Вилы.
- Жизни не хватит, - сокрушённо сказал Ярошевский, складывая газету. – Разобраться в хитросплетениях экономики и политики. Всю жизнь учусь, да видимо, дураком помру.
- Хотите, объясню? – Усмехнулся Немиров. – По-простому?
- У человека ровно столько тщеславия, - насмешливо заметил Ярошевский. – Сколько ему не достаёт ума.
- Согласен, - рассмеялся Немиров. – Поэтому, сразу признаю себя дураком, живым.
- Вы тщеславны, как джокер, - поджал губы Ярошевский. – Который считает себя самым умным, при любом раскладе.
- А на кого ещё положиться дураку? – Удивился Немиров. – Вокруг одни умные, которые его непременно обманут. Поэтому, дурак не шелестит газетой. Он вытирает газетой задницу и идёт себе дальше по жизни.
- Ага, по пустым черепам умников, - саркастически кивнул Ярошевский. – Вы это хотите сказать?
- Я ещё ничего не сказал, - развёл руками Немиров. – А вы уже дважды обвинили меня в смертном грехе.
- Покайтесь, - кратко предложил Ярошевский.
- В стране дураков грешных нет, - с улыбкой, ответил Немиров. – Там не в чём блудить. Но, в детстве, я был намного умнее, чем сейчас. Меня воспитывали дедушка с бабушкой, весьма интеллигентные люди. Я рос в библиотеке умных дедушкиных книг. Но, когда вырос достаточно, чтобы выйти на улицу, мне сразу разбили нос.
- Эка невидаль, - пробормотал Ярошевский.
- Тогда, я сжал кулаки, - продолжал Немиров. – И начал наращивать мускулы…
- И побили всех, - прервал его Ярошевский. – И этот инфантильный опыт стал основой вашей дурацкой мудрости.
- Не этот, - покачал головой Немиров. – Я был задохлик и никогда не смог стать атлетом. А были такие, кому не надо было становиться, - они уже были.
- Поэтому, - хмыкнул Ярошевский. – Вы начали наращивать мускулы ума.
- Ничего подобного, - ответил Немиров. – Я начал терять невинность. Я не утратил умения играть в шахматы, но научился преферансу, ножевому бою и боям без правил. Я наращивал мускулы тела, просто, чтобы не сдохнуть. А те, кому сила была дана от рождения, - её просто пропили. Я им простил свой разбитый нос. Теперь, я прихожу на их могилы и иду дальше по жизни. А они лежат в земле.
- Вы злорадствуете? – Осторожно предположил Ярошевский.
- Нет, - сказал Немиров. – Там лежит почти всё моё поколение. Я один из чудом выживших, задохлик. Этому поколению было дано всё. Но, в 91-м году, они отдали всё за стакан ельцинской водки и бумажку от сникерса. У них не было иммунитета ко злу. Они не потеряли своей дворовой невинности. Если бы какой-нибудь Гитлер полез на их двор, - они бы встали стеной. И те, кому разбивали нос, и те, кто разбивал. Но, их взяли изнутри. Им запутали мозги экономикой, политикой, либеральными реформами. Всей той мудистикой, которую вы, взрослый человек, так тщательно изучаете по газетам и интернетам.
- А что, по-вашему, не мудистика?! – Раздражённо повысил голос Ярошевский.
- Земля и воля применить силу, - твёрдо сказал Немиров. – Большая Бомба, а не дутое ВВП и высосанные из пальца проблемы геев. В 91-м году Россию защитил от полного уничтожения только ядерный щит. Не Ельцин со своими умниками. А десяток безбашенных генералов, которые имели доступ к ракетам. Вот их-то и убоялась Америка. Как она боится сейчас крохотную ядерную КНДР. Это умников можно купить. А дурака Ким Чен Ыра не купишь. Он сам, со своим смешным пузом, сядет на ракету и полетит в Америку.
- И вы считаете, - несколько ошеломлённо, произнёс Ярошевский. – Что такая безумная ситуация в мире, - это хорошо?
- Нет ничего хуже, чем беззащитность сильного народа, - ответил Немиров. – Моё поколение расплатилось жизнями за свою наивность. У всего народа выдурили страну за горсть либеральных цацок. А между народами правит сила, так было, есть и будет.
- Это круто сказано, - усмехнулся Ярошевский. – Но, прошло почти тридцать лет, мы живём в другом мире.
- Мир всегда один и тот же, - возразил Немиров. – Против лома нет приёма. На нём вянут все бумажные договоры и бумажки с дохлыми президентами.
- Скажите это новому поколению, - ухмыльнулся Ярошевский.
- Их два, - ответил Немиров. – Есть чуждая компрадорская поросль, вырощенная либералами. И есть дети таких, как я, - сумевших выжить в либеральном геноциде. Они не наивные и сильные. Их больше, потому, что они, - от этой земли. Вот мы и посмотрим, кому будет 91-й год, а кому и 45-й.
- Это опасно, - после молчания, сказал Ярошевский.
- Жизнь опасна, - ответил Немиров.
