Пса звали Щен. Собственно, Щеном – щенком, то есть – он был когда-то давно. Тогда девочка нашла его на улице – маленького, дрожащего, беспомощного. Отыскала тёплый угол под лестницей, накормила дешёвой колбасой…Ночью щенок понял, что он совсем один – и начал скулить. Сначала тихо, потом всё громче и громче, пока, наконец, его отчаянный плач не стал отчётливо слышен по всему дому. В конце концов пришла какая-то сердитая тётка. Щенок обрадовался, думая, что она услышала его зов и пришла приласкать и утешить – но тётка грубо схватила собачёныша за шкирку и вышвырнула вон из подъезда.
Однако щенок, хоть и был мал, уже понимал: если тепло и кормят – это дом. Его дом там, под лестницей. Поскулив ещё немного под дверью, он свернулся калачиком под дверью и стал ждать. Поначалу радостно поднимал голову на каждый раздавшийся неподалёку звук – но усталость взяла своё, и щенок заснул.
Утром из подъезда стали выходить какие-то люди. Сначала редко, потом всё чаще и чаще. Удобный случай вернуться «домой» - но от людей пахло теплом и уютом, и каждый раз щенок восторженно мчался за очередным прохожим. Но люди даже не смотрели на него.
Пришла, наконец, вчерашняя девочка. Взяла непоседу на руки и посадила под лестницу: не вертись тут под ногами. Постелила что-то мягкое и тёплое, поставила миску с какой-то молочной кашей, шепнула ласково: «Ну мне пора, Щен!» - и ушла…
Щенок был маленький и симпатичный, поэтому девочка не думала, что он надолго задержится в их подъезде. Найдутся сердобольные люди, приютят…А щенок был только собакой, и потому вовсе не думал о завтрашнем дне. Его мир был понятен и прост. Есть еда – хорошо, нет еды – плохо. Девочка рядом – хорошо, нет её – плохо; пусто, тоскливо и одиноко. Под лестницей – хорошо, на улице – по-разному. Если весело бегать вслед за девочкой и опавшие листья шуршат под неуклюжими лапами – хорошо, если сиротливо ждать под дверью, и ветер пронизывает шерсть насквозь – хуже некуда.
На следующий день девочка повесила над скромным жилищем щенка записку:
«Уважаемые соседи! Огромная просьба щенка не обижать и никуда не девать. Надеюсь вскоре найти любящих и заботливых хозяев! Убирать за щенком буду регулярно! Неравнодушная»
А вечером Машины родители, которые, как водится, пока ещё ничего не знали, недовольно обсуждали появление в подъезде нового жильца.
- Кто ж это у нас такой сердобольный не в меру? – задумчиво проговорила мама.
- Да, наверно ребятишки играются, повозятся день-другой и бросят…Будет только под ногами болтаться и гадить! – раздражённо отвечал ей папа.
Девочка молчала, боясь возбудить подозрения излишним интересом, и пыталась понять, насколько далеко может зайти недовольство родителей.
- Уж если взялись помогать, что в дом-то не взять! – продолжал свои рассуждения папа, - а то так, непонятно что…
- А может, это пенсионерка какая подкармливает, у которой своих кошек-собак в доме полно… - робко предположила мама.
- Да где ты у нас тут таких пенсионерок видела? – не соглашался папа…
Маша всё больше убеждалась, что щенку ничего не грозит, и разговоры родителей – не более чем разговоры. И даже слова папы о том, что «кому он нужен, кто его возьмёт! Самое гуманное в этой ситуации – это усыпить его, чтоб не мучился», не особенно испугали девочку. Это был всего лишь заочный совет «благодетелям» щенка, не более…
И всё было, как в хороших детских книгах. Родители по-прежнему ничего не знали, девочка продолжала заботиться о щенке, а «любящие и заботливые» так и не появлялись…По совету подруги девочка написала объявления о щенке и расклеила их по автобусным остановкам и соседним домам. На следующий день позвонила какая-то женщина, но услышав, что щенок уличный, бросила трубку. Потом звонил мужчина со странным хриплым голосом – требовал собачку «маленькая, кудрявенькая чтоб была… навроде болонки…Жене в подарок, всю жизнь она о такой мечтала…обидел я её сегодня сильно…» Должно быть, мужчина был в изрядном подпитии и долго ещё жаловался бы девочке на свою несчастную судьбу, если бы она не положила трубку.
Третий звонок был вечером. Трубку взяла мама. Удивилась – «вы, наверное, номером ошиблись».
На следующий день девочка оборвала все свои объявления и долго ещё испуганно вздрагивала при каждом телефонном звонке…
* * *
Шло время. Щенок подрастал, и становилось ясно, что в подъезде он обосновался надолго. Пара-тройка сердобольных жильцов иногда подкармливали его, кто-то постелил под лестницей старое детское одеяло…А Маша мечтала, чтобы её нелегальный питомец вырос не просто уличным бродяжкой и попрошайкой, а настоящим воспитанным псом. Купила в зоомагазине книгу о собаках, выпросила у одноклассницы Светочки, мать которой была страстной собачницей, какой-то старый ошейник и поводок, специальную собачью расчёску…
Щенок оказался на редкость смышлёным. Без особого труда привык идти на поводке рядом с девочкой, почти сразу выучился командам «сидеть» и «лежать»…Светочка хоть и удивлялась порой – «и зачем тебе, Машка, это всё надо!» - но, тем не менее, помогала подруге. И часто они вчетвером – Маша, Света и их собаки: Светочкин боксёр Аякс и Щен – гуляли на пустыре недалеко от дома, любимом месте многих поколений собачников и их питомцев.
Постепенно Щен осваивал азы собачьей премудрости. Он знал уже, что такое «Нельзя», «Место»… А вот с командой «ко мне» не заладилось... Зовёт его Маша – а щенок сидит, наклонив набок голову, и смотрит грустно на аппетитный кружок колбасы в руке у хозяйки.
Помогла всё та же Светочка, точнее, её Аякс. «Щен, ко мне» - щенок ни с места…Раз, другой…Света зовёт Аякса – и тот послушно бежит ей навстречу. И – о, ужас! – Маша отдаёт колбасу этому холёному любимчику и баловню, а Щену остаётся лишь грустно облизываться. Пара таких уроков – и пёс твёрдо уяснил, что от него требуется.
Незадолго до Нового года Светочка переехала в новый дом на другом конце города. Сначала девочки звонили друг дружке по несколько раз в день, потом всё реже – и, наконец, от былой дружбы остались лишь добрые воспоминания и улыбки при редких встречах. Щен тоже поначалу вспоминал своего приятеля Аякса и тоскливо глядел на хозяйку: «Куда ты моего дружка спрятала?». А потом и ему только во сне иногда виделось, как они с Аяксом носятся наперегонки по пустырю.
* * *
«И что он так к тебе ластится!» - удивлялись родители, когда пёс радостно встречал девочку. Они уже привыкли к такому соседству, да и сам Щен рос чрезвычайно вежливым и аккуратным. Но, тем не менее, родители по-прежнему ничего не знали. Ведь одно дело – просто щенок в подъезде, и совсем другое – Машина собака. Это только в милых, добрых книжках и фильмах такие истории кончаются появлением в доме четвероногого друга…
Поначалу Машу беспокоило это несоответствие желаемого и действительного. В книгах и дети были младше – лет по десять-одиннадцать, а не четырнадцать, как ей, и поэтому им многое прощалось; родители, пусть поначалу занятые и безразличные ко всему, в конце концов становились верными товарищами и понимали, что их ненаглядное чадушко жить не может без своего лохматого спутника…
А на самом деле получалось как будто два измерения, два разных мира. Первый – это Маша и родители, второй – это Маша и Щен. И не представлялось возможным соединить их в одно целое.
Но вскоре Маша привыкла и к этому. А пёс привык провожать её по утрам до школы, потом отправлялся к ближайшему продуктовому магазину – вдруг перепадёт чего вкусненькое, по окрестным дворам – приветствовал знакомых собак, а заодно и их хозяев…И к окончанию уроков он уже вновь сидел на школьном дворе и ждал хозяйку.
* * *
После переезда Светочки было как-то грустно и пусто. И всё трудней было находить предлоги, чтобы лишний раз выбраться к Щену, особенно вечерами и по выходным.
И как же кстати оказалась вдруг рядом тихая и незаметная одноклассница Галя! Худенькая, молчаливая отличница, которую никто и никогда особенно не замечал – да она, казалось, и не искала ни внимания, ни чьей-то дружбы…Всю жизнь просидела на первой парте из-за своей ужасной близорукости, на контрольных привычно решала оба варианта, выручая таким образом всех без исключения нуждающихся – и ничего никогда не требовала взамен.
У Гали была собака – маленькая вертлявая дворняжка Нора, скандальная и злая собачонка рыжевато-серого цвета. Когда-то Галя нашла её крохотным, слепым ещё щенком, выходила, выкормила…Собачка платила за это тем, что не желала ни минуты оставаться без внимания – скандалила и грызла всё подряд. Когда Галя уходила в школу, а её мама – на работу, Нора всячески третировала Галину бабушку, не давая ей ни минуты покоя. Только Галю собака признавала и слушалась – и то не без труда. Мама и бабушка терпели это маленькое чудовище с трудом, потому что «привыкли уже» и «выбросить жалко, живое существо всё-таки». Посторонние редко выдерживали больше пяти минут общения с этой собакой. И только сама Галя души не чаяла в своей питомице.
Теперь Нору усыпили. Она тяжело и долго болела, и мама даже любезно соизволила взять на себя уход за ней, бесконечные походы к ветеринару – под предлогом Галиной занятости в школе. Впрочем, ни одна из сторон не была этим довольна. Маме в тягость была забота о нелюбимом, надоевшем, утомлявшем её существе. Галя, освобождённая от привычных обязанностей, не испытывала ни капельки облегчения, чувствуя лишь какую-то тягостную пустоту. Нора злилась, что хозяйка уделяет ей меньше внимания, постоянно скулила и завывала по вечерам… В конце концов врачи сказали, что лечить собаку бессмысленно. Оставалось лишь смириться и ждать – неделю, месяц, год? Или выбрать простой и быстрый путь – что и было сделано без особых сомнений. Быть может даже с некоторым облегчением.
Галя не плакала, не протестовала, не обвиняла никого…Просто стала ещё задумчивей и молчаливей и незаметно ото всех пыталась найти замену образовавшейся пустоте. Такой заменой и оказался Щен.
Маша не проявляла поначалу особого интереса к новой подруге. Просто терпела её постоянное присутствие рядом. Ну что с неё взять – обыкновенная «серенькая мышка», ничего примечательного…А ей и достаточно было просто лишний раз приласкать Щена, рассказывать постоянно о своей ненаглядной Норочке (и неважно, слушает её Маша или нет). Однако вскоре Маша стала замечать, что без постоянного Галиного ненавязчивого присутствия ей становилось тоскливо и одиноко. С Галей было легко и спокойно, перед ней не надо было притворяться, играть какую-то роль. О чём бы Маша ни начинала с ней говорить, Галя всё слушала с неподдельным интересом и искренним участием, готова была поддержать любую Машину идею. Порой Маша грустно думала о том, что точно так же Галя приняла бы любого человека, соизволившего общаться с ней столь близко - то есть Маша сама по себе вроде и не при чём. От таких мыслей становилось обидно и грустно.
То и дело Маша зазывала новую подругу в гости. Та стеснялась, соглашалась неохотно, то выдумывая какие-то нелепые предлоги, то невнятно лепеча что-то о маме, которая будет ругаться, думая что Галя сама напросилась…Как мама узнает, что Галя опять была у Маши - так и оставалось невыясненным.
Когда Галя
