Тени и зеркала. Пролог

В 19-- году, то есть задолго до того, как началась эта история, полиция города Леора расследовала сразу несколько жутких и дотоле неслыханных происшествий, за которыми, как потом оказалось, стояло одно и то же преступное сообщество, на рубеже веков заявившее о себе в городе внезапно и оглушительно (в прямом и переносном смысле этого слова). В тот ноябрьский день, когда оно впервые заявило о себе городу и миру, моросил холодный дождь. Была суббота, и в центре Леора по мокрым, покрытым лужами тротуарам двигались люди под разноцветными зонтами, одетые в тёмно-синие, серые и оливково-зелёные пальто - привычная картина для среднего по величине города в выходной день. Достигнув своего наиболее полного выражения и уже клонясь к закату, осень медленно умирала на улицах городов и в уснувших полях страны под холодными дождями, проливавшимися теперь изо дня в день. Осень покидала мир, растворяясь понемногу в оголившихся и прозрачных далях, но на мокрых, серых улицах сырого города совсем ещё не веяло зимой. По небу двигались серые, тяжёлые тучи, но снежный всадник зимы был ещё где-то далеко, ещё где-то мчался на просторах своей воздушной страны, и казалось, что он, быть может, в безбрежной вышине ищет и не может найти верный путь в Леор.

Коричневые и бурые листья разных оттенков лежали под голыми, казавшимися беспомощными деревьями и мокли в грязных лужах. Иногда выглядывало солнце, и его холодный блеск из-за дождевых облаков вселял странную, безнадёжную радость, какую чувствуешь именно поздней осенью, когда понимаешь, что это последние, прощальные лучи – обманчивый, негреющий свет. Недавно закончился один век и начался новый, и жизнь в городе менялась с каждым днём. Никого уже давно было не удивить работой телеграфа и электростанций. Частью повседневной жизни становилась телефонная связь. Всё реже можно было увидеть обычные когда-то конские экипажи с бородатыми, одетыми в длинные кафтаны и шляпы извозчиками, зато теперь по улицам города ходили трамваи.

Дождь моросил, прохожие под зонтиками шли по тротуарам, обходя лужи, в которых от бесконечных падающих капель разбегались по поверхности круги. Мокрые тротуары, серые и грязно-песочные дома с тяжёлыми деревянными дверями, с частью заколоченными, частью пустыми чёрными окнами; магазины с яркими витринами и одетыми в осеннюю одежду манекенами. Полутёмные антикварные лавки, в которых находили пристанище самые разнообразные вещи, многие из которых были обречены, по-видимому на вечное пребывание в этих пыльных, тесных гаванях, где толпились старинные стулья, шкафы, зеркала и комоды, на стенах висели в тяжёлых лакированных рамах потемневшие от времени картины и деревянные резные часы с кукушками и маятниками. И всё было так от века. Но время шло.

Проходили по тротуарам люди, капал и переставал, а потом снова начинался дождь. Однако в какой-то момент в городе стало заметно волнение, как будто лёгкая рябь появилась вдруг на воде. Что-то словно прервалось, и некоторые стали оглядываться, услышав сзади какое-то слово, а кто-то в замешательстве останавливался, растерянно смотрел и переспрашивал. Кто-то куда-то бежал и что-то кричал, но слова как будто ещё не доходили до сознания большинства прохожих; слыша крики, люди ещё ничего не понимали. Однако тревога быстро передавалась от одних людей к другим. Прохожие начинали заметно торопиться. «…на Кавалерийском проспекте …», «…нападение…», «…автомобиль…», доносились и гасли обрывки фраз, начала и окончания которых терялись в стуке шагов, гудении автомобилей и порывах осеннего ветра.

Постепенно улицы начали пустеть. Стремительно облетевшее город известие заставляло людей прятаться в своих домах, иногда поглядывая боязливо из-за занавесок в окно. Закрывались магазины, владельцы которых гасили внутри свет. Казалось даже, что на улице потемнело, хотя до заката оставалось ещё несколько часов. А дождь лил всё сильнее, по улицам бежали ручьи, но всё меньше зонтов можно было увидеть на тротуарах. Поднимался и налетал порывами ветер – холодный, пронизывающий. Редкие опустевшие трамваи двигались по мостовым. Странно и пустынно стало в городе, который только недавно ещё был оживлён, несмотря на неприветливую осеннюю погоду. Вокруг стало тише, но тишина время от времени нарушалась доносившимися с разных сторон сиренами, звуки которых нарастали и убывали, а потом и совсем затихали где-то вдали. Мало кто мог толком объяснить, что же именно произошло там, на Кавалерийском проспекте. Возвращавшиеся домой делились с близкими самыми разными слухами, но лишь немногие говорили о том, чему были непосредственными свидетелями.

Причиной же произошедших за столь короткое время изменений послужило известие о событии, в действительность которого многим было сложно поверить. Около полудня на одном из проспектов Леора, по которому проезжал автомобильный кортеж премьер-министра Листэра, раздался громкий взрыв, который был слышен за много кварталов от места происшествия. На какое-то время на месте взрыва всё заволокло дымом, наступило замешательство, а потом началась паника. Когда дым рассеялся, оказалось, что автомобиль искорёжен взрывом, а сам премьер-министр находится внутри без сознания. Ясно было одно – взорвалась бомба, причём взрыв был очень большой силы, к тому же пострадавших было по меньшей мере несколько десятков. Находившиеся рядом люди получили множественные осколочные ранения, что было неудивительно, поскольку множество людей выстроилось вдоль дороги, по которой следовал кортеж. Но кто бросил бомбу? Впоследствии, когда следователи пытались найти ответ на этот вопрос, оказалось, что бросившего бомбу никто не видел. Впрочем, может быть его и не было? Или всё произошло настолько неожиданно, что никто не успел ничего понять? Может быть, взрывчатка уже находилась в самой машине? Скорее всего, это было так. Но как она могла там оказаться? Догадки, слухи, версии, самые разные мнения высказывались самыми разными людьми. Но всё это были лишь догадки, версии, слухи и мнения – не более того.

Вскоре после первого взрыва, а точнее почти одновременно с ним, в Леоре прозвучал ещё один взрыв, жертвой которого стал другой видный государственный деятель, лидер крупнейшей политической партии «Справедливость», игравшей ключевую роль в политической жизни страны. Бомбой была уничтожена часть дома, где он в тот момент находился, что вызвало в городе полнейшее смятение, ужас, растерянность. Произошедшее не укладывалось в головах жителей Леора, где никогда раньше не происходило ничего подобного. Люди боялись выходить на улицы, но и у себя дома никто уже не чувствовал себя в полной безопасности. По стёклам хлестал холодный дождь, начинало темнеть. Загорались на чёрных металлических столбах уличные фонари, лившие свой жёлтый свет сквозь серую завесу дождя. Иногда свет этих фонарей выхватывал быстро идущих куда-то людей. Некоторые из них держали над головами зонты и были одеты в тёмные пальто, а другие – в куртки с капюшонами. Странным казалось видеть этих запоздавших прохожих. «Куда они спешат в такую погоду?» думал, наверное, иной житель города, с тревогой смотревший в этот час в окно. Но больше ничего тревожного не происходило. За окном было тихо. Настала ночь - безлунная, беспросветная, дождливая…

Дождь прекратился лишь под утро. На фоне серого, затянутого сплошной серой пеленой неба, отражавшегося в неподвижных лужах, чернели голые деревья, растерявшие все свои листья. На улице было совершенное безветрие, и казалось даже, что в этот день остановилось время. Вышедшие в этот день газеты на первых полосах сообщили о произошедшем. Первое потрясение начало проходить, наступало время осмысления. Поскольку два взрыва произошли почти одновременно, это наводило на подозрение, что за обоими из них стояли одни и те же люди. По-видимому, в предполагаемый заговор было вовлечено очень ограниченное число людей. Возможно, именно благодаря этому им до последнего момента удалось сохранить ужасный план в секрете. И, скорее всего, все эти люди были повязаны кровью, и каждый наверняка знал друг о друге то, чего не полагалось знать другим людям за пределами круга. Впрочем, на вопрос о том, кому именно всё это могло быть выгодно, однозначного ответа не было. По делу был допрошен попавший под подозрение начальник охраны премьер-министра, но допрос никак не помог пролить свет на загадочное происшествие. Через несколько дней после допроса начальник охраны выбросился из окна, не оставив даже записки, и оставалось лишь догадываться о том, какие сведения он мог унести с собой в могилу.

Но время шло, и расследование продолжалось. Через некоторое время следователям удалось выйти на след некоего загадочного общества, деятельность которого имела тайный характер. Слухи о некоем теневом, тайном обществе, представители которого встречались исключительно за закрытыми дверями, появились вскоре после взрывов. Оставалось лишь догадываться, откуда появился этот слух. Вероятно, кто-то что-то слышал на улице или трамвайной остановке и сделал из этого вывод. Однако через два дня после происшествий в одной из самых читаемых газет Леора вышла статья под заголовком:

«ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ВЗРЫВЫ ВЗЯЛА НА СЕБЯ ОРГАНИЗАЦИЯ «ЧЁРНЫЕ ТЕНИ», ВПЕРВЫЕ ЗАЯВИВШАЯ О СЕБЕ ПУБЛИЧНО»

Это была правда, потому что общество под загадочным названием «Чёрные тени», действительно тогда заявило о себе впервые. Газета ссылалась на некое анонимное письмо, оказавшееся в руках редакции, в котором некто сообщал о том, что взрывы в машине премьер-министра и в доме лидера «Справедливости» были устроены обществом, ставящим перед собой цель ниспровержения действующего государственного строя. Кроме того, в небольшом письме, отпечатанном на пишущей машинке, провозглашалось ещё несколько маловразумительных и диких для здорового сознания целей, сводившихся к культу разрушения, созданию всеобщего революционного хаоса и анархии, которые и должны были привести к «окончательному освобождению человека», доселе скованного «ложными нормами морали, государственными институтами и церковью». Впрочем, тогда у следователей возникли сомнения насчёт существования «Чёрных теней», ведь попавшее в редакцию газеты анонимное письмо вполне могло быть попыткой повести следствие по ложному следу, запутать дело.