- мелькнуло в голове у капитана, - кажется, не пьян».
Рассказал историю по новой. И – на свой лад. Показания свидетелей не совпадали. (Спешили? – Он потом подумает).
Судья ухватилась за старое.
- Признаёте себя виновными?
- Я – не признаю, - просто сказал рыбак.
Отрицать всё глупо, да и не совсем честно, высекло у Генки где-то внутри. Вот они, секунды Васьки Оскала… А признать всё, так и статью всучат. Как между молотом и наковальней… Поизвинялись? Бар-ран!
- Признаю, но –частично. Ругался – да, за мужика заступиться хотел – да, но в остальном, что там выведено в протоколе – я не виноват… Согласен уплатить штраф.
- Э, нет, - сказала судья, - слишком легко ты решил отделаться.
- К родителям всего на недельку приехал, и меня сразу же вчера и забрали! Что ж, всю неделю тут и просидеть?.. Да не трогали мы вашего сержанта! А знал бы, так сотой дорогой обошёл бы то место и того мужика, гори он пропадом!
- Конечно. Милиционер выполнял свой долг. Прав он или не прав, с него спросится. (Ой ли?)… А вы ему мешали работать.
- Да теперь пускай убивают, ни за что не подойду! И слова не скажу!
- Вот это правильно, - сказала назидательно судья. - Без вас разберутся.
Снова – без нас?
- Ну, так вина на вас немаленькая, но так и быть… ограничимся тридцатью рублями штрафа… А теперь идите по своим домам, и благодарите бога… И я пойду, - уныло – толстому капитану.
- Я вас провожу, Зоя Яковлевна. Давайте руку, ступеньки тут у нас совсем не годятся, подгнили… чуть-чуть.
Генка и рыбак на ватных ногах выползли в коридор. Воздух здесь стоял погуще. Молча пожали друг другу руки. Крепко пожали. Затем подошли к окошку дежурки, где старлей, пробежав привычно опись имущества, вернул вещи и кошельки.
Рыбак уронил Генке на ногу ледоруб. Генка боли не ощутил.
По коридору навстречу вразвалочку ступал капитан. Улыбнулся.
- Ну, так ты понял, студент, в чём твоя была вина? единственная? Слишком много ты разговаривал… Давай, всего наилучшего, не попадайся больше.
- Спасибо за пожелания, - промямлил Генка и почесал затылок. – Ага… Это уж как вы посчитаете нужным…
У самой двери, на пороге зимнего вечера и желанной воли, рыбак кивком головы указал на стеклянную перегородку дежурки.
- Узнаёшь? Я его, суку, сразу припомнил. В пивбаре всё кружил вокруг нашего стола, рожи высматривал да прислушивался… И пацанов тех тоже… от падло!..
За стеклом – всё тот же белобрысый паренёк, недавний свидетель по драке, закинув нога на ногу, о чём-то трепался с дежурным сержантом.
Генка сплюнул в его сторону и, не вытерши губ, вышел вслед за рыбаком на улицу.
Вечерело. Напрасный ветер трепал провода, лёгкий морозный дух пьяно шибанул в голову.
Двинулись к остановке. Рыбак у кого-то стрельнул закурить. Протянул одну.
- Я не курю, - сказал Генка.
- Так в камере ж смалил, что паровоз! – удивился рыбак.
- То в камере… ладно, бывай, - сказал Генка, приятельски хлопнул друга по плечу и отвалил за угол.
Воля, думал он. Слово-то какое… здоровое. Интересно даже выходит: не попади я на сутки, так и подлинной цены свободы не узнал бы… Странность-то какая… у нас дома…
Снег неожиданно пресёкся, воду уже подбирало ледком.
1989г.
