цвет!
Расцеловав Лизу и отдав ценные указания, Вера Андреевна уехала.
Лиза немного походила по квартире, полила цветы, любительницей которых была мать, и услышала, как открывается входная дверь.
За несколько дней, прошедших после возвращения (или нужно сказать появления?) Егора, ей стало гораздо интереснее проводить время в Москве. Нет, не то, чтобы проводить, просто интереснее! Она прекрасно понимала, что нравится ему. И была благодарна ему за то, что он не «пристает». Ну это понятно, ведь он не мальчишка! Ей было приятно проводить с ним время… После некоторых размышлений Лиза решила считать его противником, достойным её самой.
- Кто дома? – Он стоял, опираясь локтем о косяк двери.
- Только я.
- Какая досада! А я думал, что дом полон людей, гостей всяких…
- Сочувствую тебе. Можем кого-нибудь позвать.
- Ну, уж нет! Мучайся со мной одна! Для начала покорми…
- Знаю, знаю! Ты от Фокса весточку притаранил.
- Ах, ты мой цитатник! – засмеялся он.
Лиза разогрела ужин, поставила на стол тарелки.
- Егор, тебе хлеб нужен?
- Пожалуй, нет. А ты не будешь ужинать? Хоть посиди со мной! Хочешь, сходим, погуляем? – Последняя фраза вышла довольно шепелявой, потому что он произнёс её уже с набитым ртом, как мальчишка.
- Куда?
- Например, на Ленинские горы, к университету. Оттуда очень красивый вид. Вся Москва перед тобой.
И они действительно поехали на Ленинские горы и очень долго там гуляли. Лиза захотела мороженого, причём, срочно, сей же момент. Они подошли к мороженщице, торговавшей неподалёку, Лиза выбрала «сахарную трубочку». Когда Егор увидел, как она ест мороженое, прихватывая губами вафельный рожок, у него перехватило дыхание. Чтобы придти в себя, ему пришлось сделать два-три глубоких вздоха.
Потом долго стояли на смотровой площадке.
- Это здесь были Герцен и Огарев?
- Ну, может не буквально здесь, но были.
- А почему они Воробьёвы горы?
- Потому что Москва, как Рим, стоит на семи холмах. Это вот один из семи холмов. Что касается названия, тут, по-моему, была деревня Воробьёво. Сзади за нами университет, эти здания построили после войны. А раньше университет был на Моховой. Это во-он в той стороне.
На фоне закатного неба были видны высотные силуэты Москвы. Егор показывал Лизе, куда смотреть, и рассказывал, где что находится. Самым красивым отсюда показался Лизе Новодевичий монастырь. В вечернем воздухе он казался окутанным дымкой, «как княжна фатой». А за Лужниками, далеко-далеко впереди видно что-то кремлёвское.
- Что вон там?
Он наклонился, прикоснулся щекой к её щеке. Ну, чтобы лучше рассмотреть, понятное дело! – Это колокольня Ивана Великого.
Стало прохладно. Лиза зябко передернула плечами.
- Замерзла, сестрёнка? – Егор быстро стянул с плеч куртку и завернул в неё Лизу, а потом обнял, прижав к себе спиной.
- Господи, какой ты тёплый!
Он опустил голову и потёрся щекой о её висок: - Я не тёплый, я – горячий. Ты не устала? Хочешь, поедем домой?
- Почему ты всё время спрашиваешь, не устала ли я, обедала ли я?
- Потому что ты ещё маленькая, о тебе нужно заботиться. Слушай, а когда вернутся наши?
- А ты хочешь устроить оргию и опасаешься?
- Конечно. Дядька пообещал оторвать мне голову.
- Тебе оторвёшь! А за что?
- Да так. На всякий случай.
- Ну, тогда, пока их нет, пошли, устроим оргию!
Дома они зажгли свечи, слушали музыку, танцевали. Часа в четыре утра вернулись Николай Иванович и Вера Андреевна. Оргия, естественно, на этом окончилась. Прощаясь с Лизой, Егор поднёс к губам её руку, поцеловал и прошептал: - Спасибо за вечер. Не хочешь завтра пойти потанцевать?
- Куда?
- Куда-нибудь, где нам не помешают.
- Почему?
- Потому что танцевать – единственная возможность обнимать тебя на законных основаниях. Спокойной ночи, сестрёнка!
Утром завтракали втроём: Николай Иванович, Вера Андреевна и Лиза.
- Коля, а что Егор делает по утрам?
- Качается… Лиза, а почему ты не спрашиваешь, где Егор? Знаешь?
- Нет.
- Ну-ну. Где вы вчера были?
- У университета. А откуда вы знаете, что мы где-то были?
- Практика.
После завтрака Лиза собралась мыть посуду, но пришедшая Антонина Андреевна, дальняя родственница Николая Ивановича, которая вела хозяйство в доме, прогнала её от мойки.
- Спасибо, Антонина Андреевна, я помыла бы.
- Я сама вымою. А вы ручки берегите, есть кому целовать!
- Кому? – с интересом спросила Лиза.
- Что ж я не вижу? Вон парень аж задыхается! Но вы ухо с ним востро держите! А человек он очень хороший. А батюшка его покойный, царствие ему небесное, какой человек был! Не дожил, не повидал Егора, какой он теперь…
- А Егор похож на отца?
- И да и нет. Что на обед делать, на ужин?
- Какое-нибудь тушёное мясо, салат, - Лиза улыбнулась, вспомнив, как Егор говорил про это в кафе. Демонстрируя равнодушие, она отвернулась к окну, где за шторой на подоконнике в коробке из-под торта спала любимица Николая Ивановича, четырёхцветная кошка Пуся. Это не было её законной жилплощадью, но по необъяснимой причине кошка предпочитала коробки из-под покупок своей замечательной корзинке с мягким одеяльцем.
- Вы ужинать-то будете?
- Кто? Я?
- С Егором. Или опять куда-то собираетесь?
- Антонина Андреевна, в этом доме все какие-то экстрасенсы. Вы тоже? А мама не спрашивает?
- Чего тут спрашивать? И так всё видно.
- А почему Николай Иванович сердится? На меня? Или на Егора?
- Он не сердится. Лиза, он к вам очень хорошо относится, как к дочери. И не сердится он. Он боится, что Егор обидит вас.
- А может обидеть?
- Что делать? Мужик!.. А там, в Ленинграде-то, у вас, Лиза, есть кто?
- Да вроде как жених.
- Вот это ситуация! А Егор-то знает?
- Я и сама не знаю…
-Что же будете делать?
- Не знаю.
Помня о предложении Егора пойти потанцевать, Лиза ждала наступления вечера и привела себя в состояние повышенной боевой готовности: серое шёлковое платье, пепельные волосы заколоты в узел. А у двери ещё стоят наготове изящные серые туфельки! А духи!.. Враг будет повержен. Правда эрудиция тихонечко прошептала: «Кто был охотник? Кто добыча?» Но Лиза щелчком загнала эту мысль подальше.
«Хорошо, что мама и Николай Иванович всё время куда-нибудь уходят, - подумала она, - им хорошо вместе. Мама счастлива, и слава богу! А я?» Лиза испытывала что-то вроде зависти к матери, столь непохожа была теперешняя жизнь Веры Андреевны на ту, которую Лиза наблюдала в течение своего детства.
Вечером (или это уже называется «ночью»?) они поехали в какое-то танцевальное заведение. Потанцевали, выпили по коктейлю, снова потанцевали. Но Егор не рассчитал, было очень шумно, и слишком много народу вокруг, подумала Лиза. Чтобы говорить, он наклонялся к Лизе, почти касаясь губами её щеки. А, впрочем, может быть, именно всё рассчитал. Ей стало смешно, она хихикнула.
- Что, дорогая?
- Я так. О своём, о девичьем. Держу пари, ты сейчас спросишь, не устала ли я.
- Не устала ли ты?
- Конечно, устала! Ты посмотри на часы: без четверти три!
- Я готов на руках отнести тебя домой!
- Лучше на машине.
- Я и в машине могу взять тебя на руки.
- Не сомневаюсь.
Уже почти дома на лестнице Лиза спросила:
- Егор, в котором часу ты просыпаешься?
- Завтра? В шесть.
- Уже сегодня! Егор, у тебя же совсем не остаётся времени поспать. Мне очень жаль. Выспишься завтра вечером.
- Увы, сестрёнка. Завтра я ложусь в госпиталь.
- Что случилось? Ты заболел?
- Нет, дорогая, успокойся. Это просто диспансеризация. Ненадолго.
Ты не уедешь без меня?
Они стояли на лестнице у окна. Он положил руки ей на плечи.
- А к тебе можно будет приходить?
- Я мечтаю об этом. Мы созвонимся. Всё, маленькая. Быстро спать!
Егор уехал в госпиталь рано утром. Они не простились. Прошло несколько дней. Он позвонил ей и сказал, что, если она сможет приехать, то он будет очень рад. Она внимательно выслушала его объяснение, как лучше доехать до госпиталя. Лиза очень волновалась. Она успокаивала себя, ведь не произошло ничего страшного, но ничего не помогало. Когда она доехала до больничного комплекса в этом пригородном парке Москвы, её щеки горели, как на первом свидании.
Выходить за ворота не разрешалось. Егор честно стоял у проходной, как договаривались. На нем были чёрные джинсы, водолазка, кроссовки. Ей очень хотелось бы незаметно подойти к нему, но он не сводил глаз с ворот. Увидел. Черные глаза заблестели. Он подхватил её на руки, покружил, поставил на ноги и осторожно поцеловал в щеку: - Привет, сестрёнка!
- Егор, как дела? У тебя всё в порядке? Я всё-таки воспринимаю больницу как место для больных.
- Ну, ты же видишь, какой я здоровый! Детка, у нас всего два часа. Я хочу, чтобы ты вернулась домой засветло. Здесь огромный парк, пойдём куда-нибудь, отыщем скамейку. А что это у тебя за мешок?
- Я принесла тебе яблоки и пирожки. Антонина сказала, что ты их очень любишь.
- Милая, ну я же тебе говорил, здесь очень хорошо кормят.
- Давай не будем спорить!
- Давай. Я ужасно соскучился.
В дальнем и довольно укромном уголке сада нашлась скамейка. Они сели. Егор взял её за руку: - Девочка, я скучаю без тебя… - И он потянулся к её губам. Это был такой нежный поцелуй, которого она просто не ожидала. И вдруг откуда-то сбоку раздался молодецкий окрик:
- Эй, целуй крепче!
Егор оторвался от Лизы, обернулся в ту сторону, откуда раздался крик. Ухмыляясь, по соседней дорожке шагали два парня.
- Идите, идите! Пейте ваше пиво! Как вы мне надоели!
Лиза улыбалась.
- Малышка, ты хорошо реагируешь. Ну, как дома? Чем занимаешься?
- Да ничем. Читаю, смотрю телевизор, гуляю. Когда мне ещё приехать?
- Не надо. Мне будет очень тяжело, ты приедешь, а побыть наедине мы не сможем. Меня скоро отпустят, и мы с тобой съездим под Серпухов к моим друзьям. Там река Протва. Это такая красота! Там есть один островок. Сказка! Мечта! Такое раздолье! Там такая рыбалка! Впрочем, это уже лишнее… Это я промашку дал. Признаю свои ошибки. Как это по-латыни? Colpa mea! ...
Как обычно бывает, два часа пролетели быстро. Егор довёл её до ворот, остановил такси, которое только что привезло кого-то к воротам медицинского комплекса.
- Пообещай мне, что сразу же пойдешь домой, а то я буду волноваться!
Лиза думала, что он поцелует её, но Егор только подержал её руку и, посадив в машину, подмигнул ей.
Когда она вернулась домой, там никого не было. Мать и отчим ушли в театр. Лиза вошла в комнату Егора и села на диван, огляделась по сторонам. Фотография отца в рамке на стене. Одна стена совершенно спортивная: теннисная ракетка, боксерские перчатки, нунчаки. В углу какой-то сложный тренажёр, с потолка свисает большая боксёрская груша, Лиза знала, она называется макевара. Какое «вкусное» слово!
Егор вернулся через несколько дней. Целый день он бегал по магазинам, закупая продукты для пикника. Три огромных коробки были поставлены в багажник, Николай Иванович на несколько дней отдал Егору машину. Вечером за ужином Егор объявил:
- Родители дорогие! Завтра с утра мы с Лизой едем в Серпухов.
- …?
- Погода хорошая, покупаемся, позагораем.
- Да, рыбку половите, отдохните. – Это Николай Иванович взял себя в руки. – За Лизой присмотри, чтобы не обгорела, не перекупалась, не простудилась.
- Присмотрю. Вера Андреевна, вы не беспокойтесь, всё будет хорошо.
Лизе было почему-то страшно, словно ей опять шестнадцать лет. Вечером она собрала сумку, предусмотрела, кажется, всё.
В дверь постучали: Егор.
- Мы за час соберёмся? Часов в 7 – 8 нужно
