здесь особенно хорошо: ягоды, тайга рядом, и гнуса ещё не так много.

Соня моя передаёт вам привет и поклон, находится в здравии, чего и вам желает. Опора и надежда моя. Хозяйство наше небольшое практически на ней, я по мере сил помогаю. Катерине Родионовне уже пятый годик пошёл. Третьего дня корзинку черники насобирала, чем зело довольна была.

Спрашивали вы насчёт дел моих, ну так вот сообщаю, что сан я принял ещё в прошлом году, а теперь прочат в местные епископы. Местные прихожане поддерживают. Это немного смешно мне и странно, ведь достойнее меня есть люди.

Мы с Соней, конечно, стараемся по совести жить. Ребятню местную на поселении грамоте учили (ближняя школа далеко там была). Что же до «чудес»… Не люблю я эти разговоры, но никуда не денешься. Молва здесь идёт быстро, вместо писем она. Про острог я вам рассказывал в прошлый раз, хотя и тайна сия великая есть (шучу). Действительно, стали говорить, что боли я могу снимать, и головные, и другие, сны плохие уводить, детишкам помогать. Мы с Соней уж как могли в этих слухах не участвовали. Но почему меня так быстро с каторги на поселение отправили — подозреваю, не без участия некоторых лиц. О которых я здесь умолчу, и это не в обиду вам, Порфирий Петрович. Недавно вот пришла посылка с оказией, от самого Петербурга шла, в ней триста целковых. От кого — Бог ведает. Чудные дела творятся…

Случилось один раз такое: сынишка местного бортника (пчеловода по-вашему), лет четырёх, по недосмотру забрался на крышу сарая и сверзился оттуда, спиной вниз. Крику было! Собаки забрехали, люди сбежались… Дальше — сидеть только мог, и то с трудом. Отец в отчаянии, мать чуть не слегла сама. Местный лекарь, конечно, руками разводил: он не костоправ, да и тот бы, наверное, не справился, позвонки, сказал, сместились.

Каждый божий день я видел в храме то мать, то отца. Но боли были сильные, не помогали ни настои, ни молитвы. И я решил… попробовать, облегчить страдания. Как раньше, в остроге. Без всякой надежды на успех. Соня поддержала: что ж, попытка не пытка.

Получилось. Спать спокойно стал. А потом подниматься. В том уж вряд ли моя заслуга. Но благодарность людская — она слепа бывает, её тоже выдержать нужно. А уж мы с Соней как рады были… Сейчас ходит с палочкой. Врачам тобольским показывали, говорят, удивительно это, на чудо похоже. Так дети — сами по себе чудо, чему тут удивляться.

Намедни заезжал в город давний мой приятель, Разумихин Дмитрий, если помните такого. Наш «вечный студент»: с годами почти не меняется, всё такой же жизнерадостный, полон идей, глаза сверкают, шевелюра даже не поредела. По каким-то своим делам он в Тобольске был, ну и нас проведать заехал. Хлопнул по плечу и сказал мне: «Ну ты даёшь, дорогуша! С этой бородой на Франциска Ассизского смахиваешь, только в молодости». Пошумел, новости рассказал, оставил мне несколько книг, да и отбыл восвояси. Чудной.

От него узнал, да и другие поговаривают, что в Петербурге неспокойно было, беспорядки. Убили чиновника, и не одного. До нас эти слухи поздно докатываются. Может, и хорошо, что мы далеко от столиц-то ваших. Однако не предвестники ли это грядущих бурь? Это нужно обдумать.

Теперь о главном, о чём мы спорили тогда.

Вспомнил первое письмо своё к вам. Конечно, написано было оно в нервическом состоянии, можно сказать, лихорадочном. Глуп был, да и молод слишком. Всё мне казалось раньше, что искупить вину свою можно лишь бесконечными страданиями, лишениями, а лучше всего даже мученической смертью. И кому бы, спрашивается, от этого стало лучше, от такой жертвы? Никому. И Соня, которая меня к Богу привела, так же думает. А вот просто трудиться, помогать людям, близким и не очень, по мере сил, ведь жизнь нелегка для всех — это и будет путь к искуплению. Которое, может, в конце жизни придёт, а может, и нет, ибо настоящий грех, грех убийства, неискупаем. Зато будешь знать, что стремился жить правильно, по-человечески и сделал всё, что мог.

Слишком я разговорился сегодня, но хотелось сказать очень многое. За сумбурность и обрывочность мыслей — простите. Засим откланиваюсь и остаюсь ждать новостей от вас.



1) Согласно антропологической теории Ч. Ломброзо, существуют «прирожденные преступники», обладающие особыми анатомо-физиологическими и психическими свойствами, делающими их как бы фатально обреченными на совершение преступления. К признакам «прирожденного преступника» учёный относил в т.ч. и неправильную, безобразную форму черепа, раздвоение лобной кости, асимметрию лица, неправильность строения мозга, притупленную восприимчивость к боли и др.


2) До начала ХХ в. наряду с ссылкой на каторжные работы практиковалась и ссылка на поселение. Поселенцам выделяли землю, давали семена и инструменты, освобождали первое время от податей. На поселение в отдалённые места Сибири ссылались все осужденные на каторжные работы по отбытии ими последних; если закон специально не предусматривал изъятий из этого правила, ссылка на поселение была пожизненной.