Страдать опасно.

Страдать опасно.

  - Мне приснился кошмарный сон, - со вздохом, произнёс Ярошевский. – Пробираюсь я, значит, по какому-то незнакомому городу. Где за каждым поворотом меня поджидает опасность. Прежде всего, я не знаю, куда пробираюсь. А прежде, чем опасность реализуется, я уже знаю, что она есть, но не могу предотвратить. Проснулся в холодном поту. Кажется, меня убили во сне.
  - Вполне нормальный сон, - усмехнулся Немиров. – Как сама жизнь. Всё, что с нами происходит, происходит по нашему желанию. Даже самые кошмарные вещи. Но, мы не можем предотвратить возникновение такого желания. Мы хотим страдать.
  - Что за чушь, - поморщился Ярошевский. – Я не хочу страдать.
  - А как вы тогда будете жить? – Удивился Немиров. – Чистое наслаждение, - это героиновый наркоман на диване. Кроме наслаждения ничего не существует, даже его самого. Если запас наслаждения достаточно велик, он и умирает так, в наслаждении. Если наслаждение заканчивается, наступает страдание. Что и заставляет его отлепиться от дивана и начать жить дальше.
  - Влачить жизнь, - уточнил Ярошевский.
  - А разве не все мы, влачим свою жизнь, - поднял брови Немиров. – К смерти? Разве мы не знаем, что старость, болезнь и смерть, - гарантированы каждому? Что заставляет нас жить дальше?  Нас заставляет жить поиск наслаждения и ожидание того, что невозможно пережить, - счастья. Счастье, - это морковка перед носом у осла в человеческом теле. А избегнуть удара хлыста по бочине, - это наслаждение. Но, если нет хлыста и морковки, - не будет и жизни.
  - Кто-то должен держать в руках, - ухмыльнулся Ярошевский. – Хлыст и морковку.
  - Сам человек и держит, - кивнул Немиров. – Кому же ещё? Он отгораживается от смерти тысячью хлыстов и тысячью морковок. Которые не существуют нигде, кроме как в его уме. Жизнь человека, это маниакально-депрессивный психоз, весьма похожий на ваш кошмарный сон.
  - Это ваша мизантропия, - с досадой, возразил Ярошевский. – Я отказываюсь её признавать.
  - И правильно делаете, - согласился Немиров. – Нельзя признавать очевидное, или умрёшь. Но, в психику человека встроен механизм, позволяющий преодолевать очевидность. Это тот проблеск знания, который вы ощущали во сне перед событием, которое ещё не произошло. В этот миг, вы вольны выбирать. Научиться этому сложно, но можно. И если перенести такое умение в реальную жизнь, то можно направлять события.
  - Звучит, как «плод познания», - с усмешкой, заметил Ярошевский. – И что же вы выбрали?
  - То же, что и вы, - пожал плечом Немиров. – Проснуться. Чтобы влачить свою жизнь дальше. Вам никто не давал право научиться ходить. Но, когда вы научились, то можете идти вправо или влево.
  - То есть, - в голосе Ярошевского прозвучал сарказм. – К Добру или ко Злу?
- Вы можете научиться получать удовольствие от страдания, - вздохнул Немиров. – А можете научиться ожиданию блаженства. Страдание опасно, как сама жизнь, которую оно продлевает. Блаженство желанно, но несовместимо с жизнью.
  - И в чём же решение психодрамы? – Недоумённо спросил Ярошевский.
  - У меня нет решения, - Немиров развёл руками. – Я просто попытался объяснить то, что знаю сам. Существует вполне практичный механизм, чтобы управлять своей жизнью. Он находится не в философских теориях, не в религиозных книжках. Он находится в вашей голове. Это, чёрт возьми, просто печатная машинка, если так понятней. Никто не избавит вас от драматизма жизни. Но, вы можете сами писать свою драму и играть в ней.
  - А если я не могу печатать? – Прищурился Ярошевский.
  - Тогда, вы вообще ничего не можете, - ответил Немиров. – Ложитесь на диван и спите. Кто-нибудь напечатает у вас на лбу.