(историю своей жизни мне рассказала моя тетя).
- Машенька, сегодня тебя вечером сватать приедут! - сказал дочери Максим.
- Сватать. За кого, тятенька?
- За Володьку Вдовина из Родников.
- Не знаю я его, тятенька, да и знать не хочу. Молода еще, не нагулялась.
- Цыц, не нагулялась. Сказано, что вечером сваты будут. Восемнадцать уже, в старых девках, что ли хочешь засидеться, - сказал, как отрезал, отец.
- Маменька, - упала Машенька матери в ноги, - не губите. Не хочу я за не любого идти!
Аксинья, только руками развела:
- Стерпится- слюбится.
Вечером приехали сваты. Маша украдкой из окна взглянула на жениха. Высокий, стройный, красивый, он пришелся ей по нраву.
Румяная, добродушная сваха, войдя в дом, запела звонким голосом:
- Как по морю, морю синему,
Одинокий Лебедь плыл.
А навстречу волной быстрою,
Принесло к нему Лебедушку.
Не у вас ли, та Лебедушка,
Что так Лебедю полюбилась?
- Ой, у нас, у нас, та Лебедушка! Ой, у нас, у нас, та красавица, - отвечала сватам Аксинья, - того лебедя дожидается.
Машенька, пунцовая от стыда, принаряженная для этого случая, вышла в горницу, поклонилась гостям, не зная, что делать дальше.
Шустрая сваха, ухватила ее за руку и подвела к жениху.
- Берешь в жены? – спросила она его.
- Беру!
- А вот сейчас и запьем невесту!
Аксинья быстро поставила на стол четверть самогона, соленых огурцов, сала, пирогов, принесла стаканы, ложки.
- Проходите, гости милые, за стол, усаживайтесь, да наливайте горькую. Горько мне, ведь отдаю родную дочку в чужие люди, - заплакала Аксинья.
- Полноте, какие мы чужие, - ответила ей мать жениха.
У нас новая доченька, у вас новый сыночек.
Выпили по стакану: запили невесту и жениха.
Выпили по второму: за новую родню. Выпили по третьему, договорились о свадьбе.
Свадьбу решили играть на Михайлов день. Машенька, почти что смирилась. За осень и с женихом познакомилась поближе, и подружки все завидовали ей. Жених, как говорится, был, что надо!
В новой семье она сразу подружилась и со свекровью, и со свекром, и деверем Иваном, который был младше ее мужа на год.
По вечерам, после работы Вдовины собирались обычно ужинать всей семьей за большим обеденным столом. Машенька, сидевшая напротив деверя, все чаще и чаще ловила на себе пристальные взгляды Ивана и мучительно краснела. Ей очень нравился Иван.
Большие, с поволокой черные, почти цыганские глаза деверя, постоянно встречались с ее глазами. Неожиданно и для себя, она стала искать его взгляд. При случайном прикосновении его рук, у нее сладко замирало сердце. Однажды ночью, лежа в супружеской кровати с мужем, она неожиданно для себя поняла, что любит Ивана.
Через год родилась дочка Римма. Едва ей исполнилось два месяца, как началась Великая Отечественная война. Володя и Иван ушли на фронт.
Письма от них приходили редкие и читали их всей семьей. Маша украдкой брала письма Ивана, которые свекровь прятала за образами, прижималась к ним лицом, и ей казалось, что это Иван ласкает ее своими руками.
На третий год войны почтальон принес казенное письмо, в котором говорилось, что рядовой Владимир Вдовин пропал без вести в бою под деревней Васильевкой Курской области.
Теперь письма приходили только от Ивана, и между строчек Маша читала: » Жди меня».
Перед самым концом войны, она ушла жить в родительский дом. Отец умер, а мать сильно болела. С надеждой ждала Машенька весточки от Ивана, но писем не было.
Мать после смерти отца прожила недолго; похоронив ее, Мария осталась одна с дочкой.
После войны в село возвращались, оставшиеся в живых, фронтовики. То здесь, то там играла в их честь гармошка, бывшие солдатки расцветали на глазах, дождавшись своих мужей, она же была и не вдова, и не мужняя жена.
В конце сорок пятого, ночью, кто-то тихо постучал ей в окошко. Она подошла и обомлела. В сумерках ей показалось, что это Володя. Ей было стыдно самой себе признаться, что она не хотела его возвращения. Трясущимися руками открыла дверь и упала в руки Ивана. Он целовал ее волосы, глаза, губы и без конца шептал: «Как же я долго этого ждал, родная моя!».
В эту ночь она впервые почувствовала себя любимой женщиной.
Под утро Иван возвратился в родительский дом, но с этого дня все ночи для них стали ночами украденной любви.
У кого они крали любовь? Они и сами не знали это. Прятали ее от деревенских сплетниц, от самих себя, от родителей Ивана.
Вскоре Машенька забеременела, и скрывать это было уже невозможно. Иван поставил в известность родителей, которые уже давно догадывались, где проводит ночи их сын, и дали согласие на их свадьбу.
На этот раз не было никакого сватовства. Свекровь и свекор пришли в гости к Машеньке и внучке, договорившись, что раз уж так вышло, в субботу посидеть с ними за праздничным ужином.
Счастью Машеньки не было конца. Приготовив нехитрое угощение, она вышла в погреб за соленьями, а вернувшись, увидела у крыльца Владимира, обнимающего дочку.
Взгляд Владимира мгновенно упал на живот Марии.
- Кто отец ребенка?
- Иван.
- Он живой?
- Живой.
- Убью!
Машенька зарыдала, за ней заплакала Римма.
На крик прибежали соседи.
Наутро все село гадало: « Что же будет?».
«Люблю я тебя, а потому и прощу, - сказал он ей ночью, поэтому я и выжил там, в плену у немцев».
Брату сказал коротко: « Не попадайся на мои глаза. Убью».
Иван уехал в Ростов, женился, и неслышно было от него, как говорится, и ни духу, и не слуху, даже на похороны родителей не приезжал.
Летом Машенька родила сына и назвала его Ваней.
» Иван Иванович родился», - шутили про него в селе. Мальчик подрастал и становился копией своего отца.
Никто в селе не слышал ссор в семье Вдовиных, все вроде бы наладилось, все, как у всех: работа, домашние хлопоты, подрастающие детки. Никто и не догадывался, как каждый день и ночь, молча, плакало сердце Машеньки, смирившейся со своей судьбой.
Осталась ей от их любви с Иваном, только алая косынка, которую он привез ей в подарок с войны, и сын, называющий отцом, Владимира.
Ничего не поделаешь, судьба!
|
Хорошо написала, ... Горько