неизвестно еще, где он провел бы эту ночь.
Основной состав сослуживцев был решительно настроен на поездку в соседнюю Сосновку, где в самой чаще леса отстроены гостиничные избушки. За умеренные деньги можно снять домик с баней — и сутки первоклассного отдыха среди заснеженного сказочного леса обеспечены.
Без жен! За это условие все проголосовали единогласно, потому что настоящую мужскую компанию, сплоченную одним общим делом, связанную крепкой многолетней дружбой и верной государственной службой, присутствие женщин лишь только портит. Иногда надо позволить себе отдых в кругу друзей, а не семьи: напариться в бане, нырнуть в сугроб в чем мать родила, поднять с приятелями бокалы за нас, за вас и за спецназ; за здоровье раненых, свободу пленных, красивых женщин и за нас, военных; и за тех, кто без нас скажет о нас хорошее! А разве можно расслабиться рядом с женой, которая провожает глазами каждую стопку, разве можно рассказать откровенный в своей оголенной правде анекдот, наконец, скромно похвастаться личными победами и достижениями на любовном фронте?
Воспротивился условию лишь молодой и зеленый младший лейтенант Зимин Андрюшка, но его неубедительный ропот быстро пресекли старшие товарищи по оружию: влиться в сложившийся коллектив и стать одним из незаменимых винтиков в сложном механизме приработавшихся деталей непросто — а вот стать чужим среди своих очень легко!
Общим голосованием было решено посадить Зимина на место водителя, чтобы привыкал к ответственности перед коллективом, но в самый последний момент именинник, майор Горюнов Вовка, выгнал пацана из-за руля и решил вести сам, потому что в отличие от лейтенанта был практически трезв (в него хоть бочку залей, все равно глаза майора оставались абсолютно трезвыми, и этому его умению отчаянно завидовал весь отдел), а езда по зимней трассе не для неопытных балбесов. И действительно, чуть вильнув в сторону, машина резво выехала за ворота.
И вот на этом месте, когда впереди четко определилась дивная перспектива оттянуться за городом, поесть шашлычка с дымком, поблаженствовать в парной и всласть наговориться с друзьями — вот на этом самом месте Валерию Антоновичу позвонила его Машенька и четким командирским голосом, выработанным за долгие годы службы своего мужа, приказала немедленно явиться домой, если он не хочет завтра объясняться с тестем. Тесть Валерия Антоновича был полковником МВД в отставке, и хоть давно уже находился на пенсии, но до сих пор имел такие возможности и такие связи!..
К чести друзей Черкассова, никто из них ни единым звуком не возразил Машеньке, которая подняла визг на весь салон по нечаянно включенной громкой связи, потому что последнее дело осуждать при друге его собственную жену, даже, если она и ведет себя не совсем корректно. Сослуживцы деликатно сделали вид, что ничего не услышали, молча проводили Валерия Антоновича из салона понимающими скорбными взглядами, и через пять минут полицейская машина скрылась в снежном вихре поземки, а он разочарованно поплелся домой, отворачиваясь от злого ветра, благо жил совсем рядом с Управлением.
Этим утром Черкассов на службу опоздал, что вообще-то, случалось с ним довольно редко, отчасти потому что жена, как настоящая боевая подруга, скромными женскими силами всячески помогала ему поддерживать внутреннюю трудовую дисциплину и неукоснительно следила за соблюдением правильного режима дня, но сегодня она и пальцем не шевельнула, чтобы вовремя разбудить его, лежала рядом и совершенно безответственно спала. Такое показное пренебрежение к своим обязанностям она выказывала только в сильном душевном волнении, да и то, только в те дни, когда сына не было дома, а Черкассова-младшего как раз не было дома. Взрослый парень, пусть погуляет, пока не женат!
Тяжело вздохнув, Валерий Антонович тихонько прикрыл дверь спальни и поплелся в туалет, затем в ванную, на всякий случай заглянул в холодильник на предмет завтрака, еще раз вздохнул, безропотно поглотал холодной воды из-под крана и поспешил исполнять свой служебный долг перед Родиной. Ключ в замке он поворачивал нежно и трепетно, чтобы Машенька не обеспокоилась посторонними звуками, а про себя решил прийти сегодня пораньше и уделить жене максимум внимания и заботы, как и подобает любящему мужу.
Но планы следователя Черкассова были нарушены с первой минуты появления в Управлении. Начальник отдела подкинул ему очередную разработку с пометкой «Важно», несмотря на то, что у Валерия Антоновича и так было около восемнадцати дел в производстве, но со старшим по званию не поспоришь, а его приказы обсуждать можно, только закрывшись в кабинете наедине с самим собою.
Заварив крепкого кофейку, Черкассов принялся изучать подколотые листочки: обстоятельный и подробный протокол с места происшествия, составленный командиром патрульно-постовой мобильной бригады, вызванной на происшествие, протокол пожарного инспектора, протокол опроса свидетелей, отчет и заключение эксперта-криминалиста, рапорт участкового уполномоченного, который занял чуть ли не три листа А-4.
Вскоре Валерий Антонович забыл про остывающий кофе и пакетик с нежным курабье, потому что вдруг незаметно для себя углубился в предоставленную коллегами по службе информацию — обычный пожар в забытой Богом деревушке, затерянной посреди леса, с руки дотошного эксперта представал совсем с иной стороны.
Расположение поваленной кухонной мебели, а также разлетевшихся по помещению остатков пищи и фрагментов тела хозяина дома указывало, что настоящий эпицентр взрыва находился ближе к подпольному отверстию, газопроводные шланги же, ведущие к плите, пострадали от огня уже во время самого пожара, тем самым спровоцировав утечку и новый взрыв, а вот в вентилях оборотного баллона газа «Пропан» никакой утечки не было обнаружено.
К отчетам и протоколам прилагалась целая пачка фотографий: снимки с места происшествия, несколько из них были общего плана пожарища с различных ракурсов, впечатляющие тошнотворным видом снимки обгоревших останков хозяина дома, каждый фрагмент был запечатлен с трех сторон, как и положено по технике экспертизы. Дальше прилагалось описание подвала и новые снимки: общий вид и место каждой рабыни по отдельности, фотографии девушек: и умерших, и живых, пребывающих в бессознательном состоянии, несколько снимков мужчины, который находился вместе с ними и тоже был прикован.
В отчете участкового уполномоченного особо указывалось на обстоятельство суицида этого мужчины.
В отдельном файле находились три фотографии, на которые следствию предлагалось обратить особое внимание: небольшой, судя по отлетевшей к нему ложке, покореженный в огне чемоданчик — предположительно, взрывное устройство. С вещдоками работают криминалисты и отчет придет позже.
На только беглое ознакомление с новой разработкой ушло почти два часа. Валерий Антонович перетасовал в уме имеющиеся факты и предположения, поразился вытекающим из них умозаключениям, минут пять посидел неподвижно, уставившись на россыпь фотографий, после чего решил сделать десятиминутный перерыв, сходить в туалет и позавтракать горячим кофе с бутербродом.
Над этим делом стоило хорошенько поработать, и следователь намеревался подбодрить себя и свои мозги щедрой порцией кофеина. Неплохо было бы добавить туда коньяка, чисто в медицинских целях, но у Машеньки такое острое обоняние: вечером она, без ошибки в миллилитрах, определяет сколько пива муж выпил утром, поэтому с алкоголем придется повременить.
Пока закипал чайник, Черкассов сделал предварительный запрос по e-mail в Заревницкую Центральную районную больницу о состоянии здоровья пострадавших в Ельникове девушек — начинать следовало с них.
Через пятнадцать минут, когда он успел только проглотить жесткий бутерброд и протолкнуть его в пищевод изрядным глотком горячего кофе, в уголке панели замигал конвертик — пришел ответ из ЦРБ. Хорошо знакомый Валерию Антоновичу тесным сотрудничеством по ранее раскрытым делам заместитель главного врача больницы Лапиков Николай Серафимович в этот раз совершенно сухим и деловым тоном письма давал понять, что согласно п. 4, гл. 13 закона «О полиции» руководство Центральной Районной Больницы имеет право разглашать врачебную тайну состояния своих пациентов только при официальном запросе со всеми соответствующими подписями и печатями.
Черкассов мысленно чертыхнулся, покосился на чашку с остывшим напитком и достал лист гербовой бумаги — бланк запроса о медицинском освидетельствовании потерпевших при пожаре в деревне Ельниково Заревницкого района Саварской области. Конечно, Лапиков был прав —он тот еще крючкотвор — нужно документировать каждое телодвижение при ведении следствия. Так никто же и не спорит, но ему-то, своему давнему приятелю, уж можно было в двух словах описать ситуацию, ведь в общих интересах раскрыть это дело по горячим следам, а не ждать положенных законом дней для официального ответа на официальный запрос — так не хватит никаких сроков.
— Савельев! — позвал он дежурного по поручениям. — Доставишь это Лапикову в ЦРБ, и мне нужен срочный ответ. Давай!
— Валерий Антонович, там вас двое посетителей дожидаются, — доложил Савельев, принимая файл с запросом. — Сказали, что по одному и тому же делу, очень нужно с вами поговорить. Впустить?
— Какие еще посетители? — Черкассову не хотелось прерываться и переключаться на другую информацию, терять драгоценное время короткого рабочего дня. Он нетерпеливо и недовольно дернул бровью. — Ну, впускай.
В кабинет вошел всего один мужчина, высоченного роста, заросший черной бородой, и от этого имеющий довольно устрашающий вид, Валерию Антоновичу показалось, что он занял собой весь кабинет.
— Добрый день.
— Присаживайтесь. По какому вопросу?
— Тут такое дело… наверное лучше Вам все по порядку рассказать…
Мужик слегка замялся, видно было, пока ждал, мысли,
Будни следователя у Вас описаны великолепно и живо) И с юмором)
Сперва хотела написать, что дочь оказалась в подвале матери и не подозревала об этом... Но вот это поворот!