застыл на облучке, постепенно превращаясь в снежную статую.
Путешественники начали приходить в отчаяние. И не мудрено. Они затерялись в бескрайнем лесном океане. Сосны, ели, пихты, кедры. Этот бескрайний океан существовал здесь с начала времён. Тогда среди этих деревьев таились чудеса, а сейчас Гведский лес скрывал развалины храмов забытых богов. В его вечном сумраке уживались ленивые медведи, царственные лоси, гордые олени, хитрые лисицы, трусливые зайцы… И над всеми лесными жителями властвовали серые разбойники волки.
Мельхиор яростно потёр занемевшие щёки. В Жёлтой стране он побывал в настоящем пекле, и теперь спрашивал себя: что хуже — зной юга или стужа севера? Спрашивал и не находил ответа.
— Смотрите, — взволнованно воскликнул Мартиниус, выпрастываясь из-под медвежьего полога. — в той стороне виднеется какой-то огонёк!
Словно понимая человеческую речь, лошади вздрогнули и из последних сил повлекли сани к призрачной точке света, мерцающей в снежной пелене. Вокруг в величественном безмолвии высились гигантские сосны, каждая из которых могла бы служить мачтой стопушечного корабля. Под пышными белыми чалмами дремали могучие пни. С ветвей свисали диковинные лишайники. Оплывали снегом вывороченные корни. Жадно тянули к небу узловатые щупальца коряги. Запорошённый валежник. Мрак, смерть. Древний лес казался седым стариком, покрытым саваном.
Неожиданно заросли кончились, и сани подъехали к потрескавшейся каменной арке. По бокам арки красовались барельефы, изображающие геральдические щиты. Из-за налипшего снега герб было невозможно разглядеть. Ворота? Возможно, но створки у них отсутствовали, как и стены. Не останавливаясь, лошади двинулись дальше. Проехав сквозь арку, путешественники оказались на обширной поляне, посреди которой торчала огромная скала. Скалу венчал мрачный замок. Его силуэт грубой глыбой вырисовывался на фоне темнеющего неба. Зубчатая стена. В центре — главная башня с высокой чешуйчатой крышей. Жестяной флюгер дребезжа мотался на шпиле. По углам — остроконечные башни пониже. Одна из них полуразрушена. Узкие стрельчатые окна, пробитые в толстенных стенах. В немногих окнах, где ещё оставались стёкла, отражался лунный свет, но большинство окон было заколочено досками. И только одно из них светилось. К входу в замок вела узкая каменная лестница без перил, снизу выглядевшая бесконечной. У подножия скалы виднелись остатки разрушившихся от времени построек. Возле лестницы — бревенчатый сарай с коновязью. Видимо, конюшня.
— Друзья, мы спасены! — радостно пискнул из-под полога Мартиниус. Но возница, оглянувшись на седоков, начертал в воздухе охраняющий знак.
— Спаси и сохрани нас Гарда-защитница! Плохо дело, уважаемые. Эвон куда нас занесло. Это же замок Волчий Клык!
— А что в этом плохого?
— Нехорошее это место. Проклятое. Говорят, что в полнолуние к этой скале собираются оборотни. А может, и сам хозяин замка оборотень. Главарь волкодлаков. Немало путников пропало в этих местах.
Нотариус вздохнул:
— Выбирать не приходится. Иначе я отморожу нос и уши.
Возница нехотя направил лошадей к конюшне. Они миновали заваленный снегом фонтан с фигурой волка, задравшего морду к небу. Очевидно, когда-то из его пасти текла вода. Когда сани остановились, возница предложил:
— Я, пожалуй, останусь с лошадьми, уважаемые. Если вы найдёте кров в проклятом замке, храни вас Гведикус, то посигнальте мне фонарём. Тогда я поставлю лошадей в конюшню, задам им корм и тоже поднимусь к вам. А так — зачем зря ноги бить?
Мартиниус и Мельхиор выбрались наружу, насилу размяли затёкшие члены, взяли свои саквояжи с самым необходимым, зажгли фонарь и, собравшись с духом, начали восхождение по крутой лестнице.
— Не очень-то здесь привечают гостей, — пропыхтел нотариус, осторожно ступая по скользким ступеням. — Мы прошли не больше половины, а я уже не могу сделать и шагу.
— Я тоже, доминус.
Мельхиор чувствовал себя не лучше патрона, хотя был моложе лет на сорок. Чёртова лестница, как живая, уходила из-под ног. Ледяной кусачий ветер норовил сбросить вниз.
Мартиниус спросил:
— А вы заметили, мой мальчик, что в этом замке решётки стоят на окнах даже верхних этажей?
Мельхиор поднял глаза. В самом деле, густо заросшие снежной изморозью окна были закрыты решётками из кованной стали.
— И как вы это объясните, доминус?
— Вероятно, здесь боятся не тех, кто снаружи, а тех, кто внутри.
Каторжный подъём, казалось, никогда не кончится, но на самом деле всё когда-нибудь кончается, поэтому в конце концов спутники достигли полукруглой площадки перед дверями замка. Как и следовало ожидать, двери были заперты. С них щерились медные волчьи пасти. Мельхиору стало не по себе. Мартиниус ударил колотушкой в бронзовый гонг. Раздался зловещий, гулкий, долго затухающий звук. Они подождали. Ничего. Никого. Разозлившись, Мельхиор выхватил колотушку из рук нотариуса и изо всех сил врезал по гонгу. Потом ещё и ещё раз.
Смотровое окошечко в дверях приоткрылось. Кто-то противно проскрипел:
— Что вы расшумелись? У нас все спят.
Мартиниус взмолился своим самым писклявым голоском:
— Пустите переночевать несчастных путников, великодушный месьер! Мы сбились с дороги, а в такой буран немудрено и замёрзнуть насмерть.
— Я не открою, даже если вы сам король Флориан Миролюбивый, о, Создатель, даруй ему сил. Месьер барон строго настрого запретил пускать всяких шаромыжников.
— Мы не шаромыжники! — возмутился нотариус. — Я — доктор Бенедикт Мартиниус, нотариус из Квакенбурга!
— Это вы у себя в Квакенбурге нотариус, — ехидно ответил противный голос, — А в Гведском лесу вы просто бездомный бродяга. Подумаешь, немного похолодало. Я не буду беспокоить хозяина из-за таких пустяков.
Окошечко закрылось. Испугавшись, что противный тип уйдёт, Мартиниус крикнул:
— Можете не волноваться, великодушный месьер! Мы оплатим свой ночлег и ужин. Золотыми флорианами!
Окошечко снова приоткрылось.
— А не врёте?
Нотариус позвенел монетами в кошельке.
— Вот, слышите? Это золото.
Противный голос проскрипел уже вежливее:
— А сколько вас, месьер нотариус?
— Я, мой секретарь и возница.
— Ладно, так уж и быть. Схожу, спрошу у месьера барона.
Прошло несколько томительных минут. Мельхиор было собрался опять начать колотить в гонг, но двери с лязгом отворились. В полутьме прихожей стоял высокий, казалось, весь состоящий из углов, субъект. Он был похож на отвратительного богомола, наряженного в голубую ливрею, обшитую серебряной нитью. Неподвижная восковая физиономия. Вытянутые вперёд челюсти. Выпученные рачьи глазки. Однорукий. Пустой правый рукав был заправлен в карман. Субъект с полупоклоном отступил в сторону.
— Входите, ваша учёность. Добро пожаловать в замок Волчий Клык. Я Сирапук — кастелян.
Забавно было наблюдать, как быстро Сирапук сменил дерзкий тон на елейный. Мельхиор помахал фонарём вознице. Снизу донеслось:
— Иду-у!
Мартиниус сообщил кастеляну:
— Это Хенрик, наш возница. Он сейчас поднимется.
— Не беспокойтесь, ваша учёность. Я его устрою. С вас три флориана. Будьте любезны.
Сирапук протянул единственную руку. Мельхиор возмутился про себя: «По целому флориану с каждого за одну ночь! Неужели старик заплатит?» Но нотариус безропотно отсчитал золотые монеты. Спрятав добычу в карман, Сирапук сделал приглашающий жест:
— Прошу следовать за мной.
Оставив двери открытыми, спутники пошли за Сирапуком. Мельхиор невольно сморщил замёрзший нос. В замке стоял грибной запах плесени. Кастелян провёл спутников через огромный гулкий холл, погружённый в темноту. Они поднялись по величественной, с витыми перилами, лестнице, которая безбожно трещала от старости, и оказались в большом зале. Здесь было светлее. Четыре канделябра в углах длинного стола и свечи на каминной полке немного разгоняли мрак. На столе лежали ломти горячего хлеба с маслом и сыром, в высоких кружках дымилось подогретое вино.
Сирапук указал на стол:
— Вы в столовой, месьеры. Обедайте, а после я покажу вам ваши комнаты. Сейчас же, с вашего позволения, я займусь возницей.
Кастелян вышел. Усевшись на стулья с высокими спинками, Мельхиор и его шеф закрутили головами, осматриваясь. Стены столовой были обиты деревянными панелями с богатой резьбой и изрядно облезшей позолотой. Холодный мраморный камин. В простенках — множество картин в богатых рамах. Со всех сторон на незванных гостей угрожающе смотрели чучела птиц и зверей. Здесь было ненамного теплее, чем на улице.
Едва спутники закончили обед-ужин, как в столовой снова появился Сирапук.
— Идите за мной, месьеры.
Мельхиор и Мартиниус последовали за кастеляном. Сирапук повёл их тёмными коридорами, где гуляли сквозняки. Наконец, он остановился. На двери старинным витиеватым шрифтом было написано: «Еловая шишка». Сирапук отпёр дверь ключом.
— Это комната вашей учёности, а рядом — «Гороховый стручок» — месьера секретаря. Завтрак в восемь, — напоследок кастелян зловеще проскрипел: — Доброй ночи, месьеры.
Войдя в свою комнату, Мельхиор закрыл дверь на засов. Гнетущая атмосфера замка не вызывала доверия. Он бросил саквояж на табурет и прошёлся по дощатому полу к окну. Окно закрывали ветхие шторы, ковёр над кроватью протёрся до дыр. Отсыревшие, кое-где вздувшиеся обои. Да, небогато живут северяне. Отодвинув штору, юноша подышал на замерзшее стекло, взглянул. Далеко внизу простирался глухой лес. Ни огонька. Только уханье сов. Не раздеваясь, Мельхиор повалился на кровать, укрылся шерстяным одеялом. Слышно было, как снаружи бешено дул ветер. В стёкла стучали ледяные крошки. Скрежетали водосточные трубы. Казалось, что кто-то страшный злобно рвётся в замок.
Согревшись, Мельхиор уже почти заснул, когда в коридоре раздался странный шум. Кто-то стремительно пронёсся мимо дверей его комнаты, крича: «Вы все умр-р-рёте! Вы все умр-р-рёте!» Мельхиор не успел вылезти из постели, как крики стихли вдали. Несмотря на усталость, сон у юноши пропал, и он долго лежал, вслушиваясь в ночное безмолвие, но напрасно — больше ничего не произошло.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ,
в которой нотариус и его секретарь знакомятся с хозяином замка Волчий Клык
Утро следующего дня для Мельхиора началось со стука в дверь.
— Вы ещё не встали, мой мальчик?
Мельхиор вскочил с кровати, отодвинул засов. Улыбающийся Мартиниус вбежал в комнату. Нотариус был свеж, как весенний ветерок.
— В вашем возрасте, Мельхиор, вредно так долго спать. Скорее умывайтесь. Завтрак через десять минут.
Картина, открывшаяся спутникам в столовой, ничем не напоминала торжественный приём пищи с благородным вельможей во главе стола и светским обществом, ведущим учтивую беседу. Она скорее напоминала застолье в «Пьяном гноме».
Кроме угловатого Сирапука в столовой находились ещё трое. Хозяйское место занимал господин в чёрном атласном камзоле, отделанном серебряным шитьём, с пышными белоснежными манжетами и воротником-жабо. Мощные плечи, густые тёмные с проседью волосы, разделённые посередине пробором, горящие затаённой злостью глаза под мохнатыми бровями, массивная челюсть, кажущаяся ещё массивней из-за отливающей синевой бороды с проседью.
Вместе с хозяином замка завтракали двое молодых мужчин.
