Словарик Опыт. Е-Ё.

    «Епонский городовой». Любимое междометие (вводное слово?) младшего сержанта (потом сержанта, а на дембиль – и старшего) Чеботарёва, и не только его, а всех, кто невольно хотел ему подражать. Конечно, надо бы «Я» в начале, но произносилось точно – «Е». Слегка напоминая ту банальную непристойность, которую Чеботарёв, как правило, брезговал употреблять в разговоре.
    К тому времени я уже знал, что «Чеботарёв» - это древняя казацкая фамилия. И это действительно был казак! Порода чувствовалась и в походке, и в лихих усах, и в том лёгком презрении, которое он выказывал стукачу и вообще подонку, младшему сержанту Жолудеву, командиру второго отделения нашей группы, отчасти подчинённого Чеботарёва, командира первого отделения и «деда».
    Я уже говорил, что больше всего Чеботарёв напоминал председателя колхоза или, в крайнем случае, колхозного бригадира из советских фильмов. Он был не по годам солиден, крайне редко повышал голос, но уж если повышал – немедленно подтягивались все!
    Может быть, он был первым человеком, которому я, со своей проклятой интеллигентской рефлексией, искренно завидовал. Я таким быть не мог, даже если бы и сильно захотел… И звали его солидно, основательно – Иван…
Кстати, он поведал как-то в бытовке, к слову, что был в числе ребятишек, рассевшихся по деревьям во время «событий в Новочеркасске» 1962-го года. Я тогда впервые узнал, что там вообще были какие-то события. А Чеботарёв рассказал, как рядом с ним падали с веток подстреленные из автоматов ребята (первый залп дали поверх голов собравшейся на площади толпы)
    Однако Иван Чеботарёв действительно был солидным и основательным человеком. Рефлексией не страдал. Или хорошо умел не показывать вида.  

    Ефрейтор. У нас всего-то было за всё время, кажется, два ефрейтора. Оба получили свои лычки в «учебке», где их шесть месяцев натаскивали управлять подъёмным краном – тот оттягивал крышу «оголовка» с ракетной шахты при демонстрационных учебных занятиях.
    Почему-то это звание пользовалось стойкой нелюбовью всех. Потом я узнал, что и в других родах войск к нему относятся плохо.
    «Чем чище погон, тем чище совесть!» - может быть, эта поговорка объясняет явление? Ефрейтор – уже не совсем рядовой, «старший матрос» на флоте, но и далеко не сержант. Он никем не командует, он просто, с точки зрения начальства, «чуть лучше» обычного солдата. И с него ведь можно больше спросить! А он как бы обязан служить чуть старательнее...
    Может, за всё за это звание «ефрейтор» любовью других солдат не пользовалось…
    «Ефрейтора Дьяченко уволить в запас по беременности», - прочитал я однажды в строевом приказе и только усилием воли вспомнил: мелькала такая Света Дьяченко, симпатичная высокая блондинка, никогда не ходившая в форме, в третьей группе, отвечавшей за связь. Там было восемь офицеров, два прапорщика, пять срочнослужащих и вот эта самая Света, сверхсрочница, судя по всему (сейчас бы назвали контрактницей) Группа располагалась в отдельном бункере за толстенной дверью, как в сейфе. За всё время службы мне так и не довелось побывать внутри. Режим!.. И вот эта самая Света, ефрейтор, забеременела. И уволилась в запас. Ефрейторы мужского пола мирно дослуживали до дембиля. Не помню, чтобы кому-нибудь из них пожаловали на прощанье сержантские лычки.

                                                           Ё

    Ёкэлэмэнэ… - междометие (вводное слово?), которое употребляли люди, пожиже Чеботарёва, когда у них язык почему-либо не поворачивался произнести распространённую и банальную непристойность. Больше сказать по этому поводу решительно нечего.