Институт истории

не в силах справиться с тошнотой. А покрывшийся холодным потом Марк, казалось, пристыл к месту, не сводя остановившихся глаз от продолжающейся демонстрации кадров истязаний и казней.
  - И это только капля в море, - продолжал бушевать с кафедры профессор, - один день из жизни маленького испанского городка пятнадцатого столетия!
  - И что же сделали эти несчастные? - наконец, кто-то выдавил из себя. - Чем так разгневали толпу, что лишили её даже зачатков милосердия?
  - Всего лишь придерживались иных обрядов веры в Бога, чем было принято в этой стране.
  В зале установилась недоуменная тишина.
  - Но... это безумие!
  - Вот, - живо подхватил де Алмейда, - и вы пришли к такому же выводу, едва лишь увидев одну тысячную из того материала, что уже собрали наши ученые. Нам предстоит большая работа, которая возможно поглотит все ваши силы и здоровье, но не даст такого же удовлетворения, как работа астронавта, врача или художника. После этой лекции вам ещё можно вернуться обратно на свои рабочие места. Она и дается на то, чтобы вы смогли спросить себя: готовы ли вы осилить такую страшную дорогу?
  - Да, - протянул один из студентов, после паузы, - тут трижды подумаешь: готов ли ты изо дня в день быть свидетелем подобного зверства, и главное: нельзя ничего изменить!
  - Роль безмолвного свидетеля преступления - самая страшная роль на свете, - подтвердил профессор. - Теперь вам понятно, почему работа нашего института окружена такой тайной?
  - Но почему,- разволновался рыжий Довлат,- нужно покрывать эти знания тайной? Пусть люди знают, что происходило тысячи лет назад, чтобы не совершать подобных ошибок.
  - Хорошее замечание, - одобрил профессор, - но зачем обычным людям знать, что в их жилах течёт кровь предков: убийц, насильников и эксплуататоров? Где гарантия, что напичкавшись информацией о бесчеловечных преступлениях, люди не разбудят в себе дремлющий ген бессмысленной жестокости? Плоды с "древа познания" часто бывают отравлены.
  - Но современные люди уже хорошо знают, как нужно относится друг к другу.
  - Не скажите! Наш институт был образован после того, как два столетия назад один из командиров отряда астронавтов, высадившись на планете Сварог системы Медузы, вдруг поднял мятеж и объявил себя диктатором. Этот человек принудил членов своего экипажа и аборигенов к самым возмутительным вещам: он в грубой форме попирал их честь и достоинство, и стоило больших трудов призвать отщепенца к ответу. Когда стали выяснять причины этого странного преступления, то выяснилось, что он интересовался историей Древнего Рима и прочитал кучу книг про римских императоров. И эта информация настолько вскружила ему голову, что он отважился на преступление.
  - Он, наверное, подхватил вирус безумия? - предположила единственная девушка среди студентов аудитории. - Но все эти ужасы происходили в незапамятные времена.
  - Вы зря думаете, что всё это было так уж давно: мировые войны сотрясали мир без малого тысячу лет назад. В контексте истории - миг! Нет, наша задача состоит не в том, чтобы рассказать миру, какое кровавое и мерзкое прошлое у него позади, а не допустить его возвращения. Парадокс, но часто история движется по спирали, каждый раз повторяя одни и те же события только в разных странах и на разном производительном уровне, поэтому мы должны тщательно изучить причины возникновения неравенства в обществе, и последующие за этим войны за власть, богатство и земли.
  На лицах слушателей при последних словах отпечаталось такое недоумение, что де Аламейда поспешил объяснить:
  - Конечно, все мы понимаем, что никто не сможет съесть больше, чем вмещает его желудок или нацепить на себя три костюма, и уж, конечно же, самой по себе Земле нет никакого дела до человечества (ведь оно всего лишь один из видов жизни), поэтому делить её глупо и бессмысленно. Да что - Земля! Представьте себе, что люди, ещё не имея технической возможности посетить Луну или Марс, покупали на этих планетах участки поверхности, и считали их только своими.
  - Вы... шутите? - это уже выдохнул из себя Марк, у которого от всех этих откровений голова шла кругом. - Зачем мне антиматерия, если я не смогу в ней существовать?
  Профессор тяжело вздохнул.
  - Вот,- сказал он, отключая мониторы на столах студентов,- подумайте обо всех этих несуразностях, и завтра утром я жду в аудитории тех, кого они заинтересовали.
  Марк не спал всю ночь, нервно перелистав все предложенные роботом-куратором учебники. На страницих книг потрясали копьями древние шумеры и чудовищно расправлялись с завоеванными племенами жестокие до откровенного зверства ассирийцы.
  Что же происходило когда-то на его  такой ласковой и доброй планете? Об этом не хотелось думать, и уж конечно, не было ни малейшего желания посвятить остаток жизни выяснению причин канувшего в лету коллективного безумия. Почему из миллиардов людей, заселявших Ойкумену, именно Марк должен был переступить через себя и погрузиться в пучину проблем тысячелетней давности?
  Утром перед началом занятий профессор заглянул в аудиторию, и на его лице промелькнула улыбка. Все студенты оказались на месте: и рыжий Довлат, и синеглазый серьезный Марк, и остальные, тщательно отобранные приемной комиссией кандидаты. Хорошо, что они ни в ком  не ошиблись, и воспитанное обществом чувство ответственности привело этих отчаянных парней и девушек к готовности расчищать авгиевы конюшни своих предков. История всегда выбирает подобных людей для служения себе, в какую бы эпоху они не жили.
- История - наша мать, - сказал им де Аламейда, начиная лекцию, - и насколько подчас  ни были невероятно грязны жестоки её страницы, мы должны  уважать наши истоки, изо всех сил стараясь не повторить  ошибок предков, но и гордясь их достижениями. Сегодня вы посвящаетесь в рыцари истории, и должны будете служить Институту без страха и упрека. Перед вами стоит нелегкая задача  вовсе не осудить и с презрением отвергнуть темные инстинкты наших предков, а понять, простить… и полюбить человечество  таким, какое оно было ещё в колыбели цивилизации.  Ведь они – это мы.