Время лгать и время говорить правду

 Игорь Ларионов, пожалуй, самый мудрый хоккеист из легендарной "красной машины", громившей команды всего мира в 1980-ых, стал чуть ли не единственным человеком из бывшего советского спорта, кто открыто заявил про себя и СССР, как про время, когда все победы ковались на фармацефтике ...
 И если это говорит не Родченков, а знаменитый спортсмен, который подвергает сомнению и собственные победы прошлого, то, быть может, стоит ему поверить?.. Какой смысл в бесчисленных клятвах в честности, когда Вам никто не верит?.. Сколько можно врать на людях?..

«Я не хочу политизировать. К сожалению, мы все время ищем какого-то врага. Если сделал ошибку, надо ее признать. Начать жизнь с чистого листа. Надеюсь, это станет большим уроком для нашего спорта и для всех. Мы воспитываем поколение спортсменов, которые должны быть чистыми, иметь полноценную жизнь после карьеры» .

 Про времена СССР и свою легендарную сборную: 


«Это отдельный разговор. Сейчас не хочется об этом. Но в советское время было практически то же самое».

 Вопрос журналиста И.Рабинера: 

 – Коль скоро коснулись темы допинга, процитирую ваше знаменитое открытое письмо Виктору Тихонову в журнале "Огонек": "Физика тоже иногда бывает не в порядке, тогда в ход идут биостимуляторы. Вспомните, какой поднялся шум, когда я отказался от инъекций перед чемпионатом мира в Хельсинки, даже в Госкомспорт доложили. К чести нашей пятерки, ни я, ни Крутов, ни Фетисов, ни Макаров, ни Касатонов не пожелали "выходить на новый уровень игры" таким образом и не давали инъецировать себе ни плаценту, ни глюкозу, ни прочее". То есть в ЦСКА и сборной СССР 80-х годов баловались стимуляторами?

 "Не собираюсь опровергать те свои слова. При этом не утверждаю, что речь шла о допинге. Если это была действительно глюкоза – бояться нечего. Но вот вам случай, который был лично со мной. Когда ты идешь на допинг-контроль во время чемпионата мира 1986 года в Москве, тебе дают банку, а она уже заполнена чем-то другим, возникает вопрос – почему?

Я написал об этом в своей книге, которая вышла еще в конце 80-х в Канаде. Помню, еще федерация хоккея СССР хотела со мной судиться, когда это рассказал. В Советском Союзе печатать ее не хотели, и вышла она уже после падения железного занавеса. Подтверждаю все то, что там сказал.

Мне и по сей день непонятны многие вещи. Несколько лет назад пытаюсь поздравить одного знакомого игрока с первым матчем сезона в КХЛ, но не могу дозвониться. Потом перезванивает: "Я был на капельнице". – "Какой еще капельнице?" – "У нас было восстановление". – "Послушай, ты сыграл восемь с чем-то минут. От чего ты устал? От чего тебя восстанавливают?" Еще понимаю, когда 82-я игра сезона, тебе 37 лет, проводишь на льду полчаса, организм обезвожен. Но после первой игры и восьми минут... Не буду называть игрока и команду. Доказанного факта все равно нет".

P.S. Рискну сказать в окончание от себя, Ержана Урманбаева:

 Въевшаяся в кровь криминальное правило, когда самое главное не признаваться ни в чём.
 В СССР, где признание было "царицей доказательств" по выражению генерального прокурора Вышинского, - это было объяснимо и простительно потому что грозило быстрой расправой ради выполнения (всегда перевыполнения) плановых обязательств партии и правительства.
 
  Но зачем это нужно теперь, когда понятия честности хочется верить перестали быть анахронизмом, а нравственность стала важной составляющей в жизни, а не бессмысленной блажью аристократов и дворян при самодержавии.