Право слева.

Право слева.

  - Так был ли Христос? – Спросил Немиров.
  Монах сплюнул на пол табачную крошку.
  Какой религии был этот монах? Любой. Был ли он монахом вообще? Не имеет значения. Он был умным. Это единственное, что имеет смысл. Именно поэтому, Немиров сейчас сидел с ним в келье или, может быть, в ските посреди леса или на краю ночи. Горела свеча.
  - Как хочешь, - пожал плечом монах. – Желание, это самое сильное, что есть во вселенной. Это закон.
  - Это мистика, - возразил Немиров.
  - Вам уже тысячу раз сказали, - вздохнул монах. – Что прошлое и будущее существуют лишь в виде спектра возможностей. Вы учите азы квантовой физики в школах и университетах. Вы пользуетесь смартфоном. Но, продолжаете жить в линейном мире средневековой схоластики.
  - Мир линеен, - хмыкнул Немиров. – Из этого, - вытекает то. Это как раз то, что постижимо умом.
  - Это не ум, - покачал головой монах. – Это взгляд рыбки из аквариума. Возможности тела не дают выбраться из него, чтобы познать природу реальности. Но, вы же не рыбка. Вам в падлу мыслить телом.
  - Мозг, это тоже тело, - заметил Немиров.
  - А Нильс Бор и Гейзельберг, - удивился монах. – По-вашему, мыслили жопой? Они ещё в 1927-м году сформулировали принцип неопределённости вещества и энергии. Что вошло в структуру квантовой физики, как «копенгагенская интерпретация». Про Эйнштейна-то, хоть слышали?
  - Ну, «общая теория относительности»…, - не слишком уверенно, ответил Немиров.
  - На которой основана «копенгагенская интерпретация», - кивнул монах. – Из которой следует, что события, происходящие в прошлом, происходят всеми возможными способами. Независимо от того, что хранит ваша память или бумага, которая всё стерпит. Вы же логики хотели? Вот вам логика.
  - А Христос где? – Упорно спросил Немиров.
  - Я бы вам сказал, где, - ухмыльнулся монах. – Но, что это будет для вас значить? Согласно экспериментальной квантовой физике, реальности без наблюдателя не существует. Вы видели Христа?
  - Нет, - ответил Немиров.
  - А если бы увидели, прямо перед собой, - монах приблизил лицо к Немирову. – Как бы вы отличили Его от Сатаны? По рогам, что ли?
  Немиров отшатнулся.
  - Ваша реальность зависит от ваших интерпретаций, - снисходительно сказал монах. – Без них существует лишь поле энергии, как вам объяснили ещё в начальных классах школы. Ум вычленяет из него предметы, давая им имена, - как вам написали в Библии. То, что ум существует не в физическом мозге, наука уже открыла. Но где? Если не в том же поле энергии, из которого он творит всё, включая физический мозг? Так кто здесь Творец? Вы всё ещё продолжаете искать Бога?
  - Бог один, а людей много, - сказал Немиров.
  - А где будут все эти люди, - губы монаха растянула змеиная усмешка. – Если вы умрёте прямо сейчас? Где будут они, со всеми их науками, теологиями, Христами и дьяволами? Где будете вы? Вы можете предполагать, где вы будете. Вы можете предполагать, что мир будет продолжаться. Куда он будет продолжаться, если время существует лишь в вашем уме, только сейчас?
  - Кажется, я знаю, для чего создана «копенгагенская интерпретация», - медленно произнёс Немиров. – Для счастья. Она конвертирует ничто в нечто. Счастье, это эволюционный механизм, позволяющий ожидать то, что невозможно пережить. Без этого род человеческий прекратится.  «Интерпретация», - это консенсус, чтобы жить дальше, как будто реальность существует. Чтобы человек мог жить в мире человека.
  - Или Дьявола, - монах поаплодировал. – «Честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой».  Так живите с миром, вы создали его не для того, чтобы быть распятым, а я умываю руки.
  Внезапный порыв ветра задул свечу.